Николай Пушкарев - ГРУ: дела и судьбы. Военная разведка: становление, деятельность, результаты и судьбы ее сотрудников

Потом следователь попросил меня съездить в издательство и посмотреть там мою компьютерную рукопись, на которой я ставил подпись на согласие издания книги в типографии. Я согласился и, что в ближайший понедельник, поеду в издательства «Эксмо» и «Яуза» и там еще раз внимательно ее поищу, может быть, что-то найду и передам следователю.

Потом без протокола поговорили о том, о сем и что он, якобы вызывал на допрос и моих свидетелей, хотя фамилий он не сообщил, но было ясно, что это были мои соавторы. Об уголовном деле, я в свое время, сообщил всем, кто участвовал своими воспоминаниями в моей книге. Их текст (рукопись) я практически не правил. Если его и правили, то это или в спецслужбе, или в самом издательстве. На этой доброжелательной ноте мы и расстались, и я как всегда приехал к себе в Академию. Вернулся с работы поздновато и долго не мог заснуть, размышляя, когда же закончится вся эта эпопея по поводу моей книги. Не найдя ответа, я в мучительных размышлениях заснул.

Утром мне позвонил Ротов Н.П., мой общественный защитник, который сказал, что он уже подготовил вторую жалобу в Мосгорсуд, но на этот раз на неправильное действо Лефортовского муниципального суда, т. е. его федерального судьи — Силаевой, и попросил с ним встретиться, чтобы отпечатать на ЭВМ данную жалобу.

Я встретился с ним у него на работе, недалеко от станции метро «Дмитровская». А на следующий день я уже в набранном виде и в отпечатанном в двух вариантах передал ему жалобу в центре зала на станции метро «Чеховская» в 9 ч. 15 мин утра. На этом мы и расстались. Вечером он позвонил мне на службу и сообщил, что жалобу в установленном порядке он передал в Московскую прокуратуру, при этом сказал, что будет ждать тот день и час, когда они обязаны нас пригласить на судебное разбирательство, но на этот раз будет другой судья, другой прокурор и, видимо, тот же следователь.

А на следующий день мне позвонил адвокат Ключник М.А. и сказал, что вечером, к часам восьми, он приедет ко мне в Академию со спецкорреспондентом НТВ, чтобы вместе побеседовать о дальнейшем. Действительно, в обусловленный час я встретил их в бюро пропусков, и я с ними прошел в Академию. Разместились в одной из комнат, и начался длительный разговор. Адвокат ввел Морозова, спецкора НТВ, в курс уголовного дела по разглашению государственной тайны, а я же ему передал мой последний вариант книги «ГРУ: вымыслы и реальность». Спецкор НТВ оказался достаточно грамотным, опытным и въедливым по данным делам. И без всяких сомнений предложил, что НТВ займется освещением этих событий, связанных с моим уголовным делом, возбужденным Следственным управлением ФСБ по доносу «специалистов ГРУ».

В конце беседы сказал, что если мы даем согласие на участие НТВ, то они включаются в этот процесс. Мы решили дождаться результатов экспертизы и только потом, взвесив все за и против, примем окончательное решение о подключении телевидения и проведения ими журналистского расследования.

На хорошей доброй ноте мы все покинули здание Академии безопасности и, дойдя до станции метро «Фрунзенская», молча расстались, каждый думал о своем участии в этом не менее странном моем уголовном деле.

На следующий день мне позвонил мой друг профессор Александров, и мы решили навестить нашего общего друга Александра Владимирова.

Утром на следующий день у ст. метро «Войковская» мы сели в машину «НИСАН» и Саша Владимиров нас быстренько привез на свою загородную дачу, которая располагалась в Солнечногорском районе Московской области. Дача обустроена по последнему слову техники. Нас встретила его миловидная жена Ирина, сын Петька и горничная корейского происхождения, худенькая, тихая и очень молчаливая молодая девушка, имени не знаю.

Жена А.Н. Владимирова Ирина приготовила роскошный ужин. Но прежде чем сесть за стол на кухне, мы вместе с хозяином дома осмотрели его роскошный особняк. В его отделку он включил достаточно солидные финансовые средства. Действительно, все отделано вагонкой, центральное отопление и канализация, телевизионная тарелка, позволяющая смотреть все мировые программы. Нет сомнения, его частный дом представляет значительный интерес и располагается на 30 сотках земли, огороженной высоким железным забором. Участок также хорошо ухожен и имеет вполне современный европейский вид.

За столом поговорили о дружбе, о многих годах совместной работы, о детях, их настоящем и будущем. Вспомнили своих друзей, товарищей, участников локальных войн. Немного, в пределах возможного я рассказал своим друзьям об уголовном деле, которое было возбуждено против меня 7 августа Генеральной прокуратурой РФ. А потом сели на его авто и разъехались по домам.

18.10.05

Как мне стало известно по некоторой информации из моей бывшей спецслужбы, что часть моих соавторов в настоятельной форме пригласили в качестве свидетелей по содержанию изданной книги.

Первой там побывала, как я уже отмечал несколько выше, полковник Н.Н. Дроздова, она участница ВОВ и излагала свои воспоминания, в основном, об участии в войсковой разведке на территории, захваченной немцами. Там абсолютно нет никаких секретов, к тому же о Великой Отечественной войне написано так много книг, мемуаров, что даже все это прочитать нет ни сил, ни времени. Не знаю, о чем ее там спрашивали, это был разговор следователя ФСБ лично с Н.Н. Дроздовой, он к ней приезжал на квартиру, так как она себя неважно чувствовала.

Потом был приглашен мой добрый коллега по Высшим Краснознаменным курсам офицеров военной разведки Генштаба ВС СССР полковник Б.М. Кругликов, кстати, он один из первых защитил как кандидатскую, так и докторскую диссертации, еще будучи на службе в ГРУ. Он их защитил в Высшей школе Комитета Государственной безопасности СССР. В те годы там работали и несли военную службу корифеи большой науки, о них говорили многие, но редко называли их настоящие фамилии. До этого Б.М. Кругликов окончил достаточно элитный институт — Физико-технический, откуда и был призван в спецслужбу ГРУ ГШ ВС СССР, там мы впервые с ним встретились и подружились.

У следователя, по моему мнению, был тот же разговор, что и с Н.Н. Дроздовой. Полагаю, что там они ничего «секретного» сказать не могли, так как и я, и они уже давно не имели доступа к документам ГРУ. К тому же лично Бориса демобилизовали слишком рано, посчитали, что слишком был умным, а такие, как выяснилось впоследствии, были никому не нужны, в том числе ГРУ.

Третьим следователь А.А. Павлов пытался вызвать еще одного свидетеля, тоже моего доброго друга полковника Казакова Б.Г. Но он как-то стал неуловимым, так как живет до поздней осени на даче, в какой-то деревушке в одном из подмосковных регионов. А как зовут деревушку, его жена даже не знает, так как там ни разу не была, к тому же частенько она болеет. А он, Борис Казаков, ей практически не звонит, видимо, нет телефона. Вот и ждет следователь свидетелей со всей Москвы, жалко труд большой, а результат практически нулевой. Не знаю, найдет он его или нет, будет известно потом, если мне позволят ознакомиться с моим личным уголовным делом, которое медленно, но уверенно обрастает дополнительными протоколами, так называемых свидетелей моего «разглашения какой-то государственной тайны», о чем даже сам не подозреваю.