Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Какъ политика и всѣ обстоятельства требовали, чтобъ намъ все слышанное от намѣстника подержать за собою, то я не сказалъ о томъ ни кому и ничего, и не давая ни малѣйшаго вида, принялся я, по возвращеніи своемъ, опять за прежнія мои упражненія, а особливо за поправленіе сгорѣвшаго флигеля и другія дѣла по волости. Сихъ столкнулось тогда такъ много, что какъ ни хотѣлось намъ, для нѣкоторыхъ нуждъ, съ женою моею съѣздить на самое короткое время въ Москву, пользуясь остальнымъ еще зимнимъ путемъ, но никакъ от волости отлучиться было не можно, и потому другого не оставалось, какъ отпустить ее туда одну, съ старшею моею дочерью и сыномъ, въ который путь они 1-го числа марта и отправились. Но дурнота пути принудила ихъ, по пріѣздѣ въ Тулу, сію ѣзду отложить и возвратиться ни съ чѣмъ опять ко мнѣ въ Богородицкъ.

Лишь только отпустилъ я жену свою съ дѣтьми въ сію дорогу, какъ на другой день прискакалъ ко мнѣ нашъ городничій, съ извѣщеніемъ, что вскорѣ проѣзжать будетъ чрезъ Богородицкъ главный въ тогдашнее, время и знатный генералъ князь Николай Васильевичъ Репнинъ, бывшій Орловскій намѣстникъ, и всѣми очень уважаемый, чего онъ былъ и достоинъ. И мы условились съ княземъ, чтобъ приготовить ему квартиру у меня въ домѣ; на что я охотно и соглашался, поелику мнѣ давно хотѣлось видѣть сего славнаго и добраго вельможу. Однако все наше ожиданіе его пріѣзда было тщетное. Онъ что-то позамѣшкался и не пріѣхалъ; а вмѣсто того воспослѣдовало прибытіе также ожидаемаго мною командира моего г. Давыдова для помянутаго объѣзда обѣихъ волостей и распрашиванія.

Въ сей путь мы съ нимъ тотчасъ и отправились, и поѣхали сперва въ Бобриковскую волость, и объѣздивъ всю ее, поѣхали потомъ въ Богородицкую и побывали во всѣхъ знаменитѣйшихъ селеніяхъ по оной и вездѣ данныя намъ от намѣстника бумаги читали и по повелѣнію его о всѣхъ неудовольствіяхъ разспрашивали, но не могли нигдѣ ничего найти и такое услышать, что-бъ сообразно было сколько-нибудь съ тѣмъ, что мы отчасти от намѣстника слышали; но вездѣ всѣ крестьяне не приносили ни малѣйшей ни на что жалобы, а твердили только, что они всѣмъ-и-всѣмъ довольны, и что и на умѣ ни у кого нѣтъ приносить какія — либо жалобы. Словомъ, сколько, мы ни старались, но не могли ничего открыть и остались опять въ прежнемъ недоумѣніи о тайныхъ противъ насъ козняхъ и замыслахъ бездѣльниковъ.

Въ семъ путешествіи провели мы почти цѣлую недѣлю, будучи принуждены въ деревняхъ обѣдывать и ночевать въ избахъ чорныхъ. Между тѣмъ безъ насъ въ Богородицкѣ дожидались также тщетно проѣзда другихъ генераловъ, Шилова и Бутурлина; а къ намъ привезенъ, былъ какой-то капельмейстеръ для обученія мальчиковъ волостныхъ музыкѣ. Былъ онъ природой полякъ, хотя и назывался Иваномъ Ивановичемъ Розен- бергскимъ и ходилъ хотя на костылѣ, будучи хромоногимъ, но дѣло свое разумѣлъ довольно. Мы тотчасъ выбрали ему изъ нашихъ школьниковъ столько человѣкъ, сколько нужно было для полной капели и отправили его въ Москву для покупки всѣхъ нужныхъ къ тому инструментовъ.

По отъѣздѣ от насъ г. Давыдова, во все достальное время тогдашняго великаго поста не было и не происходило у насъ ничего важнаго и особливаго, кромѣ того, что, по привезеніи инструментовъ, мы начали тотчасъ назначенныхъ мальчиковъ учить музыкѣ. И какъ около сего времени столкнулось у насъ въ домѣ довольное количество учившихся грамотѣ взрослыхъ уже ребятишекъ, то вздумали и мы съ сыномъ воспользоваться симъ случаемъ и, приласкав къ себѣ капельмейстера, отдали шестерыхъ мальчиковъ учить ему, а вкупѣ началъ и самъ сынъ мой учиться у него играть на скрипицѣ.

Впрочемъ, во все сіе время занимался я, по прежнему обыкновенію своему, въ безпрерывныхъ трудахъ и упражненіяхъ разныхъ, и все остающееся время от дѣлъ по моей должности посвящалъ я литературѣ и художествамъ. Я спѣшилъ понаготовить сколько можно болѣе матеріала для своего «Экономическаго Магазина», дабы мнѣ въ лѣтнее время тѣмъ было свободнѣе; а сверхъ того, принялся-было передѣлывать и всю свою «Дѣтскую философію», о напечатаніи которой г. Новиковъ сдѣлалъ мнѣ предложеніе, и написал-было уже новые начальные разговоры, ибо прежніе мнѣ не нравились; но трудъ сей употребленъ былъ тщетно, ибо дѣло сіе какъ-то у насъ съ г. Новиковымъ не состоялось, и ему что- то помѣшало произвести сіе обоюдное наше желаніе въ дѣйствіе. Кромѣ сего, я и сынъ мой продолжали заниматься рисованіемъ картинъ нашихъ, а въ праздничное время, вмѣстѣ съ г. Сухотинымъ, по-прежнему читали хорошія и учительныя книги.

Съ наступленіемъ Святой недѣли, начавшейся въ сей годъ 28 марта, и которую мы провели довольно весело, начались для меня новыя хлопоты и заботы. Наступила половодь, и пруды наши подверглись опять от нея опасностямъ, и одинъ изъ нихъ, маленькій и новый, и прорвался совершенно. Итакъ, принужденъ былъ я опять денно-и-ночно заниматься помышленіями объ оныхъ и то и дѣло все ихъ осматривать и приказывать дѣлать все, что кѣ» сохраненію ихъ было потребно.

Не успѣлъ я от заботы въ разсужденіи прудовъ освободиться, какъ открывшаяся весна открыла новое поприще къ безчисленнымъ трудамъ и работамъ надворнымъ. Бывшая въ сей годъ теплая зима и дурная половодь перепортили у меня многое въ саду. Все сіе надлежало поправить и починить, а сверхъ того множество и другихъ начатыхъ и неоконченныхъ дѣлъ спѣшить окончивать и сады наши для ожидаемаго прибытія въ сіе лѣто Государыни въ Тулу приводить, колико можно, въ лучшее состояніе; ибо всѣ не сомнѣвались въ томъ, что она побываетъ и у насъ въ Богородицкѣ. Почему, сообразуясь съ повелѣніями намѣстника, не жалѣлъ я ни трудовъ, ни работъ и не рѣдко безвыходно почти провождалъ все вешнее время въ садахъ, но сверхъ того и трудился еще надъ сочиненіемъ большаго плана нашему саду. Сынъ же мой всячески старался выдѣлкою своихъ садовыхъ картинъ для Государыни, и картины сіи выходили такія, что я самъ ими не могъ довольно налюбоваться.

Итакъ, я во весь апрѣль занимался сими садовыми работами, производимыми отчасти по — прежнему — виноватыми крестьянами, отчасти выбранными около сего времени дворовыми людьми, или такъ названными бобылями; ибо какъ при объѣздѣ волостей нашли мы въ разныхъ селеніяхъ нѣсколько человѣкъ от пьянства и нераченія совсѣмъ обѣднявшихъ крестьянъ, находящихся не въ состояніи платить оброка и податей, то вздумали мы всѣхъ сихъ взять въ огородники и составить изъ нихъ нѣкоторый родъ дворовыхъ людей, которые, питаясь тутъ казеннымъ хлѣбомъ и довольствуясь опредѣленнымъ имъ небольшимъ жалованьемъ, могли исправлять всѣ нужнѣйшія мелкія работы и чрезъ то освободить насъ от еженедѣльнаго наряда, для сихъ мелкихъ ежедневныхъ работъ, волостныхъ крестьянъ, которыя для нихъ обращались въ нѣкоторое отягощеніе. И сими-то такъ названными бобылями пользовался я при исправленіи нужнѣйшихъ работъ вешнихъ. Но какъ дѣлъ и работъ, а особливо по случаю поправленія сгорѣвшато флигеля и строенія большой каменной ранжереи было великое множество и сими людьми всѣ оныя далеко исправить было не можно, то самая необходимость заставливала меня, по прежнему обыкновенію, наряжать кой-когда и съ волостей по стольку человѣкъ конныхъ и пѣшихъ работниковъ, сколько когда было нужно, и производить ими иныя другія работы. О семъ упоминаю я болѣе для того, что от самаго сего проистекли послѣ непріятныя для меня послѣдствія, какъ услышите о томъ въ свое время.