Александр Шестаковский - Самородок

В освоении специфики нового для него дела быстро летели дни. Вскоре Симонов не только полностью освоился, но и стал примечать возможности дальнейшего совершенствования производства. Его предложения тут же осуществлялись и давали заметный эффект. Мастер и начальник цеха почувствовали в новом работнике незаурядные творческие способности и нередко в сложных ситуациях обращались к нему за советом. Незаметно он стал необходимым и весьма ценным членом коллектива. Причем таким, которого не приходилось, как других, уговаривать, если вдруг появлялась необходимость работать сверхурочно. Наоборот, он сам напрашивался, когда кого-либо нужно было подменить. Заработанные таким образом отгулы Симонов использовал для поездок в Москву в артиллерийское управление.

И вот однажды, придя вечером на квартиру, где снимал угол, он увидел на своей койке положенное хозяйкой письмо с гербовыми сургучными печатями наркомата по военным и морским делам. С понятным волнением вскрыл конверт. В нем — официальное разрешение отдела военных изобретений на изготовление образца ручного пулемета его системы. И копия письма руководству Ковровского пулеметного завода с предписанием об оказании «конструктору Симонову» всяческого содействия.

Наконец-то! Сбылось то, к чему стремился столько лет. Его пулемету быть! Впервые в официальной бумаге он именовался не слесарем-отладчиком, не мастером цеха, а конструктором.

Радости не было границ, и она буквально из него выплескивалась. Сбегав в магазин, Сергей Гаврилович накупил всякой снеди и устроил «царский» ужин квартирантам и хозяйке. Стихийно возникшее торжество затянулось за полночь. Скупые обычно на проявление эмоций мастеровые от души поздравляли своего собрата, выбивающегося, как они говорили, в люди. Для Симонова же это был праздник официального признания его как творческой единицы и одновременно... прощания с Подольском. Не знал он тогда, что ему еще предстояло вернуться в этот город.

На следующее утро, выполнив необходимые формальности в отделе кадров, забежал проститься с товарищами в цех. Успевшие полюбить Симонова станочники душевно поздравляли его, горячо жали руку. Им жалко было расставаться с человеком, который столь часто и охотно приходил им на помощь, когда была в ней нужда. Уход Симонова был неожиданным для руководства цеха. И начальник, и мастер чувствовали себя словно обкраденными: уходил наиболее квалифицированный специалист, с которым у них были связаны планы на будущее. Сергей Гаврилович и сам с сожалением покидал коллектив, к которому успел привыкнуть. Но ничего не сделаешь — нужно!

На пулеметный пришел, словно бы после отпуска. Здесь мало что изменилось. До винтика знакомое оборудование, те же люди, увлеченно занятые, как и прежде, доводкой пулемета Дегтярева. Друзья сердечно поздравляли Симонова, рады были его возвращению. И он с головой окунулся в общие заботы, словно позабыл, что вернулся на завод в несколько ином качестве.

Достоинства ручного пулемета Дегтярева перед существовавшими тогда зарубежными образцами были очевидны. Он был легче, состоял из значительно меньшего числа деталей. И все же окончательная его судьба долго не решалась. Пулемет подвергался нескольким заводским испытаниям, но всякий раз возвращался на доработку из-за поломок отдельных частей. В. конце сентября 1926 года, незадолго до возвращения Симонова на завод, первым полигонным испытаниям подверглись сразу два образца. Из них было сделано около пяти тысяч выстрелов. Однако из-за поломок выбрасывателей и ударников и недостаточно продуманной защиты механизма от попадания пыли испытания были прерваны, образцы возвращены на доработку.

И снова над чертежами склонялись конструкторы во главе с Дегтяревым, искали и находили пути устранения неисправностей, повышения прочности деталей. И снова станочники и слесари без задержек воплощали в металле только что родившиеся в конструкторском бюро идеи. Как и прежде, с получением заказа на изготовление пулеметов Дегтярева были связаны надежды всего коллектива. Понятно, что в этой обстановке нелегкими оказались первые шаги Симонова по созданию образца пулемета собственной конструкции.

На первых порах в инструментальной мастерской ему выделили для работ скромный уголок возле кладовки. Фрезерный же и токарный станки находились в другом здании. Приходилось по нескольку раз в день переходить из корпуса в корпус. Потом установили токарный станок со слесарным верстаком, и работать стало легче. Но для фрезерных работ нужны были переходы с одного участка на другой. Не всегда удавалось сразу получать нужный металл, необходимый инструмент. Зная о больших нехватках и того и другого на заводе, Сергей Гаврилович не обижался: обходился без них или добывал где мог. Вначале работал один: сам в вечерние часы готовил рабочие чертежи, днем — изготовлял детали. Дело шло медленно и трудно.

Начальство успокаивало: «Пустим в серию дегтяревский пулемет — окажем помощь и тебе». И Сергей Гаврилович ждал.

Но находиться в коллективе и не жить его заботами Симонов не мог. Поэтому, когда его попросили стать старшим мастером сборочной мастерской, он охотно согласился. Правда, времени для творческой работы поубавилось, но он жил надеждой: вот-вот пойдет дегтяревский пулемет, он поможет наладить производство и тогда вплотную займется конструированием.

В канун десятилетия Великого Октября ЦК ВКП(б) принял решение о массовом приеме в партию лучших производственников, доказавших свою преданность ленинским идеалам. Их сознание формировалось в борьбе с остатками троцкизма. Заводские коммунисты отличались высоким пониманием своего пролетарского долга, среди них не было ни идейных шатаний, ни разброда. Ковровская партийная организация непоколебимо стояла на позициях XIV съезда ВКП(б), который, подводя итоги победам советского народа на мирном фронте, подавляющим большинством голосов горячо одобрил ленинский курс ЦК, обеспечивавший общий подъем народного хозяйства и укрепление позиций социализма. Исходя из указаний В. И. Ленина, съезд призвал партию, весь народ держать курс на индустриализацию и укрепление на ее основе экономической независимости и оборонной мощи страны.

Газеты сообщали о злобных акциях империалистов против молодой Страны Советов, пытавшихся сорвать выполнение намеченных партией планов. Весной 1927 года с целью втянуть СССР в войну английские империалисты, стоявшие во главе антисоветских сил, организовали серию провокаций. Вслед за налетом на советское посольство в Пекине в Лондоне было совершено бандитское нападение на советское торговое представительство и наше торговое общество «Аркос».