Паоло Кондо - Тотти. Император Рима

В субботу приехали Анджело и Джанкарло, и вместе мы сделали майку, которую я должен был надеть под желто-красную футболку. Мы сделали их две: одну я должен был надеть в первом тайме, другую – во втором. Я должен был послать Илари четкое сообщение, и «Ты – единственная!» мне казалось недвусмысленным. Для нее. Поскольку журналисты, если представится случай показать надпись, будут спрашивать о ее значении, я всегда мог отговориться, что это про «Рому» или фанатскую трибуну. В общем, лучше соврать: мы даже не были помолвлены, мне следовало быть осторожным, чтобы не привлечь к ней внимание всего города. Все, казалось, идет к лучшему, когда возникло первое препятствие, а именно – сообщение, в котором Илари писала (а это был уже вечер субботы), что она, наиболее вероятно, не приедет. В воскресенье утром я получил и от Сильвии сообщение похожего содержания, и настроение у меня упало ниже бутс. Мы были на обеде, даже уже на послеобеденном отдыхе. Тригория погрузилась в тишину, но о том, чтобы поспать, не могло быть и речи. Вытянувшись на кровати, я баловался с телефоном, обманывая самого себя, но в конце концов не выдержал и написал ей самое нейтральное сообщение, которое только мог придумать:

ЧТОБЫ ВЫ ПОНЯЛИ МОЕ СОСТОЯНИЕ, СКАЖУ ПРОСТО: С КРОВАТИ Я ПОДСКОЧИЛ ТАК, ЧТО ЕДВА НЕ УДАРИЛСЯ ГОЛОВОЙ О ПОТОЛОК. ОНА ПРИЕЗЖАЕТ В РИМ!

«Как дела?»

Ответ последовал тут же: «Скоро на вокзал», и сначала я его не смог связать с моим вопросом. Уезжает?

«А куда едешь?»

Короткое молчание. Последующий ответ показался мне нетерпеливым.

«Как это – куда? В Рим, к тебе, разве не ты меня на стадион позвал?»

Чтобы вы поняли мое состояние, скажу просто: с кровати я подскочил так, что едва не ударился головой о потолок. Она приезжает в Рим! Илари едет в Рим! Спокойно, спокойно. Работаем головой.

«Во сколько приезжаешь на Термини?»

«В шесть».

«Я отправлю своего друга Массимо на скутере забрать тебя, если тебе нужно заехать домой, он тебя завезет и потом проводит на «Олимпико». Он все знает, где взять билеты, и т. д.»

Диалог через СМС прервался, я позвонил ей, потому что очень хотел ее слышать, она была в такси на пути на миланский вокзал. Я хотел ей сказать, что посвящу ей красивый гол, но я никогда не обещаю того, в чем не уверен: а вдруг матч закончится плохо… На самом деле, едва я убедился, что Илари приедет, и как только созвонился с Массимо, чтобы организовать ее приезд, я наконец-то смог сосредоточиться на игре. В таблице у нас было на 14 очков больше, чем у «Лацио», но дерби – это всегда дерби.

Правда, не в тот вечер. Я бежал к трибуне «Монте Марио» в поисках взгляда Илари – Анджело и Джанкарло приподнимали ее, чтобы я мог ее заметить, но, по правде говоря, я в лучшем случае различал их группу. Я думал о том, что более удачно звезды сойтись не могли: волшебный гол в исторической победе, все для ее первого похода на стадион. Надпись «Ты – единственная!», конечно, заинтересовала после матча всех, и те журналисты, с которыми я знаком давно, что-то почувствовали, потому что я явно спешил уйти.

– «Единственная» – это про Южную трибуну, – бросил я.

– Но ты показал ее трибуне «Монте Марио»…

– Всего доброго, до свидания.

В ту ночь мы праздновали все вместе, но перед тем, как отвезти Илари домой, я убедил ее провести следующий вечер вдвоем, и она согласилась. Классическая программа: сначала в кино на фильм ужасов – действительно страшный, я не шучу (мы оба любим ужастики, но на это было действительно страшно смотреть, я даже название забыл), потом, к счастью, перешли к другому пункту – ужину в ресторане «Фунго». Это был вечер первого поцелуя, 11 марта 2002 года: Илари рассказала, что уже думала над этим некоторое время, и, когда за день до этого внезапно решила приехать в Рим, она практически бросила своего жениха. Я этого ждал с того дня, как увидел ее впервые на экране. Мы оба были очень довольны, но ее смущал стереотип пары, который мы олицетворяли.

– Ты думаешь об этом? Ты – футболист, я – телеведущая, это в сегодняшней Италии так банально.

– Мы сделаем так, что это не будет банальным, – уверил ее я.

Мне не пришлось себя заставлять, да и ей было интересно. Мы видели в глазах друг друга большую любовь, и это было чувство, которое сопровождает нас и до сегодняшнего дня. Я был настолько счастлив, что, спроси у меня кто-нибудь в тот миг, на каком месте идет в чемпионате «Рома», я бы не смог ответить, и продолжил бы смотреть Илари в глаза, погруженный в мечты. А, да, после дерби мы снова возглавили таблицу…

Все у нас развивалось стремительно, и это естественно, потому что быть моей невестой в Риме – это непросто, и помимо собственно чувства нужна большая стойкость, чтобы держать удар. В то время я уже жил достаточно уединенно, посещал всегда одни и те же места – те, где удавалось скрыться от лишних глаз. С Илари жизнь вновь «открылась», в том числе и потому, что она была частью индустрии развлечений, у нее был свой круг знакомств. Но если мы оказывались не на частных мероприятиях, дело было плохо. Ее пугали, например, люди, которые, завидев меня, стремились потрогать мою правую ногу, как если бы это была реликвия, которые были не в силах сдержать слезы (а я их успокаивал), хотели сфотографироваться (но, поскольку руки дрожали, фото не получалось), пластались на капоте машины, чтобы поприветствовать меня через лобовое стекло. Для меня это были «обычные» ситуации, к которым я привык за эти годы, но они казались нелепостью для тех, кто был рядом со мной.

И если бы только это. Истории, подобные такой, случались не раз, и огорчают они больше других. Мы с Илари валялись на диване в апартаментах, которые я купил на Виа Амстердам, в районе Торрино, смотрели кино, когда зазвонил телефон. Это была ее подруга, или, лучше сказать, знакомая, потому что друзья таких гадостей не делают.

– Я должна сказать тебе неприятную вещь, но не могу молчать: мне сказали, что десять минут назад Франческо был в клубе «Глида» с девушкой.

– Это неправда, – холодно ответила Илари. – Франческо рядом со мной уже как минимум два часа.

И положила трубку, пока собеседница бормотала извинения и оправдывалась. Да, зависть к такой паре, как наша, может быть источником и беспокойства, и уныния.

Первый наш совместный выезд был довольно важным: в Японию, на ЧМ-2002. Не то чтобы она безудержно туда стремилась, но, когда я ей сказал, что не смогу быть так далеко от нее целый месяц, она сдалась. Помимо всего прочего, она должна была проявить немалые чудеса изобретательности: лететь из Рима в Токио ей пришлось с промежуточной посадкой на Сейшелах, где ее ждала фотосессия – реклама крема для загара. Тот чемпионат мира стал кошмаром не только на поле, но и в логистике: если не брать в расчет короткий отдых после матчей (но даже и в эти дни мы, конечно, не были в известных туристических местах), то нам удавалось видеться минут по двадцать в день в холле гостиницы, и спустя некоторое время Илари дала понять, что с нее довольно. Ей было нечем заняться, кроме как беготней от журналистов, которые хотели вытянуть из нее непонятно какие сенсации. Она вернулась домой, когда сборная, измотанная групповым турниром в Японии, перебралась в Корею для того, чтобы переезды были короче. Прошла неделя – и мы уже снова были вместе, на этот раз в отпуске.