Феликс Медведев - После России

— Вопрос из разряда банальных. Во всяком случае, уже банальных. Как вы расцениваете такую идеологическую фигуру, как Суслов?

— Считаю, что в брежневские годы в советском обществе были две самые крупные политические и идеологические фигуры — Андропов и Суслов. Андропов создал агентурную империю, самую мощную агентурную сеть, быть может, за всю историю человечества. Эта сеть на Западе сыграла огромную роль, и именно Андропов во многом подготовил нынешнюю ситуацию. Горбачев — преемник Андропова, а не кого-то другого. Суслов же создал беспрецедентную идеологическую империю, гораздо более мощную, чем в сталинские годы. И вот вам пример диалектики: создавая эту империю, Суслов одно-временно наносил огромный ущерб и самой идеологии. Мера была нарушена. Идеология была настолько огромна, что она стала вызывать отвращение, протест и превратилась в предмет насмешки. В советской истории Суслов — одна из самых гнусных фигур. Он стоит в одном ряду с Берией и Ждановым…

Чем кончаются коллективные прыжки в высоту

— Многие из нас полагают, что мы по-прежнему строим социализм. Я уверен, есть и такие, которые верят в построение коммунизма…

— То, что называют перестройкой, это не оздоровление, не прогресс, это — болезнь. Перестройка есть кризис, который выражается в том, что система власти потеряла контроль над обществом, высшая власть потеряла контроль над системой власти. В том, что нарушены принципы социальной организации, в частности приватизация, поиски рыночной экономики, — это кризисные явления, это болезнь. Раскол общества, демонстрации и все такое прочее — это болезненные явления. Кризис в СССР на Западе считают крахом, дескать, на Советах можно ставить крест. А я считаю такую точку зрения абсурдной и даю пять-шесть лет с сегодняшнего дня, в течение которых Советский Союз начнет выходить из состояния кризиса. Считаю, что и судьба Восточной Европы еще не решена. Не надо торопиться с выводами.

Все зависит от того, как понимать коммунизм. Если понимать коммунизм как политический режим, выдуманный марксистами, — это чепуха, абсурд. Коммунизм есть строй, есть социальная организация, и вырастает он естественным образом, корни коммунизма есть во всяком обществе, я называю эти корни явлениями коммунально-сти. Они заключаются в том, что масса людей вынуждена жить совместно. И элементы коммунизма вы можете видеть в любом обществе, есть они и на Западе. К явлениям коммунизма относится государственный аппарат в любом западном государстве, полиция, армия, всякого рода общественные организации, любые фирмы организованы примерно по тем же принципам. Когда в Советском Союзе думают, что здесь, на Западе, что-то другое, — это чепуха, здесь вы найдете все то же самое. Иногда даже в гораздо большей степени.

Вот говорят, план виноват. А западная экономика гораздо больше плановая, чем советская.

Влияние на индивида коллектива, окружения? Здесь то же самое, только давление это страшнейшее. Советское идеологическое оболванивание в подметки не годится западному. Разница в том, что в Советском Союзе это оболванивание вызывает протест, а здесь его потребляют с удовольствием. Ежеминутно, ежечасно кино, литература, телевидение, реклама каждую минуту оболванивают людей настолько, что они даже не замечают того, что оболванены.

В СССР понятия не имеют о том, каковы закономерности коммунистического советского общества. Политика и властей, и оппозиции — это авантюризм общественного развития. В СССР не имеют ни малейшего понятия о том, что из себя представляет западное общество, что такое парламентаризм, что такое демократия, рыночная экономика. Если бы сейчас я собрал советских идеологов, руководителей всех рангов и устроил им экзамен по западному парламентаризму, по рыночной экономике, то, уверяю вас, это был бы фантастический материал для сатиры.

— Но у нас есть наука, есть ученые. Вы считаете, они ни в чем не разбираются?

— Во-первых, построить науку не так-то просто. Один из принципов коммунальности, о которых я писал в своих книгах, таков: чем больше людей стремится к истине, тем больше заблуждений. На Западе десятки, сотни тысяч специалистов по Советскому Союзу один другого глупее. Причем, чем больше они получают образование, тем глупее. Глупость — это не есть отсутствие ума, это особая культура, и она культивируется. Так называемая советология, кремленология — это же сборище шарлатанов. Приведу такую аналогию. Нужно прыгать в высоту. В СССР 290 миллионов человек. Разве все они могут прыгнуть выше, чем один чемпион? Нет, конечно. Научные открытия делают одиночки, истина есть удел одиночек, а не масс. Чем больше людей разделяет какое-то убеждение, больше гарантии того, что они заблуждаются. Кроме того, люди не заинтересованы в истине. Они заинтересованы в том, чтобы получать аплодисменты на Западе, аплодисменты толпы. Истина им не доступна, она им не нужна. Вы думаете, Горбачев и другие заинтересованы в истине? Они ее боятся. Истина — это чудовищная вещь, это большая ответственность.

Такого интеллектуального идиотизма, какой сейчас в Советском Союзе, никогда в советской истории не было.

Все стараются друг друга перещеголять. Никакое здравое слово в этой ситуации услышать невозможно, тем более основанное на каких-то научных соображениях, выводах.

В СССР уже, наверное, 50 тысяч дипломированных философов. Чего они все стоят? Не в порядке хвастовства, но я вызываю их на соревнование. Вызываю один. Пусть все они пишут учебник по философии, по идеологии. Я буду писать один. И напишу лучше. Почему? Да потому что за моими плечами опыт научной работы. И этим тысячам нужна не истина. А что-то другое.

А сколько в Советском Союзе экономистов! И самые крупные из них порят чушь! Самыми здравомыслящими людьми у вас, несмотря ни на что, остаются либо люди, не имеющие никакого образования, либо так называемые консерваторы. Они имеют опыт в жизни, и они знают, что есть вещи, которые по-другому делать и воспринимать невозможно.

— Но тот оке Ельцин не с неба ведь свалился, за его плечами богатый жизненный опыт? Получается, что вы отвергаете абсолютно все, что происходит в Советском Союзе? Саму перестройку…

— Я ничего не отвергаю, я анализирую, констатирую факт кризиса: кризис власти, кризис идеологии, интеллектуальный кризис, выражающийся в буйстве идиотизма, моральный кризис, психологический кризис. Страна находится в состоянии разбушевавшейся помойки…

— Ну хорошо, есть ли выход из кризиса, о котором вы говорите? Что вы предлагаете?

— Я не политик, у меня нет никаких предложений, я делаю предсказания. Я утверждаю, что кризис скоро кончится, максимум через пять лет страна будет выходить из кризиса, уже началась в стране контрперестройка, ключом контрперестройки является вопрос о власти, ключом внутри власти является вопрос о сверхвласти. Эти манипуляции Горбачева с президентством есть путь к сверхвласти. Общая историческая закономерность: когда-то говорили, что судьба Сталина совпала с судьбой страны, сейчас судьба страны совпадает с судьбой Горбачева. А ему нужно создать аппарат сверхвласти, подчинить себе партийный аппарат, навести порядок в системе власти и управления и, используя систему власти и управления, восстановить брежневский порядок в стране, восстановить, не идти куда-то. Другого пути не существует. Пройдет время, и брежневские годы люди будут вспоминать, как золотые годы советской истории.