Леонид Млечин - Вожди СССР

Черненко — парторг погранзаставы Хоргос. 1933 г.

К. У. Черненко с внуком

Михаил Горбачев с родителями и младшим братом

С Юрием Андроповым

Михаил Горбачев и Борис Ельцин

Раиса и Михаил Горбачевы

очевидно, что предложение исходило от генерала Цинева, который курировал особые отделы. Председатель украинского КГБ не входил в число любимцев Андропова, но он не посмел не только возразить, но даже выразить сомнение.

Когда Михаил Сергеевич Горбачев спрашивал Юрия Владимировича, как работает его преемник, он нехотя отвечал:

— Знаешь, я разговариваю с ним только тогда, когда он мне звонит. Но это бывает крайне редко. Говорят, поставил под сомнение кое-какие реорганизации, которые я провел в комитете. В общем, демонстрирует самостоятельность, хотя, как мне передают, очень сориентирован на руководство Украины. Но я не влезаю.

Можно назвать Андропова мнительным, но у него, видимо, были основания опасаться своего преемника.

«Переселившись в кабинет Суслова, — писал бывший секретарь ЦК Валентин Фалин, — Андропов некоторое время остерегался вести в нем, особенно вблизи телефонных аппаратов, разговоры, задевавшие персоналии. Он даже объяснял в доверительной беседе почему: со сменой председателя КГБ новые люди пришли также и в правительственную связь. Похоже, Андропов обладал кое-какими познаниями насчет возможностей, которыми располагала эта служба для негласного снятия информации».

Страна и мир гадали, что принесет с собой новый секретарь ЦК КПСС, какие идеи выдвинет. И мало кто понимал, что второй по значимости кабинет на Старой площади занял тяжело больной человек, чье время на самом деле уже истекало. Генерал Вадим Кирпиченко вспоминал, что Андропов угасал на глазах чекистов. Ему трудно было читать. Он просил помощников читать ему вслух.

Брежневу намекнули, что Андропов слишком болен и не в состоянии руководить страной. Леонид Ильич позвонил академику Чазову:

— Евгений, почему ты мне ничего не говоришь о здоровье Андропова? Мне сказали, что он тяжело болен и его дни сочтены. Я видел, как он у меня в гостях не пьет, почти ничего не ест, говорит, что может употреблять пищу только без соли.

Андропову, как человеку, страдавшему тяжелым поражением почек, действительно еду готовили без соли. Пил он только чай или минеральную воду. Вместо более полновесной пищи ему несколько раз в день приносили натертое яблоко.

Чазов дипломатично ответил, что Андропов действительно тяжело болен, но лечение позволяет стабилизировать его состояние и Юрий Владимирович вполне работоспособен.

— Работает он много, — согласился Брежнев, — но вокруг его болезни идут разговоры, и мы не можем на них не реагировать. Идут разговоры о том, что Андропов обречен. А мы на него рассчитываем. Ты должен четко доложить о его возможностях и его будущем.

Слова Брежнева были плохим сигналом. Здоровых людей среди членов политбюро было немного, но состояние их здоровья оставалось для всех секретом. Если же о ком-то стали говорить как о больном человеке, то ему следовало думать о переходе на покой.

Чазову позвонил и Андропов. Он просил академика о помощи:

— Я встречался с Брежневым, и он меня долго расспрашивал о самочувствии, о моей болезни, о том, чем он мог бы мне помочь. Видимо, кто-то играет на моей болезни и под видом заботы хочет представить меня тяжелобольным, инвалидом. Я прошу вас успокоить Брежнева и развеять его сомнения и настороженность в отношении моего будущего.

Но 10 ноября 1982 года Брежнев ушел в мир иной. 12 ноября в Свердловском зале Кремля открылся пленум ЦК. Андропов, который первым появился из комнаты президиума, прошел к трибуне и коротко отдал должное Брежневу:

— Партия и страна понесли тяжелую утрату. Ушел из жизни крупнейший политический деятель, наш товарищ и друг, человек большой души… Прошу почтить его память минутой молчания.

Отговорив положенный текст, он сказал:

— Пленуму предстоит решить вопрос об избрании генерального секретаря ЦК КПСС. Прошу товарищей высказываться.

Встал Черненко и от имени политбюро предложил избрать генеральным секретарем Андропова. В зале — настоящая овация.

Новому генеральному секретарю ЦК КПСС исполнилось шестьдесят восемь лет. В нашей стране это весьма серьезный возраст — немногим удается в такие годы сохранять энергию и динамизм для того, чтобы начать новое дело.

31 декабря, под Новый, 1982 год, помощники повезли Андропова на Московский станкостроительный завод — побеседовать с рабочим классом. Зрелище было печальное. Выглядел Юрий Владимирович неважно, ораторствовать он не умел. И призывать к строгой дисциплине, когда по всей стране уже накрывались праздничные столы, тоже было не совсем уместно.

Назначение Андропова генеральным секретарем породило множество новых шуток. ЦК КПСС предлагали переименовать в ЧК КПСС, а Кремль — в Андрополь. Говорили, что аграрная программа у Юрия Владимировича такая: сажать всех, не дожидаясь весны, и снимать, не дожидаясь осени.

В отличие от Брежнева Юрий Владимирович продолжал работать в здании ЦК на Старой площади. В Кремль приезжал только на заседания политбюро по четвергам. Из своего кабинета на пятом этаже перебрался в тот, что прежде занимал Брежнев. На пятом этаже стоял дополнительный пост охраны. У работников ЦК, имевших право заходить на этот этаж, в пропуске стоял дополнительный штамп.

Приемная генерального секретаря была небольшой. Дежурный секретарь сидел не за обычным столом, а за высокой деревянной стойкой. Самый близкий к генеральному помощник занимал кабинет напротив хозяина, приемная была общей. В кабинете генерального стояли письменный стол и большой стол для совещаний. Когда Юрий Владимирович с кем-то беседовал, то пересаживался за большой стол.

Андропов не произвел впечатления уверенного в себе лидера, который твердо знает, что надо делать. «Какой-то он был одинокий, умученный», — записал Бовин.