Алексей Карпов - Ярослав Мудрый

Поход Бржетислава стал «последним ударом по государственному зданию Польши»: польское единое государство фактически перестало существовать6. Если чешскому князю и не удалось удержать под своей властью всю Польшу (напомним, охваченную мятежом), то такая богатая область Польского государства, как Силезия с городом Вроцлавом, была присоединена к Чехии. Северные районы страны оказались захвачены поморянами. Мазовия, то есть севера-восточная, лежащая за Вислой, часть Польши, в наименьшей степени затронутая мятежом и войнами, также отпала от власти Пястов, превратившись в самостоятельное государственное образование под властью сильного и энергичного князя Моислава (по-другому, Мечислава или Мецлава).

По-видимому, еще прежде из Польши пришлось бежать вдове князя Мешка Рихезе, а также ее младшему сыну Казимиру. Последний укрылся сначала в Венгрии, при дворе король Иштвана Святого, а после его смерти и утверждения у власти короля Петера (1038 год) - в Саксонии. Здесь, среди родственников своей матери (напомним, племянницы императора Oтoнa Казимир также нашел поддержку: немецкие князья не могли не видеть, что разгул стихии и анархии в польских землях, возможное торжество воинствующего язычества, а также непомерное усиление соседней Чехии представляют весьма реальную опасность для Империи. Казимир же, внучатый племянник германского императора, казался им почти своим. Позднее предание рассказывает, что будущий восстановитель Польши обучался свободным наукам в Парижском университете, затем был пострижен в монахи и вступил в орден святого Бенедика в монастыре Клюни. (Польские хроники дают Казимиру еще одно прозвище - Монах.) В Саксонии он жил под именем Карл, а в монастыре носил имя Ламберт. Говорили, что папа Бенедик IX по просьбе представителей польской знати дал особое разрешение на то, чтобы Карл-Казимир, «дабы польский народ не остался без правителя», покинул монастырь и вступил в брак, за что поляки обязывались «выплачивать постоянно с какого человека динарий на святильник св. Петра и на построение церкви»7. В 1039 году при поддержке немцев (выставивших, по данным Гала Анонима, пятьсот рыцарей) Казимир вступил в Польшу и вскоре сумел объединить под своей властью большую часть Великой, а также Малую (с центом в Кракове) Польшу. Само собой разумеется, что Казимир предварительно признал себя вассалом германского императора - скорее всего, еще Конрада II (умершего в июне 1039 года), а может быть, его сына и преемника Генриха III.

Анархия в Польше, несомненно, представляла угрозу и для киевского князя Ярослава Владимировича. Но в первую очередь, он должен был воспринять польские события как хорошую возможность укрепить свои позиции в тех областях, которые на протяжении предшествующего столетия являлись яблоком разора меж Польшей и Русью. Такой областью - наряду с прочно удерживаемыми им Червенскими градами - была к XI веку земля ятвягов - прусекого племени, занимавшего обширные области между Неманом и Варевом, притоком Западного Буга. Покоренная в свое время отцом Ярослава князем Владимиром Святославичем, Ятвяжская земля позднее высвободилась из-под власти русских князей, а затем, при Болеславе Великом, попала в сферу влияния Польши8. Не случайно, именно к 1038 году - году наибольших потрясений в Польше - относится известный из летописи ятвяжский поход князя Ярослава. Хронологически он точно совпал с разорением Польши войсками Бржетислава. Однако, в отличие от чешского князя, Ярослав в то время не предпринял попыток вторгнуться непосредственно в Польшу.

«Повесть временных лет» сообщает об этом походе очень кратко: «Ярослав пошел на ятвягов». Более пространный рассказ содержат новгородско-софийские летописи, которые, помимо прочего, уточняют время похода: «Иде весне великий князь Ярослав Киеву, а на зиму ходил на ятвяги…»9 Если фраза летописца о том, что Ярослав весной откуда-то вернулся к Киеву не является случайным повтором («Ярослав… придет к Киеву весне», - сообщается в тех же летописях чуь раньше, под 1036 годом, в рассказе о войне с печенегами), то можно предположить, что князь накануне ятвяжской войны в очередной раз отравился к Новгороду - может быть, для того, чтобы пополнить войско. Сам же поход имел место «На зиму», то есть в последние месяцы 1038 года или же в самом начале следующего, 1039 года.

О результатах похода русские источник содержат прямо противоположные сведения. «Ярослав поиде на ятвяги и победи», - читаем, например, в Хлебниковском списке Ипатьевской летописи10; «Ярослав ятвяги взял», - еще более, определенно утверждал автор Летописца Переяславля Суздальского11. Однако летописи, восходящие к Новгродско-Софийскому своду, совершенно иначе оценивают итоги ятвяской войны: «…и не можааху их В». (Очевидная попытка согласования обеих версий предпринята в «Истории» В. Н. Татищева: «Ходил Ярослав на ятвяги и победи и, но градов и взять не мог, ибо не хотел со стенами биться и людей терять, скота же и имения по селам множество побрав, возвратился»12.)

Спустя два года, в 1040 году, Ярослав совершил еще один поход - в Литовскую землю, то есть немного восточнее, в междуречье Немана и Западной Двины. Очевидно, этот поход имел целью закрепить контроль Руси над водными выходами к «Варяжскому» (Балтийскому) морю. Какие-либо подробности этого похода неизвестны; летописцы никак не комментируют его, ограничиваясь фразой «Ярослав иде на Литву», и только автор Хлебниковского списка Ипатьевской летописи, как и в случае с ятвягами, добавляет: «…и победи».

Интересно отметить, что, согласно поздним литовским источникам, поход князя Ярослава совпал по времени с какими-то важными событиями в истории литовских племен. Именно 1040 годом источники датируют смерть легендарного литовского князя Куноса (мифического основателя Каунаса)13, после чего власть над Литвой была поделена между двумя его сыновьями - Керносом и Гимбусом (Гимбусом): первому достались собственно литовские, а второму - жемойтские земли. Не исключено, что военные действия русского князя способствовали такому развитию событий, а может быть, напротив, были вызваны смертью правителя литовских племен.

Однако поход 1040 года, по-видимому, не принес тех результатов, на которые рассчитывал Ярослав. Спустя четыре года, в 1044 году - и вновь в зимнее время - киевский князь совершил новый поход на Литву. «И с великою победою возвратился», - добавляет В. Н. Татищев.

Наконец, третий поход князя Ярослава в западном направлении - в Мазовию в 1041 году, по Западному Бугу (то есть на этот раз непосредственно на территорию Польши), - несомненно, также имел целью укрепление русского влияния на западных рубежах Руси и, в частности, в Прибалтике. Но на этот раз Ярослав предпочел действовать совместно со своим новым союзником, появившимся у него в Польше.