Геннадий Бочаров - Жизнь и миг

Репортаж был опубликован. В течение только первых десяти дней в «Комсомолку» пришло свыше трехсот писем и телеграмм. Я ответил на сотни телефонных звонков. Люди предлагали помощь пострадавшим, волновались, разбирали поведение участников происшествия, выносили приговоры, оправдывали, думали… Цель была достигнута.

…Рассвело поздно. В восемь часов еще были сумерки, ветер не стихал. Максуда пошла к посевам. Вместо серебристой зелени была бурая с желтыми лентами песка земля, комья грунта, мусор…

Они работали на новых землях, которые называются Колгандарья, что значит — Бывшее русло. Когда-то на этой территории Узбекистана было дно моря, от него остался галечник, потом текли реки, от них сохранились сухие русла и песчаные рукава. Все на нашей земле оставляет следы, но среди них мы всегда находим те, что оставляют люди. На Колгандарьинском массиве посадили тутовые деревья и решили осваивать земли под хлопок. Хлопок дается людям трудно и на новых землях — не сразу. Но каждый год под него расширяются площади.

На новых землях под «белое золото» отвели пятьдесят гектаров. Здесь начала работать Комсомольском молодежная бригада. Ее возглавила Максуда Фазылова. В бригаде десять человек. После всего, что произошло, их бригаду можно считать единой семьей без всякой натяжки.

Они уложились в самые сжатые сроки подготовки карт для сева и самого сева. Весна стояла сухая, метеорологи предсказывали сухое лето, и оно действительно было сухим и трудным, реки обмелели.

Они жили на полевом стане всей бригадой. Вставали рано, легко, бежали к хлопковым картам — ожидали всходов.

Всходы появились вовремя и все-таки неожиданно. Максуда пришла к картам в шесть часов утра и увидела светлую зелень. Она остановилась у черного ствола тутового дерева и осмотрела зелень. Затем Максуда побежала к полевому стану и сказала всем: «Наши карты взошли!»

Весь день они были на поле, ходили вдоль арыков. Сеяльщики Алтмишбой Усманов и Валиджон Касымов провели день на корточках — приседали у ростков, проверяли глубину, с которой росток тянулся к свету, прищуривали глаза и хвалили ровные, как струны, ряды.

Это было первое трудовое крещение ребят бригады, хотя, конечно, каждый из них рос рядом с хлопком, знал все о хлопке, думал и слышал постоянно о хлопке. Но здесь, в бригаде, объединяющей сверстников, они стали впервые ответственными за судьбу урожая хлопка. Когда бригада создавалась, никто не произнес знаменитых фраз из газетных репортажей: «Справятся ли?» Председатель колхоза имени Ленина Герой Социалистического Труда Рисолат Эргашева сказала, что все будет в порядке. Она же предложила поставить во главе бригады комсорга колхоза Максуду Фазылову. «Конечно, — сказала Эргашева, — опытные специалисты и руководство колхоза будут постоянно вам помогать».

В день первых всходов у них было хорошее настроение. Они вернулись в дом полевого стана. Здесь у них стоял телевизор. Гулямджон Халиков щелкнул включателем, и на экране запели и затанцевали далекие от задарьинских степей люди. Отсюда даже до правления колхоза было неблизко — 60 километров.

В четыре часа вечера солнце затянулось плоской тучей, стало темно, и в стекло ударил песок. Со стороны Сырдарьи шел ураган. Максуда Фазылова, Хадича Авазматова и Кендахон Акбарова быстро оделись. Вышли из дому. Пыль и песок с воем летели над землей. У самой границы карты они едва различили во мгле фигуры людей. Это были Мухамджон и Эгамберды — поливальщики. Тут же Максуда увидела еще несколько человек, узнала их лишь по фигурам: Гулимжана Халипова, Эгамберды Аскарова. Их стянуло к хлопковым картам чувство тревоги и страха за судьбу ростков. Ураган был сухим, сильным. Черные толстые стволы тутовников стояли на его пути, и он, завихряясь вокруг стволов, гудел, как горная река.

Они вернулись в дом пропыленные, на зубах хрустел песок, глаза резало. Долго не ложились спать, а когда легли, долго не могли уснуть. Сон был душным, беспокойным.

Рассвело поздно. В восемь часов еще были сумерки, ветер не стихал. Максуда пошла к картам. Вместо серебристой зелени была бурая с желтыми лентами песка земля, ракушечник, комья грунта, мусор. Сухие и легкие, как скелеты крабов, кусты верблюжьей колючки забили арыки. Миллионы ростков улетели на юг — все нужно было начинать сначала.

С каждым ударом кетменя Максуда приближалась к ряду черных стволов тутовника. Она шла впереди ребят — заканчивали чистку сети. Вода снова журчала по арыкам, все налаживалось, на всех картах их пятидесятигектарной площади в успокоившейся, политой земле лежали новые зерна. Тяжелый, многочасовой труд быстро восстановил душевное равновесие ребят. Труд смягчал горечь события. Приезжала председатель колхоза Рисолат Эргашева, вместе решали, как быть, вместе составляли уплотненный график работ. Однажды приехала и председатель кишлачного Совета Герой Социалистического Труда Айшахон Юлдашева. Разговорились, и она вдруг спросила у ребят, кто из них знает, кем были отец и мать Максуды — их бригадира? Вопрос был неожиданным. Еще более неожиданным оказалось то, что ответить на него не смог ни один человек. Юлдашева неодобрительно посмотрела на Максуду. Остальные взглянули на Максуду с удивлением. Айшахон рассказала. До войны их колхоз приобрел трактор «Универсал» — с многолемешными плугами и многорядными сеялками. Управлять трактором никто не умел. Первым его освоил и начал работать на нем отец Максуды — Фазылджон. Через некоторое время, продолжала Айшахон, купили второй трактор, и снова встал вопрос, кто им будет управлять. Когда об этом узнал Фазылджон, он поступил так. После работы, усталый, подогнал свой «Универсал» к сараю, заглушил мотор, сам сел на новый трактор, усадил рядом мать Максуды — Хаджалой. Начал учить. Хаджалой стала первой женщиной-механизатором, вторым трактористом в кишлаке. «А сегодня вы все, — обвела глазами членов бригады Айшахон, — механики-водители. И девушки, и парни… И нет в этом ничего удивительного, — и умолкла. А уходя, добавила: — Все меняется, только хлопок остается неизменным. Хлопок требует от нас всех сил…»

Ребята показали председателю кишлачного Совета свои карты — на них снова зеленели всходы, рокотал трактор Гулямджона Халикова, он издалека помахал всем, кто стоял у арыка, и кивнул на светло-зеленые струны хлопчатника — подкормка закончена!

Спали в ту ночь крепко, без снов. За полчаса до работы, утром, наметили провести волейбольный матч.