Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

«Сынъ мой, сей любезный и прямо достойный сынъ, находился въ прежнемъ своемъ состояніи. Здоровье его хотя и не поправлялось предъ прежнимъ, но, благодаря Бога, и не похудѣло, но, сколько казалось, было болѣе надежды, что оно поправится и что Всемогущему угодно будетъ и впредь благословить меня чрезъ посредство Его многими пріятными минутами въ жизни. Совершенствы и качествы сего юноши развертывались отъ- часу больше и, сколько мнѣ кажется, то онъ, наслѣдуя от меня многія хорошія свойства, наслѣдовать будетъ и тотъ особливый небесный даръ, чтобъ быть всѣми любимымъ и от всѣхъ пріобрѣтать себѣ хвалу и доброе имя.

«Большая и замужняя дочъ моя Елисавета продолжала жить по-прежнему съ мужемъ своимъ порядочно, мирно и хорошо. Она хотя и лишилась въ минувшемъ году своей дочери, милаго, любезнаго и намъ всѣмъ слёзъ стоющаго ребенка, но Небо утѣшило ее и насъ другимъ, оставшимся мальчикомъ, насъ довольно уже утѣшающимъ, но также не весьма здоровымъ и надежнымъ. Но воля Господня буди и съ онымъ! Они видались съ нами очень часто, а въ сіе время мужъ ея выбранъ былъ въ судьи и долженствовалъ еще чаще быть съ нами.

Характеръ его хотя и отличался во многомъ от нашихъ, однако, мало-по-малу подстроивался и онъ къ намъ, а мы къ нему; а можетъ быть время его попередѣлаетъ и сдѣлаетъ во всемъ еще совершеннѣйшимъ. Нельзя сказать, чтобъ мы и тогда имѣли какой-либо поводъ къ неудовольствіямъ от него, но онъ достоинъ былъ всеобщей нашей любви и не безчестилъ нашего семейства, и мы были имъ довольны.

«Обѣ другія еще незамужнія и взрослыя мои дочери, Настасья и Ольга, часъ- отъ-часу становились совершеннѣе. Какъ розы развертываясь, оказывали онѣ въ себѣ со всякимъ днемъ болѣе хорошихъ свойствъ и красотъ тѣлесныхъ и душевныхъ. Обѣ онѣ были совершенными невѣстами. Обѣ служили красотою моего дома и семейства, объ обѣихъ носилась вездѣ хорошая молва, и обѣ любимы были всѣми. Первая изъ нихъ, Настасья, была у насъ почти помолвлена замужъ за г. Жданова. Но что-то странное выходило изъ сего дѣла и не постижимое. Сколь горячо-было онъ къ намъ сначала привязался, сколь мало сомнѣвались мы о томъ, что онъ къ намъ вскорѣ для сговора пріѣдетъ; столь, къ удивленію, запалъ онъ такъ, что по нѣскольку недѣль не было объ немъ ни слуху, ни духу, ни послушанія. А хотя временемъ къ намъ и писалъ, но въ письмахъ его не находили мы ничего позитивнаго или негативнаго, и не знали, что объ немъ думать и заключать. А какъ между тѣмъ сталъ свататься другой и еще выгоднѣйшій женихъ, то мы около сего времени и находились въ великомъ нестроенія и не знали, какъ быть, если онъ къ намъ не пріѣдетъ и не пришлетъ съ увѣдомленіемъ обстоятельнымъ по письму нашему.

«Сама меньшая дочь моя, Катерина, поднялась въ минувшій годъ такъ на ноги, что сдѣлалась уже полуневѣстою. Мы не менѣе и ею начинали мало — по — малу становиться довольными; можетъ быть, и она во многомъ не отстанетъ от большихъ сестеръ своихъ.

«Что касается до хозяйственныхъ моихъ обстоятельствъ, то Богу буди благодареніе! Минувшій годъ былъ для меня благословеннымъ: доходъ денежный и доходъ небеззаконный и законный простирался слишкомъ за полпяти тысячъ рублей, такъ что, за обыкновенными расходами, оставалось у меня болѣе двухъ тысячъ, такъ какъ бы на приданое дочери. Но скоро, какъ по всему заключать можно было, доходамъ симъ предстоитъ превеликая революція, и они долженствовали знатнымъ образомъ уменьшиться.

«Что касается до прочихъ обстоятельствъ по моему мѣсту, то никогда еще они такъ сумнительны ни были, какъ въ сіе время. Злодѣи, завиствующіе моему мѣсту, сплетали новый ковъ и хотѣли меня свернуть, и ожидали только пріѣзда намѣстникова въ Тулу. Но Богу что угодно, то и будетъ! Толико лѣтъ охранялъ Онъ меня здѣсь от всѣхъ противниковъ и злодѣевъ, на Его святую волю и попеченіе о себѣ я и возлагаю всю надежду; а если угодно Ему, чтобъ меня от сего мѣста оторвать, то могу ли и дерзну ли я что-нибудь противъ того говорить?»

Вотъ что записалъ я тогда въ моемъ состояніи и положеніи при началѣ сего года. Теперь пойду далѣе и стану разсказывать вамъ о томъ, что со мною въ продолженіи онаго дѣлалось и происходило.

Мы провели первый день сего года довольно весело. Всѣ мои родные были въ совокупленіи, и хотя ожиданіе наше тверскихъ нашихъ родныхъ и г. Жданова было и въ сей [день] тщетное, но и безъ нихъ людей было довольно, для препровожденія сего дня съ удовольствіемъ. Поутру, не смотря на всю бывшую жестокую стужу, были мы всѣ у обѣдни и болѣе для слушанія прекрасной проповѣди, говоренной любимцемъ нашимъ, отцемъ Ѳедотомъ. Обѣдали у меня новоизбранный нашъ исправник, старшій сынъ друга моего Алексѣя Андреяновича Албычева и г. Остафьевъ; а послѣ обѣда поспѣшили и многіе другіе обоего пола наши друзья и знакомцы, и мы повеселились, потанцовали и играли ввечеру въ фанты. Были пѣвчіе, гремѣли хоры и стоялъ от музыки стонъ; а между тѣмъ, продолжала и машина моя работать. Число разовъ работанія ея въ минувшій годъ простиралось до 2,852, а число вылѣченныхъ до 670 вылѣчек; и она творила истинныя чудеса; а потому лѣчились и въ сей день многіе и получали от ней пользу. О пріѣздѣ намѣстника не было еще слуха.

На другой день съ почтою получили мы, наконецъ, от тверскихъ нашихъ родныхъ письмо и узнали, что они въ путь свой къ намъ еще и не выѣзжали. Отъ г. Жданова не получили мы и съ сею почтою ничего, и потому не знали, что объ немъ заключать и думать. А какъ новое начавшееся сватовство насъ тревожило и назначенный день для свиданія съ новымъ женихомъ уже приближался, о г. Ждановѣ же были мы въ неизвѣстности совершенной, поелику онъ самъ къ намъ не ѣхалъ и не писалъ ничего, и мы начинали думать, что едва ли онъ уже и не раздумалъ жениться на моей дочери, — то рѣшились, съ общаго совѣта, послать къ нему нарочнаго человѣка съ тѣмъ, чтобъ онъ самъ сказалъ либо то, либо сё, и разрѣшилъ наше сомнѣніе. Итакъ, написали мы къ нему письмо, для отправленія въ послѣдующій день, а между тѣмъ и сей провели по святочному и съ бывшими у насъ опять многими гостьми повеселились музыкою и танцами.

Оба послѣдующіе за симъ дни, за отъѣздомъ всѣхъ моихъ дѣтей въ гости, въ Епифанскій уѣздъ къ г. Албычеву, провели мы въ уединеніи и въ тишинѣ, а въ наступившій потомъ сочельник рѣшилась почти судьба моей Настасьи Андреевны. Посыланный къ г. Жданову возвратился, а вмѣстѣ съ нимъ прискакалъ и самъ онъ къ намъ, передъ вечеромъ. Итакъ, сей вечеръ былъ для насъ достопамятный. Мы говорили много и положили на словѣ, чтобъ будущею недѣлью начать дѣло. Конференція сія была у насъ тайная, ночная, долговременная, и мы говорили съ нимъ обо всемъ и обо всемъ, прямо и безъ обиняковъ.

Итакъ, на самое Крещенье, по-утру, дали мы уже формально слово и помолвили нашу Настасью Андреевну. Утро сіе было для всѣхъ насъ весьма сумрачное: разныя обстоятельства наводили на насъ сомнѣніе. Примѣчены были нами въ женихѣ нѣкоторые недостатки, а особливо въ разсужденіи его здоровья; такъ что мы колебались и смущались мыслями, и наконецъ, возжелали сами видѣться еще разъ съ женихомъ, ночевавшимъ въ городѣ и хотѣвшимъ до-свѣта уѣхать. По счастію, такъ случилось, что во всемъ городѣ не нашлось лошадей ямскихъ, на которыхъ бы ему отъѣхать было можно. Сіе удержало его часу до десятаго, а между тѣмъ пріѣхалъ къ намъ зять мой и помогъ намъ скорѣе рѣшить сіе дѣло. Итакъ, г. Ждановъ заѣзжалъ къ намъ по-дорожному и, напившись чаю и поговоривъ съ нами, поскакалъ домой, съ тѣмъ чтобъ въ субботу прислать къ намъ человѣка съ извѣстіемъ, когда они пріѣдутъ къ намъ для сговора, и чему назначали мы время около вторника.