Дмитрий Спирин - Тупой панк-рок для интеллектуалов [litres]

– Так в чем же заключается основная цель радиовещания? Только ли в удовлетворении существующих потребностей большинства? Мы сейчас говорим с точки зрения слушателя…

– На мой взгляд, FM-станции должны (и, что самое главное, в силу их специфики – могут) представлять публике весь спектр музыки, при этом станции могут иметь узкую специализацию (формат – в хорошем смысле этого слова). Типа – у тех только хард-рок 1970-х, у этих джаз, ритм-энд-блюз и психоделика, а у этих – хаус. В нынешней ситуации, когда 95 % процентов станций играют одно и то же, даже так называемое «большинство» не удовлетворено. Станции должны отличаться друг от друга, причем в корне.

– Возможно ли появление радио «не для всех» в наших экономических условиях, как ты думаешь?

– Знаешь, я не специалист в экономике радиобизнеса, но думаю, что теоретически это возможно. Чтобы что-то произошло, нужно, чтобы кто-то попытался это сделать. Хотя бы.

– Сид, на твой взгляд, может ли существовать нормальное альтернативное радио в экономической зависимости от государства?

– Это смотря какие цели ставит перед собой государство, открывая или не открывая станцию. Если речь идет о музыкальной FM-станции, то в идеологическом смысле государство больше парят «выверенные по курсу» выпуски новостей. В таком случае государственной машине будет выгодно, чтобы этой станции доверяло как можно большее количество людей, и, соответственно, это будет попсовый формат. Ну, и новости представляешь себе, да?

– Да, вполне…

– Вот. А если же чиновники будут вести более тонкую политику, намереваясь получить в свои «инфо-клиенты» «отборных» слушателей (ну там типа «рабочие от 18 до 40», «городские интеллигенты», «студенческая молодежь» и тому подобное), тогда есть смысл попытаться скоординировать музыкальную политику и сделать хорошую станцию.

– Как ты, «неформатный» музыкант, считаешь: можно ли бороться с радиокорпорациями и имеет ли это смысл? Ведь на одних «СТРЕЛКАХ» FM долго не протянет.

– В борьбе с радиокорпорациями смысла нет. Повторю еще раз. Это бизнес. Сложный, высокотехнологичный и стремный способ поднять лавэ. Эти люди не думают ни о чем, кроме того, как идет их бизнес, сколько лавэ они накосили – и это абсолютно нормально. Главное, не путать FM-бизнес с творчеством, а уж тем более – с искусством. Если бы я на последние деньги открыл продуктовый ларек, я бы, наверное, брал у оптовиков помидоры проверенных фирм и только те, что находят наибольший (!) спрос у массового (!) покупателя. Я ведь открыл ларек, чтобы зарабатывать, а не для красоты. FM умрет сам.

Алексей ПРОТАСОВ.

Итак, мы продолжали выступать несмотря ни на что. В апреле-мае 1998-го мы самостоятельно зарядили тур по московским школам. Придумав некую «антинаркотическую» подоплеку, что, бы директорам и завучам школ было сложнее нам отказывать, мы принялись прозванивать школы. Также объява о готовящемся туре была озвучена в программе «Учитесь плавать», с призывом к школьникам не сидеть на жопах, а самим идти к администрации своих школ и предлагать им проведение нашего концерта. Мы были готовы приехать в любую школу, вход для всех был бесплатным. На финансирование этого тура (автобус, аренда аппарата и зарплата двух грузчиков, которыми были все те же Чуп и Грузин) подписались «Фили». Также с нами ездили «Ульи», чей менеджер, наш старый приятель Санек Мелешкин, много помогал мне при организации тура. Мы смогли сделать всего полтора десятка концертов, с огромным трудом преодолевая немыслимое сопротивление со стороны администраций школ. Какие-то концерты проходили с успехом, какие-то – не очень. Но вот что мне любопытно: интересно, среди тех, кто сейчас ходит на наши концерты в Москве, есть люди из тех самых школ? Дело было в 1998-м, выпускникам было как раз лет по 15–16, то есть сейчас, когда я пишу эту книгу, им должно быть типа 20–21 год. Пока никто ни разу не подходил к нам с телегой типа «Вы приезжали в мою школу пять лет назад!».

В мае был «Максидром». Мы оказались там. И это было просто нереально! Нам предстояло выступить перед 15 000 фэнов «русского рока».

Это, конечно же, были не те фэны «русского рока», которых мы можем теперь видеть ежегодно в Раменском, но все же это не были 15 000 панков, согласитесь. Три года назад я уже пытался побывать на «Максидроме», в качестве халявного зрителя, правда. Мы с моим другом Саньком пошли в «Олимпийский» на самый первый фестиваль в мае 1995-го. За несколько дней до него я пытался вызвонить Макса Покровского («Ногу свело!» участвовали в том фестивале), но был отослан им к директору группы, а тот давать мне проходки не пожелал. Итак, мы были у стадиона часа за три до начала, и нам удалось пройти в зал, как раз во время чека «Ногу свело!». Протусовали мы там около пятнадцати минут и после проверки аккредитаций были с позором выдворены охраной на улицу.

И вот теперь не прошло и трех лет, как мы участвуем в этом фесте сами!

Мы были, пожалуй, единственной группой, которая пришла на фестиваль пешком, забившись предварительно в метро. От толп радостной молодежи, вылезающей из вагонов на станции «Проспект Мира», нас отличало лишь наличие инструментов и беджи «артист» в карманах.

Во время промо-кампании, предварявшей тот «Максидром», у меня состоялся забавный телефонный разговор с одной девушкой – сотрудницей радио «Максимум». Девушка пожелала узнать, как именно меня можно найти оперативно. Я повторил ей номер своего домашнего телефона. Девушка попросила назвать ей номер мобильного телефона или пейджера. Я пояснил, что ни того, ни другого я не имею. «Как? Нет даже пейджера?!?!» – поразилась девушка. Святая простота! Дурашка, она пребывала в полной уверенности, что наличие песен в эфире ее радиостанции автоматически означает наличие у исполнителей этих песен пейджеров! Блядь, да нам нечего было жрать тогда. Какие, на хуй, пейджеры!

На «Максидроме»-98 мы впервые увидели всю эту русско-рокерскую тусню вживую. Не сказать, что мы выступили заебись. Откуда у клубной группы, привыкшей утыкаться в локоть товарища на сцене, появится драйв на стадионе?! И тем не менее мы шлепнули громко, а припев в «Дурной башке» зал пел за нас. Все 15 000. Ок, не 15 000, 10 000! Хорошо, только треть присутствующих. Один хуй, это целых ПЯТЬ ТЫСЯЧ ГЛОТОК!

«Максидром» был снят ТВ, и позже наш сет в числе сетов других групп был показан по ТВ-6 и несколько раз повторен.

Вышло огромное количество прессы, посвященной фестивалю, и мы, по крайней мере, упоминались в этих газетах-журналах. Пресса не отнеслась к нам с благосклонностью. Как правило, мы оказывались либо чморимы в этих статьях, либо были отнесены к разряду «ну хуй его знает» групп. «МК», например, в лице Капитолины Деловой, ждал от нас, оказывается, «немыслимых прыжков (?) и пинков (?!)» и, не получив, сильно обиделся. Журналисты снова и снова не уставали напоминать, что времена Sex Pistols (что они привязались к ним?) давно прошли и что, типа, играть эту музыку сейчас вроде как западло! Насквозь прожженные шоу-бизнесом душонки, они привыкли все мерить мерками «актуально-неактуально», «модно-немодно», «продвинуто-непродвинуто». Ебаные дебилы! Посмотрели бы они на эту «неактуальную» музыку на «Нашествии-2002», может быть, по-другому заговорили бы. Они как будто не понимали, что существуют на земле люди, которые просто играют то, что им охуенно нравится! Делают это давно, увлеченно и с большим удовольствием.