Андрей Болотов - Жизнь и приключения Андрея Болотова [т. 4]

Послѣдующій день весь почти проѣздилъ я по Тулѣ, проискалъ въ садахъ продажныхъ яблонокъ и приторговывалъ оныя. И какъ шла тогда превеликая слякоть и было и мокро, и очень холодно, а я рыскалъ на выпрошенныхъ у хозяина дрожкахъ, то и измучился я, и въ прахъ иззябъ. Послѣ обѣда ѣздилъ опять за тѣмъ же, и едва только возвратился, какъ сказываютъ мнѣ, что была уже опять присьлка за мной от намѣстника. Итакъ, скачу къ нему, сказываю, гдѣ и сколько, и по чёмъ отыскалъ купить яблонки. Намѣстникъ тѣмъ доволенъ, приказываетъ купить и посадить. Г. Давыдовъ тутъ же. И оба они велятъ мнѣ исполнить то, велятъ другое и наконецъ отпускаютъ.

Раскланявшись съ ними и будучи тѣмъ очень доволенъ, поскакалъ я на свою квартиру и спѣшу ѣхать къ г. Запольскому, говорить съ нимъ, какъ съ любопытнымъ человѣкомъ, о политическихъ новостяхъ и распрашивать; что слышно о войнѣ нашей. Но вдругъ прибѣгаютъ ко мнѣ сказывать, что наши наконецъ изъ Москвы пріѣхали и остановились у Пастухова. Я вспрыгалъ почти от радости и кричу своимъ людямъ: «давай, давай и запрягай скорѣй коляску!» И хоть темно, громоско (sic), тряско и далеко, но какая до того нужда? скачу и спѣшу увидѣться съ своими, нахожу цѣлую толпу ихъ у Пастухова, и въ томъ числѣ и своего нареченнаго зятя; здоровкаюсь со всѣми и радуюсь, видя ихъ всѣхъ здоровыми; а къ г. Шишкову, обратясь, говорю: «да ты, братецъ, какимъ это образомъ здѣсь очутился?» — «И я, батюшка, отвѣчалъ онъ, былъ также въ Москвѣ и согласились вмѣстѣ ѣхать сюда, съ матушкой». — «Ну, еслибы не было съ нами Петра Герасимовича, подхватила жена моя, то было бы намъ тошно лихо!» — «А что такое?» спросилъ я. «Чего, батюшка, измучилась въ прахъ по эдакой дурной и пропасной дорогѣ, и у насъ, то-и-дѣло, — то то, то другое въ обозѣ нашемъ портилось, и наконецъ дошло до того, что не знали что и дѣлать; одна повозка совсѣмъ изломалась; и спасибо уже Петру Герасимовичу: велѣлъ переложить все въ свою повозку; но за то, спроси-ка ты, гдѣ онъ самъ ѣхалъ и сидѣлъ?» — «А гдѣ?» — «Да у насъ, на козлахъ, вмѣстѣ съ кучеромъ!» — «Возможно ли, воскликнулъ я от удивленія; да развѣ негдѣ было индѣ присѣсть?» -

«То-то и дѣло, отвѣчали они; мы-было и хотѣли кое-какъ помѣстить его между собою, но онъ самъ не согласился и выбралъ себѣ мѣсто». — «Ахъ, батюшки мои воскликнулъ я, смѣючись и удивляясь: какъ это возможно! да небось ты, братецъ, въ прахъ измучился и перезябѣ». — «И, ничего, ничего, батюшка, отвѣчалъ онъ, я человѣкъ молодой и мнѣ не привыкать стать къ такимъ безпокойствамъ, а для Елизаветы Андреевны не грѣхъ было и потрудиться». — «И то правда, примолвилъ я, засмѣявшись, кому же и трудиться, какъ не женихамъ для невѣстъ своихъ; но, слава Богу, что наконецъ сюда доѣхали, и что вижу васъ всѣхъ здоровыми, а теперь уже, воля Господня, недалеко, какъ-нибудь уже, доѣдемѣ». Послѣ сего, начались у насъ спросы и разсказы о томъ, какъ они въ Москвѣ были, и какъ свое горе мыкали и тамъ, и въ дорогѣ. Наконецъ, всѣ мы тутъ ужинаемъ, а послѣ ужина говорю я молодцамъ своимъ: «что, ребята! здѣсь всѣмъ намъ ночевать тѣсновато; ужъ не со мною ли къ Антону Никитичу?» — «Очень хорошо, воскликнули они оба, извольте, это въ самомъ дѣлѣ будетъ лучше». Итакъ, ну-ка мы умѣщаться кое-какъ въ мою коляску и ѣхать къ г. Сухотину.

По-утру, едва я проснулся, какъ вдругъ является предо мною, какъ листъ передъ травою, мой деревенскій сосѣдъ, братъ Михайло Матвѣевичъ, и съ попомъ нашимъ Евграфомъ. «Ба! ба! ба! откуда взялся, воскликнулъ я, и, поздоровкавшись съ нимъ вскользь, ни съ другова слова и, качая головою, ему сказалъ: «ахъ, братецъ, братецъ, братецъ! что ты тамъ надѣлалъ? и долго ли тебѣ, проказа, проказничать? вотъ до чего довела тебя твоя глупая и скверная привычка, и какую-было страшную бѣду и напасть ты себѣ от ней нажилъ; ну, благодари батьку, что онъ помогъ тебѣ въ этомъ проклятомъ дѣлѣ, а то быть бы бычку на обрывочкѣ». Симъ и подобнымъ сему образомъ, пожуривъ и потазавъ сего, молодца гораздо-и-гораздо и отпустя ихъ съ попомъ от себя, не сталъ я долѣе въ Тулѣ медлить; а собравшись и распрощавшись съ хозяевами, и поскакалъ съ сыномъ своимъ въ Богородицкъ. А нареченный зять мой полетѣлъ опять къ своимъ спутницамъ, чтобы таскаться съ ними по рядамъ, для исправленія еще нѣсколькихъ покупокъ.

ѣхать намъ было хотя и очень холодно и тряско, но мы рады были уже тому, что было от бывшаго морозца сухо; но скоро опять сдѣлалось грязно. Но какъ бы то ни было, но я долженъ былъ ѣздой поспѣшать, потому что, вслѣдъ за мной, хотѣлъ пріѣхать къ намъ и г. Давыдовъ, чтобъ поѣздить ему опять у насъ съ собаками и повеселиться. И мы, не смотря на всю дурноту дороги, въ тотъ же день къ вечеру въ Богородицкъ доѣхали, а по-утру пріѣхали и наши московскія.

Мое первое дѣло было въ сей день, чтобъ иттить къ нашимъ музыкантамъ, для разбиранія опять разныхъ дрязговъ, случившихся во время моего отсутствія, ибо услышалъ о полякѣ, что онъ все продолжалъ дѣлать разныя пакости. Похлопотавши съ ними, велѣлъ я всей музыкѣ послѣ обѣда приттить къ себѣ, для испытанія новыхъ успѣховъ въ ихъ наукѣ, и они весь вечеръ у меня проиграли. Въ самое сіе время услышалъ я, что пріѣхалъ уже къ намъ въ волость и нашъ Николай Сергѣевичъ съ своею охотою и товарищами, и что въ ту ночь ночуютъ они на его хуторѣ, а наутріе будутъ ночевать въ волостномъ селѣ Іевлевѣ, гдѣ и приказано мнѣ было ихъ отыскивать.

Итакъ, по-утру повидавшись съ пріѣхавшимъ къ намъ г. Солнцевымъ и отобѣдавъ съ нимъ и со всѣми родными, поѣхалъ я въ село Іевлево отыскивать господъ нашихъ охотниковъ. Я нашолъ ихъ цѣлую шайку, квартирующихъ опятъ въ просторной избѣ крестьянской и занимающихся тѣмъ, чѣмъ въ отъѣзжемъ полѣ занимаются обыкновенно господа охотники, возвратясь съ поля на свои, ночлеги и притоны, т. е. шумящихъ, веселящихся и подпивающихъ чай и прочее, что случилось. Былъ тутъ мой командиръ, какъ первая и главная особа: далѣе: гг. Веницеевъ, Вельяминовъ Языковъ, Ѳедяшевъ и Переславцовъ, — всѣ на отборъ ребята тёплые и любившіе погулять и повеселиться. Вся изба полна была народомъ и стонала от шума, криковъ, споровъ, лганья, хвастанья, издѣвокъ, смѣховъ и хохотанья, Словомъ, общество было веселое, обращеніе между всѣми дружеское, братское, вольное, непринужденное, разговоры добрые! Всякій старался изъявить способность свою къ велерѣчію. Со всѣмъ тѣмъ, во все продолженіе вечера, не слыхалъ я от нихъ ни одного разумнаго слова. Я былъ всему тому только зрителемъ, и смотря на происходившее, только-что внутренно тому смѣялся. Наконецъ, дошло дѣло до ужина. Настановили крестьянскихъ столовъ, наставили всякой всячины, и, давай, всѣ ужинать и погромыхивать рюмками и бутылками, и прямо по-охотничьи. Послѣ чего не сталъ я уже долѣе у нихъ медлить и связывать ихъ своимъ присутствіемъ; но, желая дать имъ волю, ушолъ на другой крестьянскій дворъ, для спокойнѣйшаго ночеванья. Что у нихъ тамъ происходило далѣе, о томъ не зналъ, да и не старался и узнать тогда, какъ о дѣлѣ до меня не касающемся; а послѣ узнавъ, только что пожалъ плечами, усмѣхнулся и замолчалъ.