Сол Слэш Хадсон - Slash. Демоны рок-н-ролла в моей голове [litres]

Я пригласил его домой к Перле, и с первого взгляда на него у меня зародились сомнения. Казалось, он совсем не вписывается. Он совсем не был похож на рок-н-ролльщика – скорее, на какого-нибудь строителя. В доме мы уселись в гостиной, и я достал гитару. Перла была в спальне наверху, когда этот парень начал рассказывать мне о песне, которую написал об одной девушке. Я попросил его спеть под мою гитару и понял, что поет он не очень хорошо, так что я засомневался, потянет ли он вокал в группе, где чисто строят пятиголосные аккорды. Да и текст песни звучал довольно безвкусно. Поэтому я постарался быть вежливым и проводил его до двери.

После его ухода Перла сказала мне, что все, что он говорил, полная чушь – к тому же она знала девушку, о которой песня. Я отнесся к ее словам скептически, решив, что она делает поспешные выводы или у нее паранойя. Мне было неинтересно с ним работать, но я пригласил его еще раз, чтобы убедиться, что Перла права. Она встретилась с парнем лицом к лицу, и все, что она говорила, оказалось правдой. Именно в этот момент я понял, что Перла гораздо проницательнее, чем я думал. И как бы мне ни хотелось это признавать, это был один из многих случаев, когда она спасла меня от возможной катастрофы. В общем, парень оказался обманщиком, так что мы сделали то, что нужно было сделать: пришли с Ронни к нему в плавучий дом и напугали до смерти. Ронни пригрозил, что проломит его головой стену этого домика, и велел никогда не звонить мне снова.

Раньше я шутил, что Ронни стал единственной белой женщиной в моей жизни. Так вот, я понял это как раз в тот момент. Со временем Ронни стал моей тенью и защищал меня с почти собственническим инстинктом. Он здорово помог с переездом и всегда был предан, но, когда мы с Перлой стали тусоваться вместе, он, похоже, подслушивал наши разговоры. Последней каплей послужило то, что он попал в аварию на моей машине и разбил ее вдребезги, при этом ничего мне не сказав. Я понял, что он хотел жить моей жизнью и каким-то образом пытался быть мной. Так закончилась его служба, и, к счастью, он спокойно ушел. Я узнал, что все, что я ему дарил – золотые альбомы, награды и прочее дерьмо, – он продал на eBay. Как мило.

Так вот, я по-прежнему искал вокалиста. Когда Джонни поставил кассету Рода Джексона, я понял, что мы его нашли. Я записал демо-версии трех или четырех песен для прослушивания с разными парнями, и Род исполнил потрясающий вокал в демо-треке под названием All Things Considered . Голос у него звучал невероятно. Он был рок-н-ролльный и в то же время напоминал кислотный ар-эн-би на высокой скорости. Так что я сказал, что давай познакомимся с этим парнем. Род казался совершенно неказистым: высокий, наполовину чернокожий и наполовину белый, все время в темных очках и с дредами. Он был родом из Вирджинии и имел настоящий южный акцент, да и отношение к жизни такое же. Зато, когда он поет, он может всю душу вывернуть наизнанку, как Отис Реддинг, или взять высокие ноты, как Слай Стоун, а еще у него есть такой мягкий блюзовый тембр, как у Тедди Пендерграсса или Марвина Гэя. Его голос был совершенно не похож ни на одного другого вокалиста, с которым я когда-либо работал, но терять мне было нечего, так что я прыгнул в омут с головой.

Мы написали кучу кайфового материала в «Мейтс» – Джонни Джи, Мэтт Лог, Райан Рокси – все вместе, а потом засели у меня дома в Беверли-Хиллз и стали репетировать и записываться в моей новенькой студии. Мы много работали, старательно играли и в мгновение ока написали материал, достойный целого альбома.

В тот период я поддерживал тесные отношения с Томом Махером, который был мне ближе всех в менеджерской компании «Би-Эф-Ди». Когда я ушел из Guns, Том заставил меня поверить, что перестал работать на них и теперь занимается моей карьерой, но я не уверен, что так и было. Вполне возможно, что он был кротом и сообщал Дугу о каждом моем шаге. Но в данный момент он действовал как мой менеджер.

В то время, в 1998 году, музыкальная индустрия претерпела серьезные изменения. Случилась Черная пятница, день, когда оказались уволены сотни руководителей в отрасли; они буквально толпой шли по Сансету с коробками вещей в руках. Большинство лейблов совершили слияние, и одним из них был лейбл «Геффен», который теперь перешел в «Интерскоуп». Это было начало конца музыкального бизнеса, каким я его знал.

Как только «Геффен» переформировали, мне пришлось познакомиться с несколькими людьми, с которыми я никогда не работал. Мой проект не был никак связан с гранжем, или как там это называется, который был популярен в середине девяностых: он был классным, но очень недолговечным. На смену ему пришла невнятная смесь рока и рэпа и мальчиковые группы… а «Интерскоуп» топил в основном за гангста-рэп. Все это меня не интересовало, поэтому я ничего не знал о переменах в бизнесе.

Вошла в норму и новая порода руководителей: они были гораздо мягче, гораздо компьютернее и корпоративнее, чем те, с кем я привык работать. Мое обычное пьяное обаяние уже меня не спасало. Единственным человеком, чье лицо было мне знакомо, стала Лори Эрл, которая работала со мной в рекламе с тех пор, как я подписал контракт с Guns.

Мной было поручено заниматься Джордану Шуру, и я помню, как пришел домой со встречи с ним и подумал, что не доверяю ему ни на йоту. Он сулил мне золотые горы, хоть мы и были знакомы всего минут двадцать. Он просто промывал мне мозги: «Мы продадим миллионы альбомов, купим новые машины», – и всякое дерьмо в таком духе. Я сразу понял, что этот парень – фальшивка. Но он был парнем от Джимми Айовина, заведующего «Интерскоупом», так что мне пришлось с этим смириться. Я поставил ему демо-записи для следующего альбома Snakepit, и он сказал, что ему очень нравится и он ждет не дождется, когда выйдет альбом. Затем я встретился с Джимми Айовином, и тот предложил поручить продюсирование альбома Джеку Дугласу, что показалось мне отличной идеей, потому что Джек продюсировал альбом Rocks группы Aerosmith и работал с Джоном Ленноном и другими великими артистами в семидесятые годы. Джимми также заметил, что у него есть сомнения насчет моего вокалиста, потому что у него слишком проникновенный голос, но я вступился за Рода и ответил: «У Рода потрясающий голос. Просто это не то, чего можно было бы от нас ждать».

От Иззи лейбл тогда отказался, как и от Даффа. Так что у меня тоже были сомнения, зато Джордан, похоже, был по-настоящему рад. Джордан назначил еще одну встречу, затем отменил ее, а затем развернулся на 180 градусов и заявил, что музыка Snakepit не соответствует концепции его лейбла. Я даже не удивился. Скорее, подумал, что вот теперь-то все больше похоже на правду, – я уже при первой встрече понял, что он лицемер. После этого я решил отказаться от услуг лейбла и, так как уже вложил в запись альбома немалые деньги, предложил выкупить его у них. Я подумал, что у меня есть дом, есть студия – я просто запишу его прямо там и буду продавать где угодно. Я был очень упрям.