Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Помянутый прежній мой командиръ князь Гагаринъ ѣхалъ тогда чрезъ Богородицкъ проѣздомъ изъ своего Сергіевскаго, гдѣ занимался онъ славнымъ своимъ хозяй-ствомъ. И какъ ему съ самаго отбытія своего и многіе уже годы не случалось еще ни-когда быть у насъ въ Богородицкѣ, въ которомъ все послѣ его такъ преобразилось, что ему трудно было и узнать, — то, думая, что не остановится ли онъ въ городѣ и не вздумаетъ ли побывать въ нашемъ саду, получившемъ уже послѣ его все свое суще-ствованіе, велѣлъ я сыну моему одѣться, чтобъ онъ могъ въ семъ случаѣ вмѣсто меня поводить его по оному и показать ему все мною сдѣланное. Однако, все наше ожи-даніе было тщетно. Князь пріѣхалъ уже во время всенощной и только что перепрягъ лошадей и видѣлъ его только нашъ Алабинъ, прогаланившій также весь день для его въ мундирѣ.

Праздникъ Успенья Богородицы провели мы довольно весело, и тѣмъ паче, что мнѣ въ оный от болѣзни моей столько полегчѣло, что я могъ ходить безъ дальнаго без-покойства и угощать у себя пріѣзжавшихъ къ намъ въ сей день многихъ гостей. Самая перемѣна пищи произвела во мнѣ хорошія слѣдствія, и я начиналъ уже ласкаться надеждою, что болѣзнь моя скоро пройдетъ. Однако, въ томъ весьма обманулся. Но она продолжалась и еще долго, и была хотя слабѣе, но все меня поперемѣнно, то болѣе, то менѣе, мучила; а 20 числа сего мѣсяца, перепужала-было меня насмерть сдѣлавшимся вдругъ въ глазахъ моихъ чуднымъ помраченіемъ. Я вдругъ, при писаніи, сталъ видѣть одну только ту литеру, которую писалъ, а прочія и написанныя дѣла-лись совсѣмъ невидимыми. И какъ во всю жизнь мою такого случая со мной не было, то обмеръ я, испужался боясь, чтобъ мнѣ не ослѣпнуть и не лишиться зрѣнія, кото-рое было для меня всего драгоцѣннѣе. Однако, какъ я раза два принудилъ себя бу-мажкою чхнуть, то, къ превеликому удовольствію моему, сіе миновало, и я во весь день могъ сказывать и диктовать сыну моему что писать, стараясь заготовить еще матеріи для своего «Магазина», которой и успѣлъ опять, въ немногіе дни наготовить въ запасъ довольно и отправить въ Москву по почтѣ.

Чрезъ нѣсколько дней послѣ того случилась у насъ странная исторія съ моимъ Вар-собинымъ. Сказываютъ мнѣ вдругъ, что онъ у насъ пропалъ. «Какъ это?» удивясь спрашиваю я. «Чего, судырь, отвѣчаютъ мнѣ; вчера-де былъ онъ съ княземъ городни-чимъ нашимъ у Семена Ивановича Игнатьева въ деревнѣ, гдѣ говорятъ всѣ они пили, пили и выпились даже съ ума, и Варсобинъ куда-то ушолъ ночью, а Игнатьевъ пере-поролъ всѣхъ людей; и гдѣ онъ теперь, никто не знаетѣ». Но скоро принуждены мы были хохотать, услышавъ, что Варсобинъ наконецъ и князь отыскался, и что первый ночевалъ въ лѣсу подъ стогомъ, а второй — въ мужицкой избѣ на голой лавкѣ. Нако-нецъ, по долговременномъ ожиданіи, въ послѣднихъ числахъ августа мѣсяца обрадо-ваны мы до безконечности были извѣстіемъ, что дочь моя разрѣшилась благопо-лучно от своего бремени и произвела на свѣтъ сына, а мнѣ внука Павла. Случилось сіе въ 27 день августа. Мы получили извѣстіе сіе послѣ обѣда, и чрезъ часъ почти послѣ родовъ самыхъ; и оно произвело то, что какъ я, такъ и жена моя сдѣлались на сей разъ, какъ нѣмцы говорятъ, рыбами, нѣмыми и безгласными от радости. Слезы удовольствія текли только изъ глазъ нашихъ, дѣти мои всѣ также плакали и другъ друга прерывающимися голосами поздравляли. Мы съ сыномъ прежде всѣхъ увидѣли человѣка, прискакавшаго изъ Ламокъ. Павелъ мой выбѣжалъ и, вбѣгая опять, поздравляетъ меня со внукомъ. Я спѣшу и бѣгу со слезами въ глазахъ сооб-щить извѣстіе сіе и поздравитъ со внукомъ жену мою. Дѣти бѣгали туда-и-сюда. Сло-вомъ, весь нашъ домъ наполнился радостію, которая была тѣмъ чувствительнѣе, что мы ее въ сей день не ожидали. Чрезъ полчаса глядим-бѣжитъ къ намъ Николай Сер-гѣевичъ Арсеньевъ и поздравляетъ, почти со слезами, и радуется и протуриваетъ насъ, чтобъ мы скорѣе ѣхали. Мы и подлинно рѣшились въ тотъ же еще день въ Лам-ки ѣхать. Мнѣ какъ нарочно около сего времени полегчѣло и въ сей день было от-мѣнно лучше, такъ что мнѣ можно было отважиться пуститься въ сей недальній путь, окутавшись въ каретѣ. Со всѣмъ тѣмъ, сборами своими протянули мы до самой ночи. Женѣ моей вздумалось сходить къ вечернѣ, чтобъ отслужить молебенъ съ акафи-стомъ; но пьяный протопопъ нашъ пѣлъ цѣлыхъ два часа молебенъ и досадилъ мнѣ тѣмъ чрезвычайно. Наконецъ, поѣхали мы всѣ съ своею семьею въ сумерки и ѣхали ночью. Я окутанъ былъ въ шубахъ и пріѣхалъ благополучно. Не можно изобразить, какъ новой отецъ и мать были намъ рады. Сама прабабушка, встрѣчая насъ, пролива-ла от радости слезы.

Странное и нѣчто удивительное сопряжено было съ родами моей дочери! Какъ она сими родами нѣсколько позамѣшкалась, то, недѣли еще за двѣ до оныхъ, не только во всемъ нашемъ городѣ разнеслась молва, что она родила сына, и именно Павла, и въ Тулѣ о томъ вездѣ говорили и зятя моего даже письменно съ тѣмъ поздравляли, хотя она ни мало еще не родила. Но какъ бы то ни было, но я въ сей день сдѣлался впервыя еще дѣдомъ, а жена моя бабкою.

Какъ въ Ламкахъ надлежало намъ пробыть нѣсколько времени, то асигновалъ я тамъ для себя особую комнату и расположился въ ихъ каминной. Тутъ провели мы ночь спокойно, а въ послѣдующій день было мнѣ гораздо легче, такъ что я не чувствовалъ и слѣдовъ лихорадки, хотя день сей былъ ея, а не мой. Почему, имѣя съ собою свой пулпетъ, занялся я все утро писаніемъ; но гости, начавшіе пріѣзжать на родины, дѣлали мнѣ въ томъ помѣшательство; по крайней мѣрѣ, радъ я былъ, что мнѣ было легче и апетитъ лучше прежняго.

Но сіе продолжалось не долго. А надобно было случиться въ послѣдующій день празднику Усѣкновенія Главы Предтечи. Боярышни наши, по обыкновенной надоб-ности своей, не хотѣли мнѣ никакъ дозволить ѣсть въ сей день скоромное; а какъ и рыбу ѣсть было мнѣ не можно, то сварили мнѣ какихъ-то совсѣмъ невкусныхъ ка-шицъ съ прогорклымъ масломъ, и сіи такъ слабый желудок мой разстроили, что мнѣ сдѣлалось опять тяжелѣе, и болѣзнь моя возобновилась, и въ послѣдній день августа чувствовалъ я опять въ себѣ ознобь и лихорадку. Со всѣмъ тѣмъ, и сколько пріѣз-жавшіе гости мнѣ ни мѣшали, но я во всѣ сіи дни занимался во всѣ свободные часы писаньемъ.

Между тѣмъ хозяева наши собирались новорожденнаго мальчугу крестить и назна-чили къ тому, по случаю воскреснаго дня, 2-е число сентября. Но, по наступленіи онаго, не знали что дѣлать. Хотѣла пріѣхать крестить его отцова бабка Дарья Васи-льевна Остафьева; но утро настало, а ея не было. Мы ждать, подождать, но она и не показывается! «Господи! что это такое?» говоримъ, а того и не знали, что старая сія карга, которую мы, по странному и глупому ея своенравію и капризничеству, не ина-ко называли, какъ старою вѣдьмою и бабою-ягою, изволила на зятя моего раз-гнѣваться за то, для чего онъ самъ къ ней не пріѣзжалъ звать крестить своего сына. Наконецъ, какъ проходило уже все утро, то принуждены были, не дождавшись ея, крестить и употребить въ куму мою тещу съ братомъ зятя моего, а вторымъ кумомъ былъ сынъ мой съ княгинею Ольгою Степановною Крапоткиною. И весь сей день проведенъ былъ довольно весело. Къ сему времени привезена была туда наша музы-ка, и дѣти порѣзвились подъ нее и потанцовали, а ко мнѣ — почта, множество но-выхъ и любопытныхъ книгъ, почему и мнѣ было чѣмъ заняться. Но, передъ вече-ромъ, подхватила меня опять лихорадка: а ввечеру раздосадованы мы были всѣ письмомъ, полученнымъ от старой вѣдьмы; письмомъ, въ которомъ писала она къ зятю моему, чтобъ онъ ѣхалъ къ ней звать крестить своего сына, хотя прежде сама приказывала, чтобъ онъ не пріѣзжалъ, а она сама будетъ.