Сигэнори Того - Воспоминания японского дипломата

Того Сигэнори — министр иностранных дел Японии, 1942 г.

Я обратил внимание на эти расхождения по вопросам нашей политики в Восточной Азии вскоре после вступления на пост министра, но, естественно, разрыв во мнениях становился все шире по мере того, как проповедники "нового порядка" все более и более опьянялись военными успехами. Однако сам Тодзё даже после начала войны в течение некоторого времени проявлял достаточную осторожность. Так, вскоре после того, как вспыхнула война, высшее командование предложило немедленно решить вопрос о будущем статусе южных территорий, что, на его взгляд, было необходимо для удобства военного управления ими после оккупации. Когда же я возразил, что не следует принимать столь важное решение, когда война еще в самом разгаре и ситуация подвержена изменениям, Тодзё выступил в мою поддержку, и Совет по межведомственным связям прислушался к моему мнению.

При наличии этих двух подходов к Восточной Азии мне приходилось прилагать все усилия к тому, чтобы руководство нашей политикой не попало в руки тех, кто подстрекал к установлению "нового порядка". Для этого важно было сохранить управление нашими отношениями с Восточной Азией в юрисдикции министерства иностранных дел. Однако примерно в мае-июне 1942 года до меня дошли слухи о планах создания нового министерства, которое должно было заниматься регионом "Великой Восточной Азии". С течением времени этот план приобрел четкие очертания. Предусматривалось, что все наши зарубежные учреждения в этом регионе (исключались только Корея, Формоза и Сахалин) перейдут под управление и контроль нового министерства по делам Великой Восточной Азии и что все вопросы политики, экономики и культуры (т.е. все, за исключением так называемой "чистой дипломатии"), связанные с Маньчжоу-го, Китаем, Таиландом, Французским Индокитаем и другими территориями (в том числе "Квантунской арендованной территорией" и подмандатными островами Южных морей), будут переведены под его юрисдикцию. Бюро по делам Маньчжурии, Совет развития Азии и министерство по делам заморских территорий подлежали ликвидации. Говорили, что суть концепции, заложенной в основу этого плана, состояла в обращении со странами Восточной Азии, как с братьями, во всеобщей мобилизации материальной мощи Великой Восточной Азии и, таким образом, в содействии успешному ходу войны.

Узнав обо всем этом, я заявил Тодзё, что я против любого подобного плана, ибо нам необходимо мобилизовать весь наш потенциал на ведение войны и утвердиться на неприступных позициях, и что сейчас не время играть в игры и заниматься организационными манипуляциями. Далее я заявил, что план, о котором мне стало известно, не только исключает министерство иностранных дел из самых важных сфер японской дипломатии и тем самым подрывает ее целостность, но и ущемляет национальную гордость государств Восточной Азии как независимых субъектов и, следовательно, подрывает возможность поддерживать отношения сотрудничества с ними. Тодзё пообещал внимательно изучить мое мнение.

Прежде чем я узнал что-то новое о министерстве по делам Великой Восточной Азии, поступили плохие новости с фронта: как выяснилось, в июне наш флот, который хвастался своей непобедимостью, потерпел поражение у Мидуэя. Хотя в докладе высшего военно-морского командования Совету по межведомственным связям говорилось о небольших потерях, я в доверительном порядке узнал, что, помимо всего прочего, мы потеряли несколько авианосцев, надеяться на возможность замены которых едва ли приходилось. Мое и без того острое недоверие к флоту усилилось, и я стал испытывать еще более серьезные опасения за будущее войны. Последовавшая через небольшой срок высадка противника на Гвадалканале, которая показала всю энергичность контрнаступления, отнюдь не убавила мои опасения.

Затем, 29 августа шеф-секретарь Кабинета Хосино по указанию премьера явился ко мне и показал проект предложения о создании министерства по делам Великой Восточной Азии, который, как сказал Хосино, премьер намеревался принять на заседании Кабинета 1 сентября. Взглянув на этот документ и убедившись в его общем совпадении с моими представлениями о его содержании, я поинтересовался у Хосино, что означает "чистая дипломатия", которую предполагалось оставить для министерства иностранных дел. Он заявил, что это подразумевает международный протокол и формальности, связанные с заключением договоров. Я отметил, что считаю проект совершенно нецелесообразным, и попросил перенести его рассмотрение в Кабинете на 5 сентября, чтобы успеть изучить сей документ. Хосино ушел, но вскоре снова явился и сообщил, что премьер хочет принять решение безотлагательно, т.е. 1 сентября. 31 августа после официального обеда я встретился с Тодзё, изложил ему свои доводы против проекта и попросил отложить решение Кабинета, но он отказался.

Итак, проект по созданию министерства по делам Великой Восточной Азии был представлен на заседании Кабинета 1 сентября. В течение трех часов, начиная с 10.00 утра, продолжались мои препирательства (в основном с Тодзё) по его поводу, но ни к какому согласию мы так и не пришли.

Мои возражения базировались на пяти пунктах:

1. Согласно проекту, японская дипломатия должна была оказаться под юрисдикцией двух независимых министерств, одного для Восточной Азии, а другого — для всего остального мира, что сделало бы невозможным проведение единой и последовательной внешней политики.

2. Концепция “чистой дипломатии” была крайне странной, и сам факт, что она должна была остаться в ведении министерства иностранных дел, свидетельствовал о наличии в проекте серьезных правовых дефектов.

3. Если обращаться со странами Восточной Азии не так, как с другими странами, они потеряют доверие к Японии и станут испытывать подозрение в отношении ее мотивов, а их гордости будет нанесен ущерб. Таким образом, проект противоречил идее уважения независимости стран Восточной Азии.

4. Очевидно, что деятельность Совета развития Азии вызывала антипатию со стороны китайцев и оказалась попросту неудачной. Однако проект создания министерства по делам Великой Восточной Азии подразумевает не только сохранение Совета под новой вывеской, но и расширение его организационной структуры и распространение его деятельности на постоянной основе на всю территорию Восточной Азии. Поэтому провал нового министерства предрешен.

5. Перед Японией стоит насущная задача наращивания военного потенциала и создания неприступных позиций. Япония не может позволить себе тратить время на такие меры, как административная реорганизация.