Леонид Млечин - Вожди СССР

Никита Хрущев и Юрий Гагарин

Выступление в ООН. Сентябрь 1959 г.

На выставке в Манеже. Н. С. Хрущев и М. А. Суслов в сопровождении руководства Союза художников обсуждают картины Бориса Жутовского (рядом с Хрущевым)

Никита Хрущев и Джон Кеннеди

Никита Хрущев и Леонид Брежнев. 1962 г.

— Мы спим гораздо лучше с тех пор, как нами руководит товарищ Хрущев.

Улыбнувшись, добавил:

— Думаю, вы понимаете, что я имею в виду.

Хрущев с удовольствием заговорил о том, что неделю назад Советский Союз запустил межконтинентальную баллистическую ракету, которая пролетела семь тысяч километров и отклонилась от цели меньше чем на два километра. Перегнувшись через стол, сказал Никсону, что сообщит ему сейчас нечто совершенно секретное:

— У одной из баллистических ракет отказала система отключения двигателей, и ракета пошла мимо цели — дальше, к Аляске. Но, к счастью, упала все-таки не на Аляску, а в океан.

Хрущев рассказал, что Советский Союз уже располагает достаточным количеством ракет среднего и дальнего радиуса действия, чтобы уничтожить всех противников в Европе и разрушить основные города в Соединенных Штатах. Конечно, Советский Союз тоже понесет потери, но европейские страны просто превратятся в пустыню.

Американцы плохо представляли себе ситуацию в советских вооруженных силах, и Никсон стал донимать Хрущева вопросами:

— Почему Советский Союз продолжает строить бомбардировщики, если вы довольны количеством ракет и точностью их попадания?

Никита Сергеевич ответил, что производство бомбардировщиков почти прекращено, потому что ракеты точнее. Кроме того, люди иногда не в состоянии сбросить бомбы на цель из-за эмоциональной реакции, а на ракеты можно положиться.

— Сожаление вызывает судьба моряков, — заметил Хрущев. — За исключением подводных лодок, флот совершенно устарел. Крейсеры и авианосцы — это просто мишени для ракет, и я прекратил строительство больших надводных кораблей.

Хрущев вновь и вновь возвращался к разговору о разрушительных возможностях советских ракет, настойчиво повторял, что Советский Союз превосходит Соединенные Штаты по ракетам, а против ракет нет защиты. С веселой улыбкой он пересказал анекдот, придуманный англичанами:

— Пессимист говорит, что для уничтожения Англии достаточно шести атомных бомб, а оптимист утверждает, что понадобится девять или десять.

Никсон пришел к выводу, что Хрущев вовсе не таков, каким он хочет казаться. Он трезв, холоден и невозмутим. И Никсон составил себе представление о дипломатической тактике советского лидера. Во-первых, Хрущев требует того, на что не имеет права претендовать. Во-вторых, он угрожает войной, если не получает требуемого. В-третьих, обвиняет других в том, что они создают угрозу миру, отказываясь принимать его требования. В-четвертых, в уплату за мир он получает как минимум половину того, на что без всяких оснований претендовал вначале…

Никита Сергеевич представляется сумасбродом, человеком неуравновешенным, неспособным справиться с эмоциями. Но это поверхностное впечатление. Ближайшие помощники знали, что Хрущев держал себя в руках, а если демонстрировал ярость и гнев, то это был обдуманный жест.

Никита Сергеевич недооценен отечественной историей. Что он сделал для страны?

Создал ракетно-ядерный щит, который надежно обеспечивает безопасность нашей страны и по сей день. До Хрущева вожди в ракеты не верили.

Он отправил человека в космос, а это самое выдающееся достижение нашей страны в XX веке.

Он накормил страну. При Сталине каждый год тот или иной край голодал.

В ходу приписанная британскому премьер-министру Уинстону Черчиллю фраза о Сталине: «Он принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой».

Черчилль никогда этого не говорил. Владеющий английским языком может проштудировать его сочинения и лично убедиться в этом. Да и комплимент, если задуматься, весьма сомнительный. Принял страну с сохой, с сохой же, выходит, и оставил… В реальности Сталин «принял страну» в период расцвета НЭПа, когда она не только сама себя кормила, но и экспортировала хлеб.

А вот Хрущев принял у Сталина страну полуголодной. В пятьдесят третьем собрали только тридцать миллионов тонн зерна. По потреблению продуктов на душу населения страна осталась на дореволюционном уровне. Хозяйка Москвы Екатерина Алексеевна Фурцева после смерти Сталина говорила на пленуме ЦК:

— Возьмите Москву, которая всегда находилась в более благоприятных условиях по сравнению с другими городами страны. Даже в Москве до последнего времени хлеб продавали в одни руки не более килограмма. В Москве, которая находится в особых условиях, хлеб продавали с примесью около сорока процентов картофеля и прочего.

Экономическая статистика свидетельствует: хрущевское десятилетие (1954–1964 годы) — лучшее в советской истории. Вторая половина пятидесятых — время феноменальных достижений советской экономики. А дальше началось затухание экономического роста.

Хрущев начал строить жилье. При Сталине не было гражданского строительства, возводили министерства и дома для начальства. Хрущев выводил людей из подвалов, из бараков, из общежитий, из огромных коммуналок и переселял в отдельные квартиры. Строил детские сады, поликлиники.

Молодому читателю, наверное, непросто сейчас представить себе это время. Если описать его одной фразой: Хрущев дал людям надежду. Исчез страх, сковывавший страну, и она двинулась вперед. Оттепель — время бурного расцвета литературы, искусства, кинематографа, науки.

И вот главный показатель успешности развития страны при Хрущеве. В начале XX века ожидаемая продолжительность жизни в России была на пятнадцать лет меньше, чем в Соединенных Штатах. В конце пятидесятых, при Хрущеве, произошел столь быстрый подъем продолжительности жизни, что разрыв с Соединенными Штатами был почти полностью ликвидирован! А после Хрущева, при Брежневе, началось снижение продолжительности жизни у мужчин, и разрыв быстро нарастал…

Страдания советских людей не находили ни малейшего отклика у правящего класса. Крупные чиновники оторвались от реальной жизни и преспокойно обрекали сограждан на тяжкие испытания. Как показывает анализ поступавших к ним документов, они были прекрасно осведомлены о страданиях людей. Но не найден ни один документ, в котором хозяева страны сожалели бы о трагедиях, постигших сограждан. Начисто отсутствовали простые человеческие чувства. В этом смысле Хрущев, искренний и живой, сильно отличался от соратников.