Игорь Сорокин - Художник каменных дел

Повернули обратно и поехали через Останкино в Сокольники. В огромном парке Щусев предложил остановиться. Вековая дубрава дышала в этот июльский знойный день прохладой, аллеи манили в тень.

— Это сколько же дубов-то погубить придется... — покачал головой Михаил Иванович.

Поехали дальше. Уже далеко за полдень, наездившись по разным районам города и вдоволь наглотавшись пыли, добрались до Калужской заставы с намерением через Крымский мост вернуться в Кремль, дальнейшие поиски отложив на завтра.

— А не поискать ли нам вблизи Москвы-реки? — предложил Буденный и скомандовал шоферу: — К Воробьевым горам!

Вскоре по тенистой дороге подъехали к краю речного обрыва. По склонам расположенного рядом оврага дымились костры — здесь жгли мусор, который дворники свозили сюда со всего Замоскворечья.

— Еще одни авгиевы конюшни надо вычистить, — негромко сказал Калинин и вдруг, словно рассердившись, решительно приговорил: — Тут и стройте!

Щусев недоуменно поглядел по сторонам:

— Да ведь мусор будут возить...

— От этого мы вас избавим. Посмотрите, какую красоту в свинарник превратили! Здесь райским кущам быть — вид-то каков!

Прямо под ними внизу плавилась золотом река. На дальнем склоне оврага густел лиственный лес, за ним виднелась ровная площадка, посреди которой вырисовывались контуры двух недостроенных домов и остов завода Бромлея. А вокруг — неоглядные кучи дымящегося хлама.

У Алексея Викторовича першило в горле, кружилась голова. Возражать не было сил. Со свалкой ему дел иметь еще не приходилось.

На следующий день Калинин предложил Главвыставкому утвердить на посту главного архитектора академика Щусева. Работа предстояла необъятная — все огромное пространство от Крымского вала до Нескучного сада предстояло превратить в образец садово-парковой архитектуры. Такой была задача. Здесь было отчего прийти в уныние.

При каждой встрече Калинин не упускал случая напомнить Щусеву, что тот сам планировал сделать Москву лучшим городом на земле, украсить ее садами и парками. Так не взяться ли сразу за самую трудную и грязную работу?

Все наличные силы Сокольнической стройконторы Алексей Викторович бросил на благоустройство выставочной зоны. Нужно было очистить территорию, провести сюда водопровод и канализацию. Едва дело сдвинулось с мертвой точки, Щусев перепоручил освоение стройплощадки своим помощникам, а сам занялся главным.

Каким должно быть архитектурное решение выставки? Нужна была идея, а для того, чтобы отыскать ее, требовалось время. Что могла показать страна, только что вышедшая из гражданской войны, кроме страстного энтузиазма, революционной решимости переделать жизнь по-новому? Идея эта созревала, набиралась сил, пока не выплеснулась с четкой определенностью: она сложилась из двух понятий, которые прежде трудно было соединить, — труд и праздник. Праздник труда, трудовой праздник. Праздничный труд у станка и в поле. Задача прояснилась: суметь в общей композиции выставки и в каждом отдельном ее элементе отразить желание народа сделать радостным каждый день трудовой жизни.

Нет ничего удивительного в том, что первый конкурс проектов устройства выставки, объявленный Главвыставкомом, не дал, по существу, ни одного яркого решения. Ничего, кроме общей идеи, Щусев как главный архитектор выставки пока предложить не мог. В итоге «идея выставки ни у кого из конкурентов выявлена ясно не была, характер архитектуры павильонов не был прочувствован», — таково было заключение Алексея Викторовича.

Тогда Щусев решил взяться за дело с другой стороны. «Я сплотил коллектив из ста человек, — писал он потом в своих воспоминаниях, — на выставке работали лучшие мастера архитектуры и внесли в постройку свой труд и творчество». И ни слова о том, как ему это удалось, сколько потребовалось сил и убежденности, чтобы каждый из его коллег почувствовал после многих лет творческого простоя свою нужность, осознал свою незаменимость. А ведь в то время многие известные архитекторы начали было подумывать о загранице, где надеялись найти применение своим силам. Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка сберегла лучшие архитектурные силы страны для будущего Родины.

Выставка оживила архитектурные силы страны, помогла зодчим привыкнуть к новым условиям работы. А ведь многим из маститых архитекторов было совсем не просто спуститься со своего Олимпа и на равных сотрудничать с рабочими, десятниками, конструкторами. Сам Алексей Викторович являл собою образец терпения, такта, стремления к взаимопониманию в, казалось бы, безвыходных конфликтных ситуациях. Сколько душевных сил и великодушия нужно было зодчему, чтобы руководить строительством выставки, которое осуществлялось по чужому проекту!

Алексей Викторович потребовал, чтобы Главвыставком организовал новый, теперь уже закрытый, конкурс между архитекторами И. В. Жолтовским, И. А. Фоминым, В. А. Щуко, И. А. Голосовым и С. Е. Чернышевым. Участниками конкурса были те, кто вместе со Щусевым разрабатывал план «Новая Москва». Состав участников конкурса определялся надеждой, что каждый из них, вдохновленный Генеральным планом перепланировки столицы, невольно привнесет в проект выставки частицу этого вдохновения.

Щусев не ошибся. Иван Владиславович Жолтовский с изумительным мастерством выполнил общий план выставки, расчленив его территорию на своеобразные оазисы, в каждом из которых царствовали разные отрасли хозяйства. Очерченные беглым контуром павильоны выстраивались в гармонический ряд, были незримо связаны между собой общей идеей.

Тонкий мастер классической архитектуры, Жолтовский придал выставке грацию и изящество. Он точно понял характер выставочного ансамбля и даже пошел чуть дальше — «праздник труда» обещал стать не только грандиозным, но торжественным и великолепным. И этот необыкновенный выставочный городок нужно было сделать из обыкновенных пиломатериалов.

Иван Владиславович Жолтовский, которого Щусев близко знал еще по Академии художеств, был человеком властным, самолюбивым, нелегким в общении. Алексею Викторовичу тоже было «гонору не занимать», но выше всяческих самолюбий была цель, и он подчинил ей самого себя.

В самом начале стройки Щусев сделал единственно верный ход — он пригласил на стройку весь коллектив сотрудников и помощников Жолтовского, включая чертежников и копировщиков. Он создал Ивану Владиславовичу все условия для работы и, оставаясь его начальником, сумел не только сохранить, но и укрепить дружеские отношения с «капризным гением», с которым в других условиях готов был спорить каждый день.

Непросто было заставить Жолтовского, забыв о времени, работать сутками. Щусев делал все возможное и невозможное, чтобы стройка, не знавшая ни выходных, ни отдыха, не останавливалась даже ночью.