Александр Королев - Илья Муромец

Предпринимались и попытки вывести «Муромец» из «Муравленин» (или «Моровлин»), Для этого отыскивались некие «промежуточные» формы. Вот, например, в 1792 году испанец Луис де-Кастильо, посетивший Россию с целью изучения русского языка и проживший в нашей стране четыре года, отметил, что «в народе еще сохраняется несколько древних романсов… например, об исполине Ilia Muravitz и о других». {347} А в финских сказках об Илье, опубликованных А. Н. Веселовским в 1890 году, то есть почти через сто лет после книги Луиса де-Кастильо, богатырь назван « Muurovitsa ». {348} Наконец, знаменитая пинежская сказительница М. Д. Кривополенова исполняла былины об «Илье Муровиче и Калине-царе», «Илье Муровиче и чудище», о «Молодости Добрыни и бое его с Ильей Муровичем». {349} «Мурович» — чем не переходная форма? Так называли Илью и в казачьих районах. Правда, О. Э. Озаровская писала, что «звук ч » у Кривополеновой «звучит очень мягко, похоже на ц , большей частью ближе к ч , а иногда ближе к д . В духовных стихах, которые она выучила от матери, чаще звучит явное ц , вместо ч , в старинах — реже». {350} Так, может быть, «Мурович» — это тоже «Муровиц»? В былинных вариантах, записанных на Пинеге, откуда была родом Кривополенова, довольно распространено прозвище Ильи в форме «Муровиц». Собирателям, кстати, попадались и варианты, в которых произносится «Муровец». {351} О. Ф. Миллер даже связал эту форму с «островом Муровцем, упоминаемым в протоколе межевой комиссии для решения спора о границах между Межигорским монастырем и киевскими мещанами 1713 г.», и предположил: «не выводился ли первоначальный Илья-богатырь из местности южнорусской и не был ли Муровец принят за Муромца только позже, по перенесении былин на северо-восток (так что в таком случае местные муромские предания об Илье были бы только следствием позднейшего приурочения этой эпической личности к местности Суздальской)». {352} Между тем появление слова «Муровец» является, скорее всего, результатом невнятного произношения «Муромец», услышанного в том числе испанцем и финнами. Все эти формы отражают время, когда «Муравленин»-«Моровлин» уже точно стал «Муромцем». Кстати, старое название киевского острова «Муровец» в наши дни благополучно превратилось в «Муромец».

В связи с этим необходимо коснуться одной новомодной тенденции, наметившейся в периодической печати Мурома. С какого-то момента на страницах местных журналов и газет стало появляться новообразование «муромляне», начавшее теснить традиционное «муромцы». Судя по обсуждениям на интернет-форумах, многих в Муроме (и не только) проблема задела за живое. Но исконное название жителей — все-таки «муромцы». Так они названы в первом упоминании города под 1096 (6604) годом в тексте «Повести временных лет» (рядом с «рязанцами», «ростовцами», «белозерцами», «суздальцами» и «новгородцами»); так они неизменно называются до наших дней. В XVI–XVII веках упоминаются еще и «муроли» — знаменитые мастера-каменщики из Мурома. А с середины XVI века начинают мелькать в источниках люди с фамилией Муромцевы. Никаких Муромляниновых в России как не было, так и нет! Что же касается новодела «муромляне», то в его появлении можно видеть «происки» краеведов, пытающихся таким образом снять разницу между Муромцем великорусских былин и «Муравлениным» Филона Кмиты Чернобыльского.

Рассуждая о том, какое из прозвищ Ильи появилось раньше, нельзя не отметить мнение А. И. Соболевского, считавшего, что решение этого вопроса «в значительной степени зависит от решения другого вопроса: под каким названием был известен в Киеве старого времени великорусский город Муром?». {353} Вопрос можно поставить и по-другому: не было ли «Муравленин»-«Моровлин» производным от неправильно понятого названия родного города Ильи? В пяти былинах, записанных А. Ф. Гильфердингом от четырех сказителей летом 1871 года, сообщается, что Илья выехал «из города из Муромля» (причем в двух случаях добавляется: перед выездом богатырь еще и отстоял «заутрену во Муромле»). А далее по тексту эти сказители вполне традиционно называют богатыря «старым казаком Ильей Муромцем». {354} Если посмотреть на «разброс» записей, то получается, что именование Мурома «Муромлем» встречалось на Повенецком побережье, Пудоге и в Кижах (двое кижан как раз и пели про «заутрену в Муромле»), На Выгозере, Водлозере и Кенозере ничего подобного Гильфердинг не услышал.

Правда, на Выгозере им была записана единственная в своем роде былина «Колыван-богатырь», в которой повествуется о встрече в чистом поле трех сильных могучих богатырей: Колывана богатыря, Муромляна богатыря и Самсона богатыря. Богатыри заспорили, кто из них «больший брат». Колыван заявил, что если бы ему попался столб в земле, а на нем кольцо, он бы землю «вокруг повернул». Остальные сказали, что и они так могут. За их похвальбу Господь «дал им привидениё» — лежащую на дороге сумку с земным грузом. Самсон не смог ее сдвинуть с места, Муромлян попытался приподнять — и ушел по колено в землю, Колыван — ушел по грудь вместе с конем. После этого с небес раздался голос:

Былину эту Гильфердинг записал от дюжего и крайне необщительного 26-летнего крестьянина Алексея Батова. Прозвище одного из богатырей («Муромлян») напоминает «Муравленина» из письма оршанского старосты 1574 года. Однако из текста былины ясно следует, что этого «Муромляна» сказитель не смешивал с Ильей Муромцем, известным ему по другим былинам. {356}

Конечно, можно предположить, что былина с вариантом выезда «из Муромля» была когда-то занесена в западнорусские области, и уже там Илье придумали прозвище «Муравленин» («Моровлин»), производное от этого неведомого «Муромля» (примерно также, как в версии В. П. Аникина киевское и оршанское прозвища Ильи произошли от названия печки-муравленки). Однако с таким же успехом можно предположить обратное и вывести из «Муравленина» несуществующий «Муромль», а затем уже «доработать» его до Мурома. И то и другое будет натяжкой. Замечу, что экспедиция братьев Соколовых 1926–1928 годов, как известно, отправившаяся «по следам Рыбникова и Гильфердинга», подобных особенностей в именовании Мурома уже не выявила. Не прослеживаются они и по записям, произведенным в тех же местах в 1930-х годах. {357} В общем, оснований для того, чтобы производить «Муравленин»-«Моровлин» из «Мурома», недостаточно.

Подведем некоторые промежуточные итоги. Вероятно, Илья Муромец в качестве персонажа русских былин возник позднее своих «младших» приятелей Добрыни и Александра-Алеши. По крайней мере, судя по материалам Никоновской летописи, в первой половине XVI века он не был популярен в Московском государстве настолько, чтобы на него обратили внимание составители этого «пропитанного» былинным духом летописного свода. Впрочем, можно предположить и обратное — причиной такого невнимания стала его излишняя популярность особого рода. В. Ф. Миллер, сопоставив намеки, который в своем письме делает оршанский староста Филон Кмита Чернобыльский, с материалом былин о ссоре Ильи Муромца с князем Владимиром, пришел к выводу о «неслучайности» умолчания летописей об Илье: «Быть может, Илья Муравлин не удостоился попасть в число богатырей Владимира именно потому, что не умел себя держать за княжеским столом, говорил князю в лицо неприятные вещи, относился к нему не всегда почтительно, иногда даже пренебрежительно. Ведь наши поздние летописные своды, напр. Никоновский, носят в значительной степени официальный характер, проникнуты московскими государственными тенденциями и в силу такого направления и настроения едва ли могли допустить в сонм богатырей св. Владимира лицо, по своему происхождению и замашкам, слишком неудобное для княжеских палат». {358} Выдвигалось предположение и о том, что летописи, в которых Илья мог упоминаться, просто до нас не дошли. {359} Гадать можно долго.