Алексей Карпов - Ярослав Мудрый

Ипатьевский список «Повести временных лет» прибавляет к этому некоторые кровавые подробности схватки: бросив своего противника оземь, Мстислав «вынул нож; ударил его ножом в гортань (в Хлебниковском списке: «В горло». - А. К.), и так был зарезан Редедю»13.

Жестокость Мстислава была вполне оправдана обычаем: повержденный враг должен был умереть, пролив кровь. Подобные поединки, отмечает современный исследователь, во многом носили ритуальный характер, и ритуал их был тщательно разработан и строго соблюдался. Мы можем судить об этом по былинам. Вот как, например, - очень похоже на летопись - описывается поединок былинного Ильи Муромца со своим противником Сокольничком (оказавшимел нежданно-негаданно его сыном):

… Ухватились они да там в охабочку.

Они бились, дрались да целы суточки.

А-де стар6му похвально да слово встретилось,

А лева рука да проказнуласе,

А-де упал старой да на сыру землю,

Где взмолилсе старой да Богородице:

«А я за вас стою, да я за вас борюсь,

А я стою-борюсь за верушку Христовою…»

…А тут не ветер полосочкой возмахивает -

У старого силы вдвое да тут поприбыло.

Ухватил он Сокольника за подпазухи

И бросил eгo на сыру землю.

Он вытащил ножичек булатный,

Возарвал eгo латы железные,

А хотел он резать да груди черные,

А смотреть да eгo ретиво сердце14.

Также и Мстислав выхватил нож только после того, как враг его был повержден на землю.

Русское войско беспрепятственно вступило в Касожскую землю. По обычаю и по договоренности перед началом схватки, к тому же произнесенной во всеуслышание, на вид у обоих полков, победителю доставалось все - имущество побежденного, его жена, дети15, а также та часть Касожской земли, которая принадлежала лично Редеде. На остальные касожские земли была наложена дань, касожское войско вошло в состав дружины Мстислава.

Так князь Мстислав ста правителем касогов и - через кровь, пролитую Редедей, - породнился с правящим в Касогии родом. А земля, доставшаяся ему во владение, славилась во всем тогдашнем мире своим богатством, а также храбростью, красотой и искусностью своих жителей. «Среди племен этих мест, - писал о «кашаках» (касогах) в середине Х века знаменитый арабский географ и историк Масуди, - нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин, более стройных, более тонких в поясе, с более выпуклой линией бедер и ягодиц, и вообще нет народа лучшей внешности, чем этот. Наедине их женщины, как описывают, отличаются сладостностью». (И эта слава осталась поистине на века. Как не вспомнить т вдохновенные строки русских писателей и поэтов, Восхищавшихся красотой женщин-горянок в XIX веке. «Нет, не черкешенка она…» - это ведь тоже о девах касожского племени, красота которых представлялась неким эталоном Александру Сергеевичу Пушкину, жившему на тысячу лет позже, чем цитируемый нами арабский автор.) «Они одеваются в белое, - продолжил далее Масуди, - в румскую (то есть византийскую. - А. К) парчу, в ярко-алую ткань и в различные парчовые ткани, затканные золотом». Эти ткани, производимые в их стране, ценились в странах ислама много дороже всех прочих16.

Пожалуй, в многовековой и кровавой истории русско-кавказского противостояния эта война оказалась самой бескровной и притом едва ли не самой успешной. Никто из последующих покорителей Кавказа и не подумал последовать примеру Мстислава, что, впрочем, неудивительно: изменились времена, изменились обычаи и традиции (прежде всего, на Руси, но не на Кавказе). Правда, справедливости ради, отметим, что подчинение касогов русскому князю продолжалось, по-видимому, до тех пор, пока победитель Редели был жив. Преемнику Мстислава - в случае, если бы он пожелал возобновить свои права на касожские земли, - надлежало подтверждать их личным примером, но Ярослав (унаследовавший власть брата), разумеется, не мог, да и не хотел пойти на это. Впоследствии касоги были вновь подчинены тьмутороканским князем - Ростиславом Владимировичем, внуком Ярослава Мудрого, но при каких обстоятельствах это произошло, мы не знаем.

В отказе касогов с оружием в руках защищать свою свободу не было и тени трусости или раболепства. (Как и прочие горские народы, касоги отличались особой гордостью. По словам Масуди, даже само их имя означало в персидском языке гордость и высокомерие.) Они исполняли многовековой обычай и признавали своим князем более сильного и более удачливого воина, одержавшего победу в честном Поединке, и теперь его сила и удачливость - как прежде сила и удачливость могучего Редеди - защищаю их и олицетворяли их собственную силу. Да и Мстислав воспринял своих новых поданных отнюдь не как рабов или слуг, но как в полной мере свои людей; как мы увидим, именно касаги (наряду с хазарами) составят основу его войска, главную ударную силу его дружины, и он будет заботиться о них и покровительствовать им не меньше, а даже больше, чем своим русским дружинникам. Отныне и без малого на целое столетие тьмутороканский князь - по крайней мере, формально - станет правителем «хазаров и касогов», а не одних только русских, и его официальный титл (в греческой передаче) будет звучать так: «архонт (правитель. - А. К) Матрахи, Зихии и всей Хазарии»17, где «Матраха» - греческое название Тьмуторокани, а Зихия - греческое же название страны касогов.

Подвиг князя Мстислава Тьмутороканского, беспримерный в истории древней Руси, был воспет дружинными певцами, и самым известным из них - легендарным Бояном, имя которого донесло до нас бессмертное «Слово о полк Игореве». Современник Мстислава и «старого Ярослава» (то есть Ярослава Мудрого), а также сыновей и внуков последнего, «вещий» Боян вспоминал и «первые времена усобицы» и пел песнь «храброму Мстиславу, иже зарезал Редедю пред пьлкы Касожьскыми»18. Полагают, что именно песнь Бояна, исполнявшаяся на княжеских пирах перед князьями и их дружиной, могла послужить одним из источников летописного рассказа19.

(Имя же касожского князя Редеди пытались отыскать в кабардинских преданиях и легендах. Так, еще в начале XIX века кабардинский просветитель, историк и поэт Шара Бек-мурза Ногмов опубликовал в своей «Истории адыгейского народа» некое сказание, обнаружившее удивительное сходство с русской летописью. В нем - точно так же, как в летописи, - рассказывалось о единоборстве неизвестного по имени «князя Тамтаракая» (Тьмуторокани) с адыгейским богатырем, великаном Редедей, участником похода на Тамтаракай адыгейского князя Идара. «Чтобы не терять с обеих сторон войска, не проливать напрасно крови и не разрывать дружбы, - обращался будто бы к своему противнику Редедя, - одолей меня и возьми все, что имею». В полном соответствии с летописью сообщалось здесь и о гибели Редеди и поражении адыгов: «Происшествие это прекратило войну, и адыхейцы возвратились в отечество, более сожалея о потере лучшего воина, чем о неудаче предприятия»20.