Григорий Аросев - Владимир Набоков, отец Владимира Набокова

В начале марта 1917 года Милюков в качестве министра иностранных дел вошел в состав Временного правительства князя Георгия Львова, выступая за единение с союзниками по Антанте и войну с Германией. Продержался он на этой должности недолго (впрочем, «долго» в 1917 году – понятие очень относительное), вынужденно уйдя в отставку уже в середине апреля. После победы большевиков Милюков бросил все силы на создание единого фронта в борьбе с новой властью, не пренебрегая даже союзом с немцами – вчерашними противниками. Заметными успехами его усилия не увенчались.

Осенью 1918 года, на полгода раньше Набоковых, Милюков уехал из России, поселившись в Париже. Из Франции он пытался – опять-таки без особого успеха – выработать новую тактику борьбы с большевизмом и объединить левый фланг эмиграции, используя для этих целей в том числе издаваемую и редактируемую им газету «Последние новости», одно из популярнейших изданий русского зарубежья. Однако некоторые завоевания большевиков Милюков признавал, что входило в резкое противоречие с позицией Набокова и его политических друзей, о чем мы еще будем говорить подробно.

Как бы то ни было, до эмиграции своей партией Милюков руководил достойно. Он не был диктатором, не был иконой, он был – лидером. Да, он наслаждался всеобщим вниманием, да, любил бывать на виду и получать почести как лидер крупной политической силы, но многие называли его «первым среди равных» – думается, по справедливости.

Милюков был человеком невысокого роста и с заурядной внешностью, если бы не усы и пенсне, лицо его было и вовсе не запоминающимся. Он не притягивал внимание, он не выглядел сердцеведом (не путать с «сердцеедом»!), хотя и был таковым. Он редко выказывал эмоции, но вел себя всегда предельно достойно. Умел внимательно слушать, но, по мнению Тырковой-Вильямс, харизмой не обладал и к людям относился скорее с расчетом, нежели с искренним интересом.

Меж тем количество Набоковых продолжало увеличиваться, а Рукавишниковых – сокращаться. Менее чем за четыре месяца 1901 года – с 23 февраля по 15 июня – умерли оба родителя Елены, Иван Васильевич и Ольга Николаевна. Вначале заболела Ольга Николаевна – рак. Ее муж, конечно, тратил столько, сколько требовали врачи. Говорят, среди них был Максим Кончаловский – предок нынешних Кончаловских, и в усадьбе Рождествено Рукавишников якобы платил Максиму Кончаловскому по 500 рублей в месяц – деньги, на которые можно было купить особняк в Петербурге (чиновник средней руки получал в месяц в 20 раз меньше).

Однако никто не помог и ничто не помогло, и так получилось, что Рукавишников умер даже быстрее жены – ему диагностировали саркому, которая быстро уничтожила его. Иван и Ольга похоронены в Рождествено, на территории церкви, в семейном склепе из белого мрамора, рядом со своим сыном Владимиром, умершим задолго до них. Склеп Рукавишникову разрешили поставить у храма из-за его выдающейся деятельности на благо своей деревни. От нынешней трассы Е95, ведущей из Санкт-Петербурга в Одессу, склеп находится буквально в нескольких метрах.

Одновременный и мучительный уход родителей тяжело сказался на состоянии Елены (старший сын описывал ее всегда исключительно в превосходных тонах, представляя ее неземной красоты женщиной и употребляя в ее адрес самые изысканные выражения – «умело витающие руки», «нежная и веселая», «мать в вуали, в котиковой шубе, поднимала муфту к лицу грациозно-гравюрным движением нарядной петербургской дамы»). В августе 1901 года Набоковы выехали на отдых на юг Франции, Владимир Дмитриевич вернулся к началу учебного года, так как тогда еще работал в училище, а Елена с детьми осталась в Европе, переехав на виллу брата Василия во французском городе По. Он находится между Тулузой и Бильбао, не на побережье, но для здоровья По был куда лучше Петербурга («вреден север для меня»).

К тому моменту у Владимира Дмитриевича и Елены уже было два сына – Владимир и Сергей (фактически родились трое, но их подлинный первенец, тоже сын, появился на свет в 1898 году, увы, мертвым). Владимир родился 22 апреля 1899 года, Сергей – 12 марта 1900 года. Братьев разделили всего десять месяцев и 18 дней, а значит, Елена Ивановна вторично забеременела примерно через полтора месяца после рождения первенца (сведений о том, что Сергей появился на свет преждевременно, нет никаких). Даже с учетом всех материальных возможностей, едва ли ей это далось легко, и неудивительно, что после двух родов подряд и вынужденного прощания с родителями ей потребовалось восстановление здоровья. Елена Ивановна с детьми вернулась в Россию только в январе 1902 года, когда за ними приехал ВДН. А ровно год спустя у них родилась дочь Ольга – 5 января 1903 года. И почти одновременно с этим…

27 апреля того же года. Совсем непримечательная дата в истории Российской империи. Но именно этот день, как сейчас видится, стал поворотным моментом в жизни Владимира Дмитриевича Набокова. В этот день в газете «Право» вышла статья «Кишиневская кровавая баня», посвященная еврейскому погрому. Подробнее о ней мы скажем чуть позже, однако сейчас обозначим пунктиром главные линии: Набоков обрушился с критикой на власти, обвинив их в антисемитизме на государственном уровне. Эта статья вызвала негативную реакцию в Министерстве императорского двора и правительстве и ознаменовала начало перехода ВДН в лагерь либеральной оппозиции – переход был, конечно, условным и постепенным, Набоков никогда не был государственником в прямом смысле слова, но и ярым антимонархистом никогда не был. Он продолжал быть активной частью российской политической жизни, но кое-каких иллюзий и надежд понемногу начал лишаться. А все началось с вынужденного ухода из Училища правоведения.

Формально Набоков подал в отставку сам, это произошло в ноябре 1904 года, а в середине января следующего года он был уволен приказом Министерства (им же исключен из придворных списков и лишен звания камер-юнкера). Как мы видим, после публикации статьи о погроме прошло почти два года, но за это время произошло и много чего еще, включая проигранные в январе 1904 года выборы городского головы Санкт-Петербурга (Набоков безоговорочно уступил Павлу Лелянову с результатом 61 голос против 94), сотрудничество с «Союзом освобождения», а главное – участие во Всероссийском съезде земских деятелей и не просто участие, а его соорганизация. В частности, в доме Набоковых прошло заключительное заседание (съезд был разрешен только как частное совещание и проходил – с 6 по 9 ноября – в квартирах и домах участников).

О значимости съезда написано немало: некоторые историки полагают, что именно он стал одной из предпосылок Кровавого воскресенья, которое, в свою очередь, явилось одной из причин Первой русской революции 1905–1907 годов. Набоков был соавтором итоговой резолюции земского съезда, которая иногда фигурирует под названием «11 пунктов». Прочтя хотя бы два пункта резолюции (под номерами один и три), можно легко понять как недовольство властями, так и упомянутые последствия: