Рюдигер Юнгблут - BMW: история семьи Квандт, возродившей компанию

Крупный акционер и председатель Наблюдательного совета все больше и больше забирал бразды правления в свои руки. Уже в 1925 году у Квандта появился офис в Главном управлении на Асканишерплатц, и скоро директора заметили, что на предприятии подули новые ветры. Первый конфликт разразился, когда речь зашла о том, чтобы привести основной капитал акционерного общества в соответствие с новыми стабильными деньгами. Руководители фирмы предложили Квандту снизить капитал с 40 до 16 миллионов марок. Он понял цель этого намерения: «Это было, конечно, проще всего для дирекции. Такое снижение облегчало получение прибыли от огромных резервов, имевшихся у фирмы, позволяя, без особых усилий, создать новые средства». Гюнтер Квандт предложил, со своей стороны, сокращение до 30 миллионов. В итоге посредником выступил Мюллер, пенсионер фирмы, и капитал был определен в размере 20 миллионов.

С основателем фирмы, который в свои 73 года каждый день приходил на предприятие и вникал во все детали, Гюнтер Квандт хорошо ладил. Молодой предприниматель ценил качества и достижения старшего, который основал AFA и поднял фирму до положения ведущего предприятия отрасли. Мюллер, у которого не было детей, видел в Квандте подходящего преемника и доверил оборотистому суконному фабриканту продолжить дело своей жизни.

А вот 70-летнего коммерческого директора фирмы по фамилии Берлинер Квандт не любил. Дело в том, что он очень хотел взять в свои руки все нити управления фирмой: он видел себя активным фабрикантом, а не просто председателем Наблюдательного совета. Гюнтер хотел не только управлять своим владением, но и создавать. Постепенно крупный акционер подверг ревизии всю систему управления делами на фирме AFA. Проверялись все отделы, будь то лаборатории, бухгалтерия или отдел кадров. Квандт тщательно изучал работу всех сотрудников.

Он мечтал построить завод в Великобритании. Перед Первой мировой войной AFA открыла в Манчестере дочернее предприятие, которое благодаря отличному качеству своей продукции могло переманить некоторые заказы у британских конкурентов. После войны завод отошел британским конкурентам в качестве военного трофея. С тех пор AFA имела в Лондоне только маленькое торговое представительство. В ноябре 1926 года Квандт лично стал подыскивать участок земли в окрестностях Лондона и купил заброшенный оружейный завод, чтобы запустить там производство аккумуляторов.

В то время как с экономической точки зрения Гюнтер Квандт шел все время в гору, а его состояние день ото дня росло, в семье накапливались проблемы и заботы. Трое детей Шульце, которых Квандт взял к себе, были трудными и, по мнению хозяина дома, «плохо воспитанными». Особенно его огорчало, что 15-летний Йохен Шульце оказывал очень большое влияние на своего ровесника Герберта Квандта. Однажды отец узнал, что оба мальчика выкуривали до 20 сигарет в день.

Магда, которой было всего 23 года, устала от сложных семейных отношений. Муж понимал ее положение и описал его так: «Если для молодой женщины трудно уже то, что нужно воспитывать двоих больших мальчиков от предыдущего брака своего мужа, то задача не становится легче, если к ним добавляется собственный ребенок. Но если вместе с ними должны воспитываться еще и трое чужих детей, то это выше всяких сил». От загруженного делами мужа она не могла ожидать помощи: Квандт уходил из дома в семь часов утра, уезжал в Берлин, обедал чаще всего в городе и возвращался домой поздно вечером. Часто он и ночевал в Берлине, чтобы сэкономить время на поездке в Нойбабельсберг. В этих случаях Гюнтер проводил ночь в доме на Франкеналлее.

В этих обстоятельствах отчуждение супругов, которые, вероятно, никогда и не были очень близки, еще более усугублялось. Совместная жизнь не становилась легче оттого, что Квандт продолжал пытаться воспитывать молодую жену. Ему, например, не нравилась ее привычка завтракать в халате. Для него, человека, сформированного империей, это было признаком внутренней несобранности. Магда, со своей стороны, воспринимала мужа как человека холодного. Эту холодность она усматривала и в его отношении к детям. На свое 16-летие Герберт получил в числе многочисленных подарков и конверт от отца. В нем находилась открытка, на которой было написано: «Моему дорогому Герберту еще один подарок в размере 25 рейхсмарок за каждый месяц будущего года, в который он не выкурит ни одной сигареты». Герберт отреагировал неожиданно сентиментально. Он тихо сел в угол и читал открытку снова и снова. «Глаза его наполнились слезами», — заметил отец. Магда упрекнула мужа в том, что он испортил сыну праздник. Сам же он видел в предложении денег «может быть, не очень красивый, но действенный способ», поскольку в конце концов Герберт принял решение в пользу денег и бросил курить.

Но не только 20 лет разницы в возрасте мешали Гюнтеру Квандту относиться к жене как к равноправной партнерше. Видимо, такой подход в принципе был чужд его натуре. А она, в свою очередь, не умела безропотно подчиняться, будучи для этого слишком самоуверенной. Ее биограф Ганс-Отто Мейснер пишет: «Если бы Магда была мягкой, нежной женщиной, все могло бы быть по-другому. Тогда она, вероятно, плакала бы или обольщала его, стремясь пробудить в нем деликатные чувства. Но она этого не может. Ее гордость требует скрывать свои эмоции, а не делать из них шоу».

У супругов не было общих тем для разговоров. Каждый вечер Квандт слушал отчет своей жены о том, что было нового у детей, но ему даже не приходило в голову рассказывать ей о своих делах. Предприниматель жил в другом мире. Он неустанно работал над осуществлением своих планов, создавал промышленную империю, стремясь таким образом увековечить имя своей семьи. Он уже давно был богат и не думал больше о материальных проблемах. Гюнтер Квандт был занят делом своей жизни — созданием чего-то настолько крупного и прочного, что пережило бы его самого. Он мыслил поколениями.

В то время как отношения между супругами становились все более прохладными, все более тесной становилась дружба между Магдой и ее пасынком. Она сумела заинтересовать его искусством и литературой. Гельмут восторженно рассказывал отцу: «Мы с мамой занимаемся обычно после обеда — это очень интересно! Она рассказывает мне о прекрасных книгах, учит понимать искусство».

Постепенно подросток становился связующим звеном между супругами. Гельмут страдал, когда родители ссорились, и в такие моменты часто вставал на сторону мачехи. Магда Квандт тоже страдала от своего замужества, и морально, и физически. В 1925 году, когда ей не было еще 24 лет, она отправилась на лечение в Бад-Наухейм, а после этого — на дачу во Флимс в Граубюндене. Сопровождал ее только Гельмут: к этому моменту ей уже не хотелось путешествовать со своим мужем. Весной 1926 года Квандт предложил жене поехать вместе на четыре или пять недель в Египет и Палестину. В отличие от предыдущих поездок, когда с ними ездили дети или друзья семьи, на этот раз он хотел быть с Магдой вдвоем. В своих воспоминаниях он записал: «К сожалению, она отвергла это предложение. Причины, собственно говоря, не было». Квандт поехал один через Италию на Восток, но раз в два дня писал жене письма. Она ответила ему всего один раз, и очень коротко.