Николай Пушкарев - ГРУ: дела и судьбы. Военная разведка: становление, деятельность, результаты и судьбы ее сотрудников

— Все представляют этот самый «процесс добывания» информации по «Семнадцати мгновениям весны». А как он выглядит изнутри, существует ли какая-то профессиональная этика, есть ли вещи в «процессе добывания», которые делать нельзя?

— Все, кто попадает в нашу систему, проходят солидный курс обучения у высококлассных преподавателей. И с первых часов учебы слушателям начинают вдалбливать мысль, что разведчик — элита общества. И все, что бы он ни делал, добывая вражеский секрет, высокоморально, так как делается во имя Родины, а значит, Родиной и освящено.

Но дело даже не в этом. Просто разведчик такая же профессия, как и все другие. И если для того, чтобы хорошо сделать свою работу, приходится идти на вещи, которые считаются в обществе неэтичными, то куда от этого денешься.

Конечно, в методах любой разведки шантаж, угрозы, провокации занимают почетное место. Но изнутри это не кажется неэтичным. И я с этим согласен.

— А часто ли именно на этой почве у разведчиков происходит некоторое раздвоение личности?

— Многие ушедшие на Запад и сотрудники КГБ, и ГРУ (ушло примерно равное количество из обеих контор) мотивируют свое решение тем, что в процессе работы подошли к такому моменту, когда внутренние идеалы, вообще состояние души вошли в противоречие с тем, что приходится делать. И я не думаю, будто они все врут. Ведь человек приходит в разведку не с 5–6-летнего возраста, а уже зрелым, со сложившимся отношением ко всем вещам в этой жизни. А психика у каждого своя.

— Олег Васильевич, а как отбирают людей для разведки, как определяют — кто годится, а кто нет?

— В ГРУ набирают офицеров из войск. (Кстати, я думаю, в этом главное преимущество военной разведки перед комитетом. К нам берут людей, с самого начала выбравших военную профессию со всеми вытекающими отсюда последствиями). Существует специальная группа подбора. Вербовщики, как их называют, разъезжаются по штабам округов, армий. Местные кадровики им предлагают кандидатуры. Причем, если у вербовщика квота 10 человек, то он проверяет минимум 100. Некоторую часть набирают из выпускников военных академий. Это, считается, наиболее подготовленные офицеры. И действительно — 90 % из них выдерживают проверку.

— А как проверяет вербовщик свою «клиентуру»?

— Как правило, это обычный разговор. Вербовщик приходит к «жертве» домой (очень важно оценить и жену кандидата. Часто бывает, что жена «не тянет» — не подходит или по интеллекту, или чересчур эмоциональна, а это значит, как бы ни был хорош сам офицер разведчиком ему не бывать). Причем в группе отбора работают уже настолько опытные люди, что по первому взгляду на домашнюю обстановку понимают — пришли зря или разговор имеет смысл.

— И о чем же идет разговор, что проверяется — «верность партии и правительству»?

— Нет, конечно. Проверяется интеллектуальный уровень, взгляды на мир, умение общаться.

— То есть «быть или не быть» зависит от субъективного взгляда вербовщика?

— На этом этапе — да.

— А дальше…

— На следующий год отобранных вызывают в Москву, где с февраля они проходят тестовые проверки. Тестов безумно много: на память, на способность к изучению языков, на внимание, на «помехоустойчивость». В общем, приходится пройти сотни, тестов. Причем не успеваешь отойти от одного, как сразу дается другой. И так с 9 утра до 5 вечера в течение недели.

— Расскажите хотя бы о нескольких тестах.

— Ну, например, преподаватель прикрывает рот рукой и говорит абракадабру ни на каком языке и просит повторить. Очень трудно, кстати. Или тебе говорят фразу на незнакомом языке, переводят всю фразу и каждое слово, а потом составляют другие предложения из тех же слов и просят перевести.

Много тестов на память. Показывают подряд и достаточно быстро десять портретов сантиметров 20 на 30 и представляют «Иванов». «Петров», «Сидоров». Потом фотографии в определенном порядке перемешивают и снова быстро показывают, а тестируемый должен на листочке у заранее написанных фамилий поставить номера, каким теперь по счету показали Петрова, Сидорова. Или говорят ряд существительных слов из сорока и просят повторить, не изменив порядка. Могут показать на 10 секунд табличку в произвольном порядке, а ты должен не отвлечься и в течение нескольких секунд правильно заполнить таблицу.

— И сколько человек выдерживают испытания?

— Процент прошедших я не знаю. Но людей, которые подходят на все сто процентов, мало. Поэтому берут и «частично годящихся». (Хотя чересчур хорошо прошедших тесты не берут тоже. Разведчик не должен выделяться даже чрезмерными способностями: возможности выше среднего, но человек при этом — совершенно нормальный. Но эрудитов иногда оставляют преподавать).

— И на какие специальности?

— Стратегическая агентурная разведка и оперативная.

— А что такое «оперативная разведка»?

— Тоже агентурная разведка. В каждом округе существует свой центр, который готовит агентуру на случай войны или угрожаемого периода для засылки в тыл противника.

— После тестов необходимо сдавать экзамены?

— Да, но это скорее формальность. Раньше надо было сдавать партийные дисциплины (сейчас не знаю, что вместо них), английский и изложение. Но кто может после наших училищ, придя из войск, знать язык? Да никто! Поэтому проверяется способность к их изучению.

Ну а в самом конце предстоит собеседование. Оно происходит в торжественной обстановке, в большом зале. Проводят его генералы из центрального аппарата, руководители академии. Ты садишься на стул в центре, а рядом садится психолог, который внимательно следит за твоими руками, мимикой и постоянно что-то строчит в блокноте. Но внимание на него обращать не стоит.

— И какие вопросы задают?

— «Что вы пьете и в каких количествах?» — спрашивают всегда. И ответ: «Не пью» сразу снимает тебя с дистанции. Все ведь понимают — общаться с людьми, добывая какую-то информацию, и при этом не пить — смешно. Поэтому надо отвечать: «Пью и водку, и вино, и пиво».

Еще обязательно задают сакраментальный вопрос:

«Почему вы решили пойти в разведку?». Естественно — чтобы быть на передовых рубежах борьбы с мировым империализмом. Что сейчас отвечают — ума не приложу.

— Во время экзаменов вы можете увидеть практически всех абитуриентов?

— Нет. Только свою группу — человек 15. Всех сдающих тесты разными коридорами разводят по разным кабинетам. Когда уже учишься, то видишь свой курс.

— Суворов писал, что в ГРУ, в отличие от КГБ, не берут по блату или по комсомольской путевке. Это верно?

— Конечно, по комсомольским путевкам в ГРУ не брали. Но многие руководители, разумеется, хотели, чтобы их дети работали у нас. Во-первых, хорошая подготовка, во-вторых, — возможность работать в диппредставительствах за границей.