Матье Рикар - Просветлённый бродяга. Жизнь и учения Патрула Ринпоче

Послушавшись совета Патрула, Лунгтог отправился в глухую местность на верхнем леднике над монастырём Дзогчен и оставался там в ретрите в течение трёх лет, посвящая свою практику долгой жизни Мингьюра Намкая Дордже.

Озеро Среднее на леднике Диком в Дзогчене, справа от него находится место уединённого затворничества (1985)

В качестве подушки для медитации Лунгтогу служил плоский камень. Для защиты от элементов [11] Имеются в виду природные силы, стихии – ветер, вода и т. д. он не носил ничего кроме монашеских одежд из хлопка поверх старой, изношенной рубахи. Он посвятил себя практике чулен 54, которая подразумевает принятие очень небольшого количества твёрдой пищи и получение питательных веществ, извлекаемых из сущности пространства посредством глубокого неконцептуального медитативного состояния.

Лунгтогу являлись видения множества божеств, он достиг реализации дхармакаи в практике дзогчен и был способен воспринимать все феномены без предвзятости или ограничений – как проявление чистой осознанности. Здесь он завершил практику последних стадий Великого совершенства, называемых четырьмя видениями.

Верхнее озеро ледника Дикого в Дзогчене (1985)

Через три года он вернулся к своему учителю. Патрул спросил его:

– Трудно было выжить?

– Я почти ничего не ел, – ответил ему Лунгтог. – Я был рад следовать вашим наставлениям и практиковать ради долгой жизни Мингьюра Намкая Дордже.

– Говорится: когда йогин хранит свои самайи [12] Санскр. samaya , тиб. dam tshig – обязательства. в чистоте, боги и демоны обеспечат его необходимым! – сказал довольный Патрул. – Ты – идеальный пример!

Патрул Ринпоче держал путь в философский колледж Шри Сингха 55, чтобы даровать учение по «Бодхичарья-аватаре» Шантидевы; в то же самое время группа монахов направлялась к монастырю Дзогчен, чтобы послушать его учения. По дороге монахи увидели ламу на лугу неподалёку от колледжа. Одетый как кочевник в старую чупу из овчины, он сидел на земле у маленького костра и готовил себе чай.

Монахи поинтересовались:

– Не знаете ли вы, прибыл ли уже Патрул Ринпоче?

– Да, он уже здесь! Он будет давать учения в Шри Сингхе! – ответил им лама. – Но в чём смысл идти на его учения? Этот Патрул самый обыкновенный болтун! По правде говоря, он шарлатан!

Сделав вид, что увлёкся, потрёпанный лама продолжил поносить великого мастера Патрула Ринпоче в течение довольно продолжительного времени и с невероятными изобретательностью, красноречием и энергией.

Услышав эти оскорбительные слова, монахи вышли из себя.

– Заткни пасть, нарушитель самай ! – вскричали они. – Или мы из тебя лепёшку сделаем!

Потрёпанный лама прекратил свою брань и вернулся к приготовлению чая.

Группа монахов покинула его и остановилась на ночлег неподалёку. Утром они отправились в колледж и снова столкнулись со вчерашним ламой. Он сердечно поприветствовал их, говоря:

– Отлично, пойдёмте все вместе в Шри Сингху! Я слышал, что по крайней мере чай у них отличный!

Монахи, всё ещё вне себя от гнева, отказались с ним разговаривать. Они продолжили свой путь в колледж без него и нашли себе места в зале.

Вскоре объявили, что великий Патрул Ринпоче вот-вот появится. Вся аудитория встала в почтении и торжественно и мелодично начала начитывать стихи, восхваляющие «Бодхичарья-аватару» Шантидевы.

Когда выдающийся мастер занял своё место на троне, чтобы начать учения, монахи с ужасом осознали, что великий учитель Патрул Ринпоче был не кем иным, как тем самым потрёпанным ламой в чупе из овчины, которого они встретили днём ранее и которому угрожали расправой!

Патрул начал учения, говоря:

– Прошлой ночью я встретил группу разъярённых монахов. Где они? Я бы хотел, чтобы они подошли сюда и сели в самом первом ряду!

Что они и сделали, сгорая от стыда.

Однажды в философском колледже Шри Сингха наступил день соджонга – ритуала покаяния, который монахи должны выполнять дважды в месяц. Прозвучал гонг, призывающий людей собраться в храме. Все поспешно устремились туда, чтобы не опоздать. Шагая с палкой в руке, Патрул также направился к храму, одетый в войлочную чупу с заплатками, которую он носил летом.

Толпа в спешке взбиралась по ступенькам, среди них и Патрул в потрёпанной одежде. Внезапно один монах так сильно толкнул Патрула, что тот потерял равновесие и свалился с лестницы. Монах, грубо оттолкнувший Патрула, по ошибке принял его за нищего вора, пытавшегося пробраться на церемонию, которая была исключительно для сангхи.

В конце концов все зашли в зал и заняли места. Монах также уселся и поднял глаза. Во главе зала стоял трон, на котором сидел человек, ответственный за проведение церемонии соджонг . Это был Патрул, тот самый «нищий», которого монах так грубо толкнул на лестнице.

Пытаясь извлечь пользу из ужасной ситуации, перепуганный монах резко поднялся, произнеся:

– У меня не только есть нарушение, в котором я должен сознаться, но и сделать это я могу непосредственно перед человеком, которого обидел!

Однажды, когда Патрул путешествовал в одиночестве пешком, он пришёл к палаточному лагерю лам, которые направлялись на большое дхарма-собрание. Он приблизился к ним, чтобы попросить подаяния, и спросил, может ли присоединиться к их группе. Монахи согласились взять его с собой.

Внешне Патрул выглядел как обычный странствующий практикующий, и с ним обращались соответствующим образом. Монахи нагрузили потрёпанного ламу работой, поручив ему готовить чай, собирать дрова и подносить чай другим монахам. Вместе с Патрулом, который в поте лица трудился в качестве их прислуги, группа за несколько недель пересекла глухие районы, пока в конце концов не добралась до места назначения.

Известный лама собирался давать особую передачу ваджраяны, и, поскольку это событие имело такую важность, собрание было грандиозным. Зрелище оказалось захватывающим во всех аспектах: огромная толпа простых мирян, одетых в свою самую нарядную одежду, высокие официальные лица с семьями и красавцы-аристократы в шёлковых платьях верхом на лошадях с натёртыми до блеска уздечками из сплава серебра, искусно сделанными сёдлами, богато украшенными стременами и разноцветными подкладками под сёдла.