Рюдигер Юнгблут - BMW: история семьи Квандт, возродившей компанию

11 августа 1976 года обе семьи заключили свой второй договор о разделе имущества. Герберт Квандт получил семейную собственность в Internationale Spedition Gunter Lohmann KG, Wuppermetall GmbH, Busch-Jaeger Diirener Metallwerke GmbH. Инге Квандт и ее дочери могли теперь называть своей собственностью 50-процентное долевое участие в Waggon Union GmbH, а также долевое участие в UTB-Teilzahlungs-Bank, IWK Pressen GmbH, Busch-Jaeger Liidenscheider Metallwerk GmbH, DWM Copeland GmbH. Наследники Гаральда Квандта получили, кроме того, долю в 40 процентов в Contrans Gesellschaft fur Containerverkehr и в GVL KG Liibeck.

Черта под отношениями была подведена. Наследники Гаральда Квандта и их советники обязались также, что они выедут из дома Гюнтера Квандта, которым до этого времени обе семьи пользовались сообща. Они сразу начали строить неподалеку дом Гаральда Квандта.

Договор о разделе завершал бесконечные сложные переговоры, похожие на сражения, которые стоили участникам много сил и здоровья. Важным действующим лицом на стороне Герберта Квандта был его генеральный уполномоченный Ганс граф фон дер Гольц, который в первые годы на этой должности не занимался почти ничем другим, кроме раздела имущества. «Тем не менее, с моей точки зрения, это не были потерянные годы», — вспоминал он позже об этом времени. Герберт Квандт произвел на него тогда глубокое впечатление: «Я смог ощутить, что может сделать человек, который исполнен решимости выстоять наперекор всем невзгодам, победить в борьбе с разрушительными силами, которые судьба посылает ему на жизненном пути. Я смог узнать, что мощь человеческой натуры проявляется в тяжелый час, когда удары судьбы вызывают к жизни новые силы, сохраняя при этом теплоту и внимание к окружающему миру».

По завершении многолетней процедуры размежевания Герберт Квандт сказал в узком кругу, что напряжение и волнения стоили ему, вероятно, два-три года жизни. К этому времени предпринимателю было 66 лет, ему оставалось еще шесть лет жизни. И все же Герберту Квандту суждено было пережить свою невестку и обоих ее советников.

Вскоре после продажи акций Daimler в 1974 году Инге Квандт и Райнер Гюнцлер пригласили к себе в Бад-Хомбург сотруднику журнала «Stern» Марию-Луизу Шерер. Это был один из редчайших моментов в истории семьи, когда пресса была желанна.

Визит был организован Гюнцлером, который стремился улучшить свою репутацию. Он хотел, чтобы его воспринимали как серьезного коммерсанта, поскольку большую часть его нежурналистских доходов составляли средства, которые ему перевела фирма Daimler-Benz. Прежде всего, Гюнцлер не желал, чтобы его и дальше изображали как человека, который в корыстных целях пристроился к вдове промышленника или, хуже того, называли ее корыстным «сожителем». Инге Квандт помогла своему спутнику жизни в достижении желаемого положения в обществе. В беседе с журналисткой она процитировала своего умершего мужа: «Папочка всегда говорил: „Если со мной что-нибудь случится, держись Райнера"».

Журналистка спросила, почему она продала акции Daimler-Benz. «Потому что у меня нет сыновей, а сама я не хочу заниматься предпринимательством», — ответила Инге Квандт. Воспользовавшись возможностью, она попыталась отмежеваться от верхушки промышленного и финансового мира, для которой Бад-Хомбург стал фешенебельным местом уединения. По словам Инге, в этой обстановке особенно хорошо она чувствовала себя в джинсах. «Здесь я общаюсь только с моим домашним врачом и врачом-гинекологом, который помогал мне рожать», — сказала она.

К тому времени, когда состоялось это интервью, Катарина, старшая из пяти дочерей Гаральда, 23 лет, была замужем за гамбургским фотографом Петером Геллером, и у нее было уже двое детей. 22-летняя Габриела Квандт изучала в Берлине социологию и довольствовалась при этом, по словам ее матери, 600 марками в месяц. «Габи сделала бы двойное сальто-мортале, если бы она лишилась фамилии Квандт», утверждала мать, которая в это время, вероятно, чувствовала примерно то же самое.

О 19-летней Анетт Квандт читатели «Stern» узнали, что она завершала свою практику в доме престарелых. Будучи ребенком, Анетта тоже страдала от своей фамилии. Как-то учитель в школе спросил, почему она сама чистит свою авторучку, когда дома, наверняка, есть люди для такой работы. «Положение обязывает», — огрызался Гюнцлер, когда ему делали замечание в некоторых кругах, что у него машина «Lamborghini». Гюнцлер сумел завоевать симпатию дочерей. Он не претендовал на то, чтобы взять на себя роль отца, но всегда был рядом. Он был Райнером, а не «папочкой».

Когда Буби Шольц познакомился в конце 1950-х годов с семьей Квандт, ему представили Инге Квандт — «жизнерадостную, общительную блондинку». Она, действительно, была стройной, одевалась шикарно, с легким оттенком небрежности. Ее диалект дополнял очаровательное впечатление естественности. Инге везде оказывалась в центре внимания, не прилагая к этому никаких усилий. Ее любили и женщины и мужчины, она много курила и играла в скат. Но у нее всегда была внутренняя неуверенность и боязливость, а после смерти мужа в 1967 году она вообще потеряла покой. «Она просто не справлялась с собой», — поясняет Петер Бениш.

Райнер Гюнцлер был опорой для Инге Квандт. Но он не захотел взять на себя роль Гаральда Квандта, который своей заботой освободил свою жену от необходимости принимать даже пустячные решения; если возникал какой-либо вопрос, следовала стандартная фраза: «Это я должна спросить у Гаральда».

Картина отношений между Инге Квандт и Райнером Гюнцлером, которую рисовали иллюстрированные журналы, не соответствовала действительности. Спортивный репортер никогда не стремился стать господином Квандтом. Когда Гюнцлера подозревали в том, что он делает все, чтобы богатая, красивая Инге Квандт вышла за него замуж, в действительности все обстояло наоборот. «Моя мать с удовольствием вышла бы за него замуж», — подтверждает сегодня Габриела Квандт-Лангеншайдт. Петер Бениш придерживался того же мнения. Гюнцлер не был человеком, созданным для брака. Вдобавок он не был готов ради Инге отказаться от отношений с другими женщинами, как она того требовала.

Герберт Квандт с удовлетворением заметил, что отношения между его невесткой и журналистом через несколько лет охладели. Уже вскоре после продажи пакета Daimler-Benz государству Кувейт Гюнцлер отказался от поста управляющего в фирме наследников. Главным советником Инге Квандт стал теперь банкир Ганс-Хильман фон Халем.

Инге Квандт и ее дочери (1977).

После разрыва журналист съехал с виллы в Бад-Хомбург, приобрел квартиру в Берлине и арендовал роскошные апартаменты на втором этаже с выходом на веранду во Франкфурте. В декабре 1977 года Райнер Гюнцлер умер от рака почек. Инге Квандт стояла у его гроба, по мнению наблюдавших, как вдова, при том, что к этому времени она уже полтора года была замужем за Гансом-Хильманом фон Халемом. Летом 1976 года в Гамбурге вдова Квандт и управляющий ее имуществом, который был младше ее на четыре года, решили пожениться. Этот брак был для многих неожиданным, так как до этого момента даже ближайшие к семье сотрудники не замечали их отношений.