Роберт Маттеони - Лука Модрич. Автобиография

Я должен подчеркнуть, что, несмотря на все события лета 2011 года и последовавшие в следующее лето, с Дэниэлем Леви у нас были хорошие отношения. Важнее всего было то, что именно он привел меня в «Тоттенхэм», более того, за самую большую на тот момент сумму в истории клуба. Этим он показал, насколько клуб и он лично меня ценят. Он дал мне большие возможности. У меня было отличное положение на «Уайт Харт Лейне»: думаю, что я заработал его своим поведением, играми и самоотверженной борьбой за «Шпоры». Вообще говоря, Дэниэл Леви – очень хороший президент «Тоттенхэма». Он борется за его интересы. События вокруг клуба в следующие годы подтвердят это как нельзя лучше. Тем не менее, меня возмутило, что он несколько раз обещал, что отпустит меня в большой клуб, а теперь это опровергает. Для меня обещание и данное слово всегда были важнее чего бы то ни было еще. Каждый, кто посвящен в мои отношения с клубами, хорошо знает, что деньги никогда не были для меня приоритетом. Наверное, я мог бы выбрать другие места, на которых я мог бы получать больше. Деньги в профессиональном футболе находятся в прямой зависимости от того, что ты показываешь на поле. Чтобы каждый день там доказывать свою ценность, ты должен быть максимально собран, готов и, прежде всего, мотивирован преодолеть все трудности. Если ты больше себя так не чувствуешь, время идти дальше. За всю мою карьеру было несколько таких моментов принятия важных решений и перемен. Это непросто, но неизбежно. Задерживаться в зоне комфорта на самом деле легче, но быстро понимаешь, как ограничиваешь свой результат. Это не в интересах ни клуба, ни игрока.

Отъезд в «Тоттенхэм Хотспур» был для меня одним из таких ключевых моментов карьеры. У меня был оптимальный статус и большая популярность в «Динамо», и я ушел оттуда бороться и доказывать, чего я стою, в определенно требующую самых больших физических усилий лигу на свете. Многочисленные профессионалы сомневались, что я смогу соответствовать жесткому ритму Премьер-лиги, что я смогу доказать свое техническое совершенство в огромной конкуренции с сильными игроками. Я не боялся, напротив, сомнение в моем потенциале с начала занятий футболом всегда было моей сильной мотивацией. С дней, когда я на парковке отеля для беженцев, на школьных площадках и футбольных полях юношеских лиг показывал, что могу игрой противостоять старшим, физически более сильным, я приобрел уверенность в себе и в своих силах. И когда я становился старше и двигался вперед, эта фундаментальная уверенность только укреплялась. Все время, до зенита моей карьеры, меня сопровождали разные типы отрицания. Но никогда я не чувствовал, что во мне из-за этого угасает вера в самого себя. Терпеливо я переносил критику в кризисные моменты. Это меня не поколебало, а только дополнительно мотивировало. Со временем я подтвердил это и своей игрой.

Так было и четыре сезона с «Тоттенхэмом», в Премьер-лиге и в Европе. И было незабываемо. Премьер-лига была переломным моментом моей карьеры: или я стану игроком великих достижений, или останусь просто хорошим игроком. И растворюсь в посредственности. Было много ситуаций, которые показывали мне, что я движусь все-таки к великому. И речь идет не только об интересе и предложениях великих клубов: то же самое доказывало упорство и огромное желание «Тоттенхэма» меня удержать. Однако кое-что ясно говорило мне, что приходит время нового серьезного решения. В СМИ ходили слухи, что «Манчестер Юнайтед» заинтересован в моей покупке, потому что во мне они якобы видели идеального наследника легендарного Пола Скоулза. Такие истории, правда ничем не подтвержденные, были бальзамом для моих ушей. Скоулз был одним из самых любимых моих игроков еще в подростковом возрасте, членом «Юнайтеда», команды, чьи матчи я всегда смотрел, потому что это была сильнейшая команда с Гиггзом, Бекхэмом и другими звездами.

В футбольном мире такие новости и слухи обычны, но особенно они интенсивны, когда приближается время трансферных окон. Я никогда не придавал большого значения истории о «Манчестере». Но я прочитал заявление сэра Алекса Фергюсона по поводу объявления лучшего игрока сезона 2010–2011. Им в тот год был выбран непревзойденный Скотт Паркер из «Вест Хэм Юнайтед», который в летнем трансферном окне должен был перейти к нам в «Тоттенхэм».

– Для меня лучший игрок Премьер-лиги – Лука Модрич! – сказал сэр Фергюсон.

Для меня это было не просто одно из мнений, которое было приятно услышать. Это была точка зрения легендарного тренера, харизматичного профессионала, который таким стал в том числе из-за того, что никогда легкомысленно не разбрасывался словами. Слова Фергюсона были для меня подтверждением, что у меня получилось то, о чем я мечтал, когда приехал в Англию. Я доказал, чего я стою как игрок.

Я не знал, куда я бы мог перейти. Я не знал, согласится ли когда-нибудь Дэниэл Леви на мою продажу. Но росла уверенность, что я должен шагнуть на новую ступень карьеры, поставить себе новую и еще более высокую цель.

С партнерами по «Шпорам» у меня были отличные отношения. Я имел счастье стать частью «Тоттенхэма» тогда, когда создавалась великая профессиональная команда. Мы были и хорошей компанией, хотя в Англии и другие обычаи, не такие как у нас в Хорватии: здесь мы не общались каждый день вне поля, не выходили вместе в город и не ходили друг к другу в гости. У каждого из нас было свое расписание и свои привычки. Но на тренировках, матчах, в поездках мы были действительно хорошей компанией. Мы с Ваней любили минуты отдыха после матча в ложе для семей на «Уайт Харт Лейне». Тут собирались супруги или девушки игроков и их дети. Мы, каждый по-своему, наслаждались фантастической атмосферой на трибунах. Ваня мне часто пересказывала те эмоции со своей перспективы. Мои на поле были очень похожи. Футбольная культура, эмоции на матчах, уважение к футболистам – все это в Англии неповторимые ощущения. Футбол для англичан действительно почти как религия, и для игроков, особенно тех, которые приехали из других стран, это было волшебное чувство.

В Англии я узнал, что такое настоящая Christmas party. Я помню, что в тот день я впервые вышел куда-то с парнями. В три часа дня мы пошли в боулинг, и я думал, что за выпивкой и какой-нибудь едой все завершится к ужину. Поэтому я не сказал Ване, что вернусь позже обычного. Но вечеринка затянулась, потому что после боулинга, около 10 часов, мы пошли на ужин и абсолютно расслабились. Ваня беспокоилась: я вернулся только на утро следующего дня. С тех пор мы знаем, что предполагает английский тимбилдиг.

Парни хорошо меня знали. Они знали, как работает моя голова. В Англии каждый уважает желание другого и не вмешивается в его выбор. Поэтому немного было разговоров о моем возможном уходе из «Шпор». Через четыре прекрасных года, за которые мы полностью адаптировались, Ваня и я знали, что этой нашей жизни приходит конец.