Коллектив авторов Военная история - Вышли на фронт «катюши»

Как только получили связь с Соломиным, мы услышали его встревоженный голос:

— Немцы снова перешли в наступление. Одна подбитая установка и две машины со снарядами находятся между нами и фашистами. Срочно дайте по ним залп!

Дать залп — значит погубить своих. К тому же эта жертва могла оказаться напрасной. Нужно было атаковать противника. Быстро собрали всех гвардейцев дивизиона и артиллерийского парка, вооруженных автоматами, посадили их на машины, взяли с собой счетверенные зенитные пулеметные установки, смонтированные на полуторках. А Соломину я сказал:

— Володя, держись! Идем на выручку.

Через несколько минут наш отряд с потушенными фарами подъехал к району, где вели бой разведчики и связисты во главе с Соломиным и Читалиным. За 300 — 400 метров мы спешились и развернулись в цепь. На флангах поставили пулеметные установки и транспортные машины. Замысел атаки был таков: все машины включают фары, пулеметные установки на ходу открывают огонь, гвардейцы идут в атаку и короткими очередями из автоматов бьют по противнику, освещенному фарами.

В этом бою отличился старший лейтенант Н. И. Королев. Прекрасный спортсмен, классный боксер, он в рукопашной схватке уничтожил пять фашистов. Раненный в руку, Королев до конца боя оставался в строю. Позднее этот отважный офицер был выдвинут на должность начальника разведки полка. В 1943 году, командуя дивизионом, он пал смертью храбрых в боях под Никополем.

В ту ночь мы не только отбили свои машины, но и захватили трофеи — четыре пулемета, десять автоматов, пять мотоциклов и более двух десятков велосипедов. Но не радовали нас эти трофеи. Мы потеряли убитыми 12 человек.

Подбитые машины и машины со снарядами гвардейцы взяли на буксир и отвели к огневым позициям. Боевая установка, с которой дали залп по врагу, получила серьезные повреждения, отбуксировать ее было невозможно. Кроме того, на поле боя осталось еще несколько серьезно поврежденных машин, которые нельзя было вести даже на буксирах.

Разведчики и связисты заняли оборону, а боевые расчеты были отправлены обратно на огневые позиции. Вскоре прибыл и эскадрон — 15 кавалеристов. Связавшись со штабом дивизии, я сообщил майору Шмуйло о ночных событиях. Тот пообещал с рассветом выслать подкрепление.

Мы с комиссаром снова выехали к огневым позициям.

У подбитых машин, которые не удалось отбуксировать, с группой разведчиков и связистов остались капитан Соломин и лейтенант Читалин. Место, где они заняли оборону, служило и наблюдательным пунктом. Отсюда хорошо просматривалась дорога, идущая в сторону противника.

Уже начало светать, когда мы подъехали к огневым позициям. Через несколько минут меня вызвал к телефону Соломин:

— Товарищ командир! Наблюдаю большую колонну фашистов, не менее двух батальонов. Идет из Россошного и спускается в долину речки, в трех километрах от меня. Прошу дать залп, центр залпа — мост!

— Продолжайте вести наблюдение, — отвечаю Соломину, — будете корректировать огонь. Доложите командиру дивизии или майору Шмуйло о колонне.

Условия стрельбы были невыгодные: расстояние почти предельное, эллипс рассеивания вытянут по фронту. Принимаем решение вести огонь отдельными установками, чтобы экономить снаряды.

Проверив исходные данные, даем залп первой установкой. Соломин вносит коррективы. Даем повторный залп.

— Убавить прицел на километр, — просит Соломин.

Даем залп установкой с уменьшенным прицелом. Слышу Соломина:

— Голова колонны вышла из низины, быстро приближается к нам. Уменьшить прицел. Огонь! — в голосе Соломина чувствуется волнение. — Широким фронтом идут на нас! Дайте огонь!

— Соломин! — кричу я в трубку. — Переключите меня на Шмуйло!

Послышался приглушенный голос Сергея Трофимовича.

— Снарядов мало, — докладываю ему, — вынужден отходить. Прошу атаковать колонну во фланг.

— Будем готовить атаку. Держитесь, гвардейцы!

А Соломин все требует огня...

— Володя! Снаряды на исходе. Подорвите боевую машину! Отходите по линии связи.

— Вас понял, товарищ командир!

Чтобы прикрыть Соломина, даю команду продолжать вести огонь. После этого поспешил ко второй батарее. Когда пробегал сзади одной из установок, она дала залп. Реактивной струей меня, как щепку, бросило оземь. Падая, я инстинктивно рукавами полушубка закрыл лицо. По гололеду меня отнесло метров на пятнадцать. Поднятый воротник полушубка и ушанка защитили лицо от огня. Весь в пыли и копоти, я поднялся с земли. Ко мне подбежал Радченко.

— Глаза целы?

— Все в порядке!

— А Соломин, наверное, погиб. Передал, что их обходят. Просил дать по нему залп. Доложил, что кавалерийская атака захлебнулась... На этом его доклад оборвался.

Что же произошло с кавалерийской атакой?

Майор Шмуйло собрал около полка кавалеристов. В развернутом боевом порядке эскадроны выскочили из балки на равнину. Открытым полем, с расстояния около 2 километров, они пошли в атаку. Противник открыл ураганный огонь. Продолжать атаку в конном строю на открытой местности, по глубокому снегу было безрассудно. Эскадроны повернули обратно и скрылись в балках.

После неудачной атаки командир 14-й кавалерийской дивизии принял решение оврагами и низиной реки отходить в Кривец. Пришлось и нам отходить. Я оставался на огневой позиции до тех пор, пока не ушла последняя машина.

На грузовой машине мы с водителем замыкали колонну. Вслед за нами двигался противник. Когда наши машины у моста повернули влево, на Кривец, фашисты вышли на холм и открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. К нашему счастью, дорога проходила в низине. Пулеметным огнем простреливалась лишь верхняя часть кабин автомашин. Проскакивая это опасное место, я увидел справа от дороги в снегу свою штабную машину, в которой находились наши вещи, а главное, моя и комиссара полевые сумки с картами и документами. Я приказал водителю проехать в лощину и там ожидать меня. Сам побежал к штабной машине проверить, взяты ли оттуда наши полевые сумки.

Оказалось, что в поврежденной машине были оставлены все вещи, в том числе и полевые сумки с картами и документами. Я схватил обе полевые сумки и валенки комиссара, вспомнив, что Радченко в хромовых сапогах, и побежал к грузовой машине, спустился в лощину, где она должна была ожидать меня. Однако здесь ее не оказалось.

Получилось так, что командир полка с двумя полевыми сумками, валенками комиссара и с одним пистолетом в руке «прикрывал» отход дивизиона и штаба полка... Я находился в непростреливаемой зоне и решил не бросать валенки. Шел быстро, надеясь, что кто-нибудь спохватится и вышлет навстречу мне машину. Прошел еще с полкилометра и стал подниматься из низины к какому-то домишку. К моей радости, здесь за одним из строений стояла грузовая машина, а на окраине, у изгороди — несколько гвардейцев, и среди них Радченко.