Арам Хачатурян - Статьи и воспоминания

Отрицательное впечатление произвело на меня творчество композитора Нильса Фукстеда, пишущего, в общем, довольно сумбурную музыку. Огорчило и сочинение Раутавара, завоевавшего недавно первую премию на каком-то конкурсе композиторов в США за свой «Реквием нашего времени».

Раутавара — молодой, несомненно, одаренный композитор (1928 год рождения). Тем досадней его попытки завоевать внимание слушателей модным оригинальничаньем...

Особо мне хочется сказать о симфонии «Хиросима» — интересном сочинении Эркки Алтонена. Композитор поставил перед собой исключительно трудную задачу — воплотить в музыкальных образах трагедию японского города, оказавшегося жертвой первого атомного взрыва. Может быть, в симфонии не все удалось так, как это задумал автор. Но все же многое в симфонии впечатляет, запоминается. Автор этого произведения — скромный музыкант, виолончелист симфонического оркестра в Хельсинки. Хочу от всей души пожелать ему творческих успехов, хочу пожелать всем моим новым друзьям — финским композиторам — новых значительных достижений в создании богатой и многообразной национальной музыки.

Несколько слов о моих выступлениях с финскими оркестрами в Хельсинки, Лахти и Тампере. Очень хорош Городской оркестр в Хельсинки, составленный из отличных музыкантов, среди которых есть несколько солистов, выступающих с самостоятельными концертами. Во главе оркестра стоит знакомый нам по недавним гастролям в Москве и Ленинграде талантливый дирижер Тауно Ханникайнен. Во время моих концертов в Финляндии он был в СССР. Но все же мы с ним успели встретиться. Он был очень доволен своей поездкой в Москву и Ленинград, с восхищением отзывался о наших оркестрах.

Моя работа с Городским оркестром Хельсинки протекала в обстановке живого интереса, в атмосфере сердечности и дружбы. Коллектив оказался на редкость чутким и дисциплинированным. Новую программу оркестр выучил быстро и сыграл ее с увлечением. Мой Концерт исполнял даровитый молодой пианист Тапани Валста, обладающий большой техникой и артистическим темпераментом. Он верно почувствовал характер музыки, и мне почти не пришлось ему делать каких-либо авторских указаний.

Я был очень обрадован приемом, оказанным моим выступлениям финской публикой и прессой.

Финны — добродушный и гостеприимный народ. Большие патриоты своей маленькой страны, они законно гордятся своей национальной культурой, горячо любят родное искусство, свои чудесные народные песни. Встречаясь с представителями разных профессий, с людьми разного общественного положения, беседуя с финскими артистами, учителями, рабочими, музыкантами, я на каждом шагу убеждался в дружеских чувствах финского народа к Советскому Союзу, к советским людям.

В Тампере я побывал в Музее имени Ленина. В 1905 году в этом городе проходила историческая Таммерфорсская конференция РСДРП. Меня глубоко тронула и взволновала сердечность и теплота, с которой трудящиеся Тампере чтут память великого Ленина. Там я присутствовал на торжественном вечере в концертном зале Рабочего дома, посвященном 85-летию В. И. Ленина, слушал доклад о его жизни и творчестве и концерт, организованный силами местных музыкантов и рабочей художественной самодеятельностью. Программа концерта состояла из произведений русской музыки.

«Советская музыка» , 1955, № 8

Из множества впечатлений, связанных с нашей поездкой в Англию, мною было вынесено одно самое ценное, а именно: английская интеллигенция, как я мог заметить, стремится понять и постичь то, что волнует интеллигенцию Советского Союза, что определяет ее деятельность, горячо интересуется жизнью советских людей. На многочисленных докладах и лекциях о советской музыке в Англии всегда присутствовало большое число слушателей — и тогда, когда они читались в лондонском клубе Гильдии композиторов для специалистов-музыкантов, и тогда, когда они предназначались для более широкой аудитории. Меня расспрашивали о жизни в СССР и структуре Союза композиторов, о быте наших людей и положении молодых музыкантов, о том, как оплачивается работа оркестрантов, нет ли среди них безработных, бывают ли пустые места в наших концертных залах.

Надо ли рассказывать советскому читателю, что на два последних вопроса я всегда отвечал отрицательно, с поправкой на то, что места в концертах у нас пустуют только в одном случае: если повторно исполняется плохое произведение. С удивлением и восхищением слушатели узнавали о материальном и моральном положении музыкантов в СССР; о свободных творческих дискуссиях, о бесплатной переписке нот, о домах творчества композиторов и о многом, многом другом. Все это для нас азбука и стало настолько обычным, что мы не замечаем подчас тех благ, которыми окружены работники культуры в нашей стране.

Подробно рассказывал я о жизни советских людей и во время бесчисленных интервью... Журналисты, почти не слушая моих ответов на первые два вопроса, стремительно начинали заполнять листки блокнотов при ответе на третий. Обычно они пропускали мимо ушей то, что им хотелось пропустить. Жаль, ибо если на первый вопрос: «Как вы себя чувствуете?» — ответ, действительно, мог быть признан не столь уже существенным, то ответ на второй: «Нравится ли вам Англия?» — можно было бы послушать и опубликовать то, что говорит один из советских друзей английского народа.

А говорил я о том, что в Англии меня восхищает многое — от Британского музея до театра «Олд Вик», от Музыкальной академии до «Ковент-Гардена». Но главное — люди, и притом самые различные: студенты, профессора, священники, музыканты, общественные деятели, шоферы, рабочие...

Мне довелось встретиться с одним из старейших и, несомненно, крупнейшим композитором Англии — Артуром Блиссом. Не буду подробно рассказывать о его Фортепианном концерте, опере «Олимпийцы» и других выдающихся произведениях, достаточно широко известных во всем мире. Меня пленила не только музыка, но и сам автор ее. До сих пор, несмотря на свои 64 года, он строен и красив. Это человек с лицом юноши и совершенно седыми волосами; глаза его — ясные, голубые, поразительно чистые и честные. Его неторопливые, спокойные слова вполне искренни, и сам он полон желания узнать обо всем правду. Он говорил как широко образованный человек, принимал нас как самый приветливый хозяин и вслушивался в каждое слово собеседника с пытливостью и стремлением проникнуть в самую суть вещей.

Не скрою, я пожалел, что в обстановке светского приема не разговоришься. Артур Блисс, один из самых уважаемых композиторов Англии, мог бы, наверное, многое поведать о музыкальной жизни своей страны. Как знать, может быть, и то, что сказал бы я, было ему небезразлично. Но я верю, что наша первая встреча не окажется последней и мы еще часто будем толковать на интересующие нас темы.