Феликс Медведев - После России
- Название:После России
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Республика
- Год:1992
- ISBN:5-250-01517-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Феликс Медведев - После России краткое содержание
Книга иллюстрирована и адресуется массовому читателю.
После России - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Не все знают, что такое Брайтон-Бич.
— Брайтон это бывший заброшенный уголок Нью-Йорка, который был на грани, как вы бы сказали, бесперспективной деревни, на грани вымирания. Но прибыли туда лет пятнадцать назад первые одесситы, и Брайтон стал процветающим. Рядом море, точнее, океан. морской климат… Благодаря трудолюбию эмигрантов этот район превратился в цветущий уголок гигантского города.
— Вы многого добились в США, утвердили себя. Какова сегодня цель вашей жизни, вашего творчества?
— Пусть это прозвучит высоко, но я скажу: делать добро людям. Вы знаете, как радуют меня письма, приходящие отовсюду. Из разных стран. Что может быть лучше искренней людской благодарности?! Я считаю ее самой большой наградой, никакие деньги не заменят этого чувства.
— Как вы относитесь к вашему собрату Владимиру Высоцкому? Ведь он тоже пел в Нью-Йорке?
— Высоцкий для меня — эталон общения с людьми всех сословий. Я считаю его великим мастером слова, Высоцкий — уникальное явление в русской культуре.
— Сколько у вас песен?
— Около ста, я выпустил девять дисков.
— Вы живете в Америке четырнадцать лет. Вы гражданин США. Что такое для вас сейчас понятие «родина»?
— Для меня — это святое понятие, где бы я ни жил. Оно всегда со мною, хочу я того или нет. Я всегда душой и сердцем с родиной, с Россией. Тем более сегодня, когда в Советском Союзе происходят гигантские перемены. Честно говоря, то, что вы сделали, быть может, виднее именно со стороны, оттуда. Я лично верю в то, что вы победите. Я горд за Михаила Сергеевича Горбачева — когда люди доверяют своему президенту, это значит, что в стране все в порядке.
Сентябрь 1988 г.
«Я ВЕРНУЛСЯ, ЧТОБЫ НАЙТИ ПОТЕРЯННОЕ»
Нежно — о России, резко — об Америке, романтично — о самом себе — писатель Саша Соколов в свой первый приезд в Москву
— Эту женщину зовут Марлин, она моя жена, — Саша перехватил мой взгляд, — она хочет увидеть московский снег, она любит кататься на коньках, зима — ее любимое время года. Здесь, в России, — динамика, движение. В Америке этого нет. В Америке нет настоящей зимы, а в Канаде нет хороших катков. Марлин — чемпионка Америки по гребле на скифе, ей нравится все, что связано со спортом, с зимой. Вся стена нашей квартиры в Вермонте завешана ее медалями. Но Марлин считает, что это пустяки, она приучена думать, что в Америке это ничего не значит. Там не ценится не только настоящая литература, там никому не нужны человеческие умения за исключением тех, что приносят доходы. Барышников прекрасно танцует, и это приносит деньги. А если бы не было моды на балет? Например. Саша Соколов… Нет моды на литературу, и Саши Соколова нет в Америке… Ну разве что в университетах…
Мы подняли бокалы, выпили за возвращение блудного сына домой. Саша пригубил, закусывать было нечем. Он прилетел неожиданно, и друзья его, пригласившие меня на встречу, попросили по пути купить хотя бы хлеба. Я знал, что в магазинах не густо, и мне было как-то неловко перед иностранцем. Между тем друзья Саши Соколова перед гостем не краснели. Малюсенькая комната за МПС у Красных Ворот. Михаил Кудрявцев, ее хозяин, книжник, гумилевовед, жил скромно, и мне показалось, что Саше это даже как-то пришлось по душе. Все слетевшиеся в эту хибару пристроились кто где мог, даже на полу. Шел июнь 1989 года.
— Я нахожусь в стадии возвращения, хотя еще ничего окончательно не решил. Но потенциально я вернулся. Я жил в Канаде, в США, сейчас живу в Греции. У меня нигде ничего нет, мне нечего терять…
Но, слава богу, существует страна моего языка. Я не творю, что я сильно влюблен в Россию, потому что все вижу, прозреваю… В прошлом мне было здесь нелегко… Бунин не говорил хорошо даже по-французски. Боялся забыть русский. Я тоже боялся. Тогда ведь не было перестройки, а сейчас она есть. И мне повезло.
Саша возбудился. Разогретый вниманием, вином и возможностью наконец-то выговориться, он пылко отвечал на все вопросы. Особенно если они касались Америки, Запада, всего, что связано с понятием «за бугром»
— Но ты приехал сюда не потому, что там нечего терять, а потому, что здесь есть что-то из того, что ты уже потерял?
— Это верно. Ничего особенного на Западе я не приобрел. Если не считать какое-то имя в узких литературных кругах.
— Можно считать, что ты не прижился в Штатах? Но ведь большинство приживается, Василий Аксенов, к примеру.
— Аксенов — это совсем другое. Он просто решил, что всем удовлетворен. Он человек огромной духовной силы, из тех, о ком говорят: «Они взглядом подковы гнут». Перенести то, что он перенес в Вашингтоне и вообще в эмиграции, такого никому не дано… Он пробивался через идиотизм и здесь и там и воцарился наконец как представитель русской литературы. Он стал послом ее, во всяком случае, играет эту роль…
— А Иосиф Бродский? Живи он здесь, ему бы и во сне не приснилось: лауреат Нобелевской премии?
— А что Бродский? Ты думаешь, у него в Америке крупное признание? Ничего подобного! Во всей Америке, я думаю, его знают тысяч двадцать. Читателей же у него, боюсь, и пяти тысяч не наберется.
— Откуда такая цифра?
— А это примерная цифра нью-йоркских элитарных изданий. Нобелевская премия не помогает человеку подняться. Это только кажется, что она создает имя. Причем я имею в виду и премии в области физики, медицины.
— Но Бродскому она дала место в университете.
— Место у него было и до премии. Премия почти ничего не решила в его судьбе. Даже гонораров за книги не прибавила.
— Я слышал, что на вечера поэтов из России приходит много слушателей. На Андрея Вознесенского, например.
— На Вознесенского сейчас много не соберешь. Бродский может собрать в Нью-Йорке человек триста. Поэзия в Америке принадлежит элите, а не народу. Точнее, она вообще никому не принадлежит. Тиражи поэтических книг упали до тысячи и менее экземпляров. Поэзией в основном интересуются студенты, они и собирают аудитории на творческих вечерах. Америка — страна выродившейся культуры. Лишь на самых верхних этажах узкая культурная прослойка. Элита… Примерно один к тысяче.
— Ты. конечно, помнишь московские интеллектуальные кухни? Вино, папиросный дым, стихи, чтение ночи напролет, споры до одурения?..
— Ничего такого в Штатах нет. Даже близко. Все размеренно, дистиллировано… Кстати, у американских русских тоже потихоньку падает интерес к родному, засасывают местные проблемы. К тому же, как правило, туда приезжают практически одни и те же люди, тот же Вознесенский и компания… Советские газеты уверяют вас. что на людей из Москвы собираются полные залы, все сидят, раскрыв рты. Ничего подобного, никому это не нужно.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: