Коллектив авторов Военная история - Вышли на фронт «катюши»

Тихвин находился в руках врага. Соединения и части 4-й армии вели кровопролитные бои. Штаб армии размещался в деревянном доме в местечке Неболчи.

Утром 10 ноября меня принял командующий армией. За деревянным столом сидел коренастый, среднего роста человек с пятью звездочками в петлицах. Лицо волевое, открытое, движения быстрые.

— Проходите! — генерал Мерецков встал из-за стола, поздоровался за руку. — Садитесь. Доложите, пожалуйста, о дивизионе и его возможностях.

Командующий слушал внимательно, не прерывая. Потом спросил:

— Приходилось вам проводить боевые пуски?

— Нет.

— Ничего, проверите в бою. Действовать будете только по моему указанию и по заданиям командующего артиллерией полковника Дегтярева. Свяжитесь с ним. Где сосредоточили дивизион?

— На восточной окраине Неболчи, в лесу.

— Связь есть?

— Подана вчера вечером.

— Хорошо. Вы свободны. Идите к Дегтяреву и решите с ним все вопросы.

Возвратившись в дивизион, я собрал командный состав, рассказал об обстановке и задаче, поставленной командованием армии. Ее войска продолжали вести активные боевые действия против вклинившейся 16-й немецкой армии. Дивизион получил приказ: произвести огневые налеты по скоплениям фашистов в деревнях Нижнее и Верхнее Заозерье.

Зима выдалась суровая, морозы доходили до 35 — 40 градусов. Поэтому особое внимание мы уделяли содержанию техники, следили за тем, чтоб моторы были всегда прогретыми. Действовать предстояло в условиях бездорожья. На маршрутах встречалось много незамерзающих болот и озер, что затрудняло маневрирование.

Конечно, получив приказ, все волновались, и я в том числе, — ведь это был первый залп! Хотя все было подготовлено и проверено, я обратился к командующему артиллерией дивизии с просьбой дать нам для пристрелки 76-миллиметровую полковую пушку. Просьбу удовлетворили. Вскоре в дивизион прибыл начальник полковой артиллерии. К моему удивлению и радости, я узнал в прибывшем командире своего товарища по школе ВЦИК старшего лейтенанта Пантелуса. С ним мы не виделись с 1938 года.

После коротких взаимных расспросов он поинтересовался, что от него требуется.

Я раскрыл планшетку с картой:

— Видишь вот этот пункт, пристреляй по нему и сообщи данные.

— Понял тебя.

Первой вышла на позицию батарея старшего лейтенанта Млинарского. Расчеты приготовились к открытию огня. Вокруг боевых машин стояли стройные красноствольные сосны, кроны их густо запорошило снегом. Справа и слева от огневых позиций слышалась редкая ружейно-пулеметная перестрелка. Судя по ней, противник нас не обнаружил. Подошла и вторая батарея. По координатам цели, сообщенным Пантелусом, командиры батарей быстро подготовили исходные данные для стрельбы и доложили о готовности.

Наступила торжественная минута. Я представил себе, как сейчас в ожидании команды напряжены лица бойцов — они начинали свой боевой счет!

Вздрогнула земля, и 288 снарядов обрушились на скопление противника. Взметнулось море огня, разрывов. Стрелковые подразделения поднялись в атаку.

В тот же день мне позвонил командующий артиллерией полковник Дегтярев, похвалил за хорошую стрельбу и просил передать от него благодарность всему личному составу.

С этого дня дивизион все время находился в боях.

Как-то во время марша на нас вышла колонна автомашин из блокадного Ленинграда. В кузовах, закутанные в солдатские одеяла, в пестрые платки, в отцовские и материнские пальто и фуфайки, тесно прижавшись друг к другу, сидели дети — изможденные, с черными кругами под глазами, с желтой просвечивающей кожицей на лицах.

Сжалось сердце, хотелось их пригреть, сделать что-то хорошее. Гвардейцы окружили детишек, отдавали им хлеб, кусочки сахара — все, что нашлось в солдатском кармане. Я видел, как у солдат, повидавших много смертей, на глаза навертывались слезы.

После этой встречи излишне было призывать людей уничтожать врага.

9 декабря наши войска освободили Тихвин и отбросили немцев на запад, к реке Волхов. В освобождение города внесли свой вклад и воины нашего дивизиона. Указом Президиума Верховного Совета СССР дивизион был награжден орденом Красного Знамени. Многих бойцов и командиров дивизиона представили к правительственным наградам.

В марте 1942 года с группой командиров Волховского фронта я был отозван в Москву. Меня, как и прошлый раз, принял командующий гвардейскими минометными частями генерал-майор Аборенков.

Командующий сказал, что мы неплохо дрались под Тихвином.

— Решили назначить вас на полк. Приступайте к формированию. Технику и недостающий личный состав в ближайшее время получите.

39-й гвардейский минометный полк формировался из трех отдельных дивизионов М-13 и парковой батареи.

На формирование мне дали около двадцати дней. Сколачивание подразделений шло одновременно с получением боевых машин, автотранспорта и другого имущества. Постоянную помошь и поддержку нам оказывал член Военного совета генерал П. А. Дегтярев. Он всегда был в курсе всех дел и забот полка.

Весной 1942 года в районе Демянска намечалась операция по окружению 70-тысячной группировки частей 16-й немецкой армии. Нам предстояло воевать на этом участке Северо-Западного фронта.

Командующий фронтом направил два дивизиона нашего полка в 27-ю армию и один — в 11-ю, в район деревни Тополиво. Уже после первых километров марша почти весь автотранспорт полка застрял на разбитых дорогах. На огневые позиции пришли только боевые машины, имея при себе по одному залпу. Пришлось в каждом дивизионе создать пешие группы для подноса боеприпасов и продовольствия, а боевые машины обслуживать сокращенными расчетами.

Вторым дивизионом полка командовал капитан С. Коротя — грамотный и волевой командир. Бойцы гордились им, многие старались походить на него. Преодолев бездорожье, Коротя вывел дивизион к месту ожидаемого прорыва. В предшествовавшие дни, пытаясь помочь окруженной группировке, фашистское командование посылало для нее большое количество тяжелых транспортных самолетов, груженных горючим, боеприпасами, продовольствием. Огромные трехмоторные самолеты с черными крестами почти беспрепятственно совершали посадки на аэродромах и возвращались обратно. Капитан развернул дивизион на подготовленной огневой позиции и произвел залп по прорывавшемуся противнику в тот момент, когда на малой высоте пролетало несколько «юнкерсов». РС плотно накрыли боевые порядки противника. Каковы же были удивление и восторг гвардейцев, когда они увидели, что загорелся и рухнул на землю самолет, сбитый реактивным снарядом.

Всякие случаи происходили на войне, но такое увидел впервые!

Вспоминаю еще такой эпизод. Фашисты выдвинули в исходное положение для атаки, к перекрестку дорог, танки и мотопехоту. Наши разведчики на рассвете обнаружили их и доложили командованию. Третьему дивизиону, которым командовал капитан Козлов, я приказал немедленно дать залп... Там, где еще недавно были пехота и танки противника, чадящими факелами горели девять бронированных машин.