Александр Шестаковский - Самородок

В победном 1945 году Симоновым был создан опытный образец ПП 7,62-миллиметрового калибра, подвергшийся полигонным испытаниям. Работа автоматики была основана на принципе отдачи свободного затвора. Капсюль разбивался в нем жестко закрепленным бойком под действием возвратной пружины. Конструкцией допускалось ведение только непрерывного огня. Роль предохранителя выполняла откидная рукоятка перезаряжания. Экстракция и отражение стреляной гильзы осуществлялись с помощью выбрасывателя, смонтированного в затворе. Питание производилось из двухрядного коробчатого магазина, рассчитанного на 30 патронов.

Сергея Гавриловича не расхолодили неудачи, постигшие его на полигонных испытаниях. Наряду с дальнейшим совершенствованием СКС он вынашивает идею создания пистолета-пулемета, который соответствовал бы всевозраставшим требованиям к этому виду оружия. В 1949 году он создал опытный образец ПП 9-миллиметрового калибра, существенно отличавшийся от его предыдущей конструкции устройством затвора.

И тут особенно ярко проявилась в Симонове еще одна черта характера, свойственная, вообще-то говоря, подавляющему большинству советских конструкторов стрелкового вооружения. Разрабатывая подчас один и тот же вид оружия различных конструкций независимо друг от друга и готовя свои образцы к конкурсным испытаниям, они вроде бы становятся в положение соперников.

Но это соперничество ничего общего не имеет с острой конкурентной борьбой между изобретателями в капиталистическом мире, приводящей нередко к трагическим развязкам. Советские конструкторы не раз демонстрировали свою заботу прежде всего об интересах государства, родной армии. В этом видится одно из замечательных проявлений советского образа мыслей, советского образа жизни.

Когда конструкторы старшего поколения Дегтярев, Симонов и накопивший уже опыт Судаев, внимательно следившие за творческими поисками молодых изобретателей, заметили незаурядный талант своего молодого коллеги Михаила Тимофеевича Калашникова, они ему оказывали всяческую помощь.

Сергей Гаврилович сразу же оценил удачные технические решения, найденные Калашниковым при создании им пистолета-пулемета, подбадривал его, дал ряд практических советов. Он не посчитался с тем, что в случае принятия на вооружение автомата Калашникова фактически перечеркивается его многолетняя работа по созданию аналогичного вида оружия, и помогал изобретателю как только мог.

А когда в 1949 году в результате полигонных, а затем и войсковых испытаний были выявлены высокие тактико-технические характеристики — надежность, простота устройства, удобство эксплуатации автомата Калашникова — и он был принят на вооружение Советской Армии, Симонов был одним из первых, кто от всей души поздравил изобретателя.

Напротив дома, в котором я живу, растет можжевельник. Сперва он был один среди травы. Потом я стал высаживать вокруг него нарциссы и гладиолусы, астры и тюльпаны и даже роскошные болгарские гвоздики. Но все эти цветы при всей своей красе не затмевают величавость простого лесного красавца, а лишь подчеркивают его стройность, основательность.

Вот так же среди людей: отмеченные большим природным даром, они не нуждаются ни в каком обрамлении. Они сами по себе личности с большой буквы.

Пусть меня простит Сергей Гаврилович за вольное сравнение: именно такой самобытной личностью, выделяющейся среди других своим талантом, мне представляется и он сам — выходец из крестьянской семьи, добившийся своим упорством и трудом значительных высот в тонком конструкторском деле.

Растущий у дома можжевельник имеет к Симонову непосредственное отношение. Я привез его с родины Сергея Гавриловича. Во время поездки с ним во Владимирскую область в полукилометре от деревни Федотово мы облюбовали два стройных куста, выкопали с землей и увезли на легковой автомашине домой. И вот один из них теперь растет на подмосковной даче оружейника в Бутове, второй красуется на клумбе напротив моего окна.

Особо памятен мне разговор с Сергеем Гавриловичем в Бутове в один из майских дней 1977 года. Устроились на веранде. Сквозь настежь распахнутые окна до нас доносились тонкие нежные запахи цветения яблоневого сада, окружающего дом. Я был первым, поздравившим его с 50-летием пребывания в ленинской партии.

В такой знаменательный для конструктора день разговор не мог идти о пустяках. Сергей Гаврилович с некоторой грустью вспоминал события более полувековой давности и сам же удивлялся возможностям человеческого мозга, способного воскрешать в малейших деталях, казалось бы, давно забытое.

Помню, я сказал ему тогда, что его заслуги перед Родиной, отмеченные самыми высокими наградами, найденные им удачные компоновочные и технические решения, используемые конструкторами стрелкового оружия до сих пор, и, наконец, роль его противотанкового ружья в разгроме врага в Великую Отечественную — все это должно вселять в него чувство исполненного партийного и гражданского долга. Потом я заговорил о том, что конструктору сопутствовали удачи.

— У-да-чи!..— повторил, растягивая последнее слово, конструктор. — Грех жаловаться, они действительно были. Прежде всего огромная удача заключается в том, что полвека назад я неразрывно связал свою судьбу с Родиной, партией. Это придало всей моей работе особо глубокий смысл... Большой удачей считаю и то, что мои первые шаги оружейника направляли такие замечательные конструкторы стрелкового оружия, как В. Г. Федоров и В. А. Дегтярев.

Симонов на мгновение задумался и затем продолжил:

— И все же не надо думать, что вся моя более чем полувековая жизнь оружейного конструктора — непрерывная цепь удач. В этом легко убедиться, если побывать в фондах Центрального музея Вооруженных Сил СССР. Здесь собрано более 150 созданных мною образцов винтовок, ручных пулеметов, карабинов. Но только три из них были приняты на вооружение армии. Удача в нашем деле — скорее исключение, чем правило.

Главная удача в том, что я нашел свое место в общем строю.

Сергей Гаврилович подчеркнул, что его вступление в ряды ленинской партии произошло не сразу и не вдруг, а было подготовлено предшествующими этому событию делами и помыслами. Но свою жизненную позицию он определил раз и навсегда: делать то, что именно сегодня более всего нужно Родине, партии, народу.

И действительно, когда в грозовом 1918-м Сергей Симонов, успевший к тому времени получить довольно высокую квалификацию слесаря, попал на пулеметный завод, в автоматическом оружии он разбирался слабо. А революцию надо было защищать. Требовалось оружие, много оружия. Но, чтобы его делать, нужно было не только этого хотеть, но и уметь. И Симонов с жадным упорством постигает тонкости оружейного дела, быстро включается в работу по изготовлению образцов автоматов конструкции Федорова.