Леонид Млечин - Вожди СССР

Дом союзов взят под охрану. Прохождение трудящихся будет осуществляться, как обычно, через подъезд с Пушкинской улицы. После прохода мимо гроба они выходят в Георгиевский переулок и потом по переулку — на улицу Войкова, то есть на проспект Карла Маркса. Составлен график прохождения через Дом союзов и прощания с покойным. Всего в прощании примет участие около ста тридцати тысяч трудящихся Москвы…

Определены двести человек, которые понесут венки. Выделены военнослужащие, которые будут нести награды умершего. Траурный митинг состоится на Красной площади 14 февраля в двенадцать часов дня. В нем будут участвовать трудящиеся всех районов Москвы, всего двадцать четыре тысячи человек. В центре города, вокруг Дома союзов в эти дни магазины будут закрыты. ГУМ 14 февраля не будет работать до трех дня. Делегации районов, участвующих в траурном митинге, будут иметь по два красных знамени с траурными лентами и по четыре портрета Юрия Владимировича Андропова на каждые пятьсот человек.

После Гришина Константин Устинович предоставил слово председателю КГБ.

— Для координации осуществления всех мер, — сообщил Виктор Чебриков, — у нас создан оперативный штаб, возглавляемый первым заместителем председателя комитета, на которого возложено непосредственное руководство всеми деталями и проведением всех мероприятий, которые будут осуществляться в Москве. По линии разведки за рубежом осуществляются меры по усилению слежения за действиями противника, своевременного вскрытия и предупреждения подрывных враждебных акций.

— Детали здесь, видимо, не надо обсуждать, — остановил его Черненко.

— Кремль для прохода посетителей во время похорон будет закрыт, — сменил тему Чебриков. — На подходах к Дому союзов и на Красной площади устанавливается пропускной режим. Расставлены люди в районах площадей, на улицах, по трассам. Усилена охрана определенных зданий. Сейчас проводится работа по обеспечению безопасности проезда в Москву участников пленума ЦК. Просматриваются все самолеты, поезда, все виды транспорта, которыми они приедут. Везде организовано круглосуточное дежурство. Прошу только разрешить один вопрос. Надо дать Комитету государственной безопасности, Министерству внутренних дел, Министерству гражданской авиации и Министерству путей сообщения согласие на проведение мер по ограничению допуска приезжающих в Москву. Вся система у нас отработана.

Черненко согласно кивнул:

— Давайте условимся дать такое согласие…

Горбачев тоже принял участие в обсуждении:

— Пока мы все здесь, можно посоветоваться. Значит, мы после пленума ЦК идем всем составом для прощания в Колонный зал. В прошлый раз после этого секретарей обкомов партии (и, видимо, так и сейчас следует сделать) отправили сразу на места.

— Да, всем надо быть на местах, — подтвердил Черненко. — Совершенно верно.

— Тогда мы их отправим, — констатировал Горбачев. — Надо контролировать обстановку на местах.

После этого руководство страны отправилось в Дом союзов прощаться с Андроповым.

13 февраля в Свердловском зале Кремля провели пленум ЦК. Тихонов повторил свое предложение избрать генеральным секретарем Черненко. Потом Константин Устинович произнес очень неплохо написанную речь. В помощниках у него состояли лучшие перья того времени.

Пленум продолжался меньше часа.

14 февраля в полдень началась похоронная церемония на Красной площади. Речь на траурном митинге произнес новый генеральный секретарь ЦК КПСС Константин Устинович Черненко. Микрофоны были включены, и вся страна услышала слова Черненко, не предназначавшиеся для других. Он неуверенно спросил своего соседа Тихонова:

— Шапки снимать будем?

И сам выразил сомнение:

— Морозно.

Члены политбюро пожалели себя и решили не снимать.

— Страшно вспоминать, — говорила потом Раиса Максимовна Горбачева, — но на похоронах Андропова я видела и откровенно счастливые лица.

В декабре 1984 года генеральный секретарь ЦК КПСС, председатель президиума Верховного Совета СССР Константин Устинович Черненко вручал золотые звезды Героев Социалистического Труда главе Союза писателей Георгию Мокеевичу Маркову, главному редактору журнала «Октябрь» Анатолию Андреевичу Ананьеву и академику-секретарю Отделения литературы и языка Академии наук СССР Михаилу Борисовичу Храпченко.

Все трое давно ждали этого счастливого момента. Очень просили, чтобы вручил именно генеральный, — это имело значение в аппаратной жизни. Наконец, назначили день. Но тяжело болевший Черненко был уже плох.

Его старший помощник Виктор Васильевич Прибытков, который много лет проработал со своим шефом и тонко понимал его состояние, за неделю предупредил заведующего отделом культуры ЦК Василия Филимоновича Шауро (он ведал писательскими делами, и все трое награждаемых были его подопечными):

— Василий Филимонович, давайте отложим. Может быть, к концу года получше будет.

И с руководителем общего отдела ЦК Клавдием Михайловичем Боголюбовым условились, что награждения в графике генерального секретаря не будет. А утром назначенного дня Черненко из Центральной клинической больницы, которая располагается на улице Маршала Тимошенко, неожиданно сам позвонил Прибыткову:

— Здравствуй, как там, на воле?

— Да ничего, приеду — доложу.

— Ты скажи мне, почему у меня нет бумаг, связанных с вручением наград писателям?

Опытный Прибытков и бровью не повел:

— Константин Устинович, через час все будет.

Не стал, конечно, говорить, что договорились перенести вручение.

В здание ЦК на Старой площади с бригадой реаниматоров и необходимой аппаратурой заранее приехала лечащая врач генсека Зоя Васильевна Осипова. Аппаратуру развернули в комнате отдыха. Сам Черненко появился в своем кабинете за час до вручения.

В его приемной дежурил Евгений Иванович Калгин, оставшийся от прежнего генсека Юрия Владимировича Андропова. Он позвонил Прибыткову:

— Просит тебя зайти.

Помощник зашел в комнату отдыха и сам испугался: Константин Устинович в одной рубахе полулежит в кресле, к нему подключены какие-то трубки. Генсек пошутил:

— Ну что, не нравлюсь я тебе?

Отдать должное Константину Устиновичу — он собрался с силами, провел церемонию награждения, пошутил, задыхаясь, выжал из себя несколько слов. Но надолго его не хватило. Когда прикалывал «Золотую Звезду» последнему из награжденных, покачнулся. Его вовремя поддержал начальник личной охраны Владимир Маркин. Черненко сделал это из последних сил. Чувство долга.

Каждое слово генерального секретаря ловили на лету. Поэта Егора Александровича Исаева, лауреата и депутата, вызвали в отдел культуры ЦК и попросили откликнуться на выступление Черненко. Исаев притащил в «Правду» проникновенный подвал: