Мён Бак Ли - Чудес не бывает

Когда я перешел на второй курс, мама купила лавку на рынке. С этим были связаны огромные перемены.

В детстве, когда я продавал на рынке разные мелочи, или когда мы продавали с мамой хлебцы и рисовый поп-корн в Поханге, или когда я бродил по безлюдной дороге с тележкой, нагруженной фруктами, мечтой всей нашей семьи было иметь пусть маленькую, но «свою лавку» на углу рынка.

Когда мы продавали что-нибудь на дороге, перед лавками на базаре, торговцы прогоняли нас, приказывали отойти в сторону. В такие моменты я ненавидел их, и моей мечтой было выкупить эти места в будущем (когда я стал директором строительной компании «Хёндэ», я приехал на тот рынок, но той лавки уже давно не было, так как изменилась планировка города).

И вот, в конце концов, сбылась моя мечта.

Однако от того, что у нас появилась лавка, работы меньше не стало. Я работал до изнеможения. И хотя я был молод, для меня было не по силам вставать каждый день в 4 утра и убирать мусор.

Однажды я решил, что армия может стать для меня спасительным выходом. Мне казалось, что в армии намного лучше. Не надо было беспокоиться об одежде, еде и крыше над головой, следовало только привыкнуть, и на душе будет легче. Я считал, что это единственная возможность для меня как-то передохнуть в такой тяжелой жизни.

С трудом закончив первый семестр 3 курса, я добровольно пошел в армию. Я провел первую ночь в подготовительной базе Нонсан, а на следующий день был медосмотр. Все проходили его успешно, но когда очередь дошла до меня, военный врач, прикладывая к телу стетоскоп, долго возился со мной.

— Ты пришел сюда, не зная о состоянии своего здоровья?

— Я ничего не знаю.

— Да с таким здоровьем в армию не берут. Как же ты жил, что в двадцать лет у тебя такое состояние. Надо пройти тщательное обследование.

После обследования мне сообщили, что бронхи мои очень расширены. Поставили диагноз: бронхоэктаз. У меня уже давно не проходил кашель и часто была высокая температура. Каждый раз мне хотелось прилечь. Тогда это было из-за расширения бронхов. Но проблема была не только в них. Еще у меня был синусит. Военный врач сказал мне.

— Полностью излечить бронхоэктаз невозможно. У тебя при перенапряжении высоко поднимается температура, поэтому ты не сможешь пройти военную подготовку. Еще и синусит в тяжелой форме. Как же ты с таким здоровьем в армию собрался, ты, что, думал, здесь санаторий?

В конце концов, мне сказали, что я негоден и отослали меня с подготовительной базы обратно. Когда другие любыми средствами хотели избежать армии, я не мог попасть в нее из-за состояния здоровья, как бы мне этого ни хотелось. Когда я вернулся домой, пришли с проверкой из роты безопасности, не сбежал ли я оттуда.

Потом с помощью друзей я попал в больницу при государственном учреждении. Это была больница, где почти не надо было платить за лечение. Именно тогда я понял слова, что бедным хуже всего в больнице и тюрьме.

Однажды утром врачи обходили больных. Ответственный врач был с группой практикантов, он просмотрел историю моей болезни и высказал свое мнение. К тому моменту я уснул было, но, услышав разговор врачей, проснулся. Ответственный врач говорил.

— Пациенту не подходит это лекарство. Выпишите ему это (произнес на английском название) лекарство. Тогда один из практикантов сказал.

— Пациент очень бедный, поэтому это лекарство купить ему не по силам.

— Правда?

Они отошли к пациенту, который лежал возле меня. А я не мог открыть глаза. Потому что, если бы я открыл их, то они узнали бы, что я все слышал, и я оказался бы в жалком положении.

Я находился в больнице впервые, за месяц мне стало немного легче, и я выписался. А те лекарства, которые я пробовал там, хотя они и были дешевые, очень мне помогли.

Выписавшись из больницы, я снова стал ходить в университет, а по утрам убирать мусор. Но в семье произошли перемены. Когда я перешел на третий курс, брат окончил Сеульский государственный университет и устроился на работу в компанию "Колон". Сын, надежда родителей, закончив учиться, начал работать. Работа на рынке Итэвон продолжалась, но обстановка в доме стала лучше.

Ситуация в стране быстро менялась. Из-за жесткой политики военной диктатуры после событий 16 мая усилились студенческие демократические протесты против позорного корейско-японского саммита. Движение против саммита превращалось в движение против диктатуры. Студенческие протесты, стихийные во время студенческой революции 19 апреля 1960 года, обретали организованную форму. Были четко определены причины, цели и логика противостояния, студенты проявляли особенную сплоченность.

Максимальную организованность студенты показали во время событий 3 июня 1964 года. И именно 3 июня, так же как и революция 19 апреля, стало началом демократического движения, противостоявшего военной диктатуре последующие 30 с лишним лет.

В то время, при обострении студенческой политической активности, проходили выборы президента студенческой ассоциации на каждом факультете. Я решил выступить кандидатом на своем коммерческом факультете.

Я не мог участвовать в деятельности кружков, у меня не было друзей. И даже не было близких из своих одноклассников (потому что после открытия вечерней коммерческой старшей школы я был первый, кто поступил в университет). Было только несколько друзей, которые приехали из той же провинции, что и я. И почти никто из студентов не знал меня. В таких обстоятельствах я участвовал на студенческих выборах.

Вдобавок, ни разу за время учебы в средней и старшей школе я не высказывал своего мнения перед большим количеством людей. Потому что по характеру я был застенчивый и замкнутый. Но была веская причина, почему я решил участвовать в выборах.

На втором курсе каждый мой день был борьбой с жизненными обстоятельствами. Я должен был бегать с утра, чтобы заработать себе на учебу и проживание. В такой ситуации университет несколько расширил мои взгляды. Нация, демократия, процветание государства. Я начал думать об этих вопросах, и мое внимание перешло от личных проблем к общим. Корея была такая бедная страна, что выпускники, устроившиеся на работу, являлись гордостью университетов. Поскольку я родился в этой стране, я понимал, что ей нужны мой опыт, идеи и действия.

На мой взгляд, цель и логика студентов, выходивших на забастовки, была не очень ясной. За исключением нескольких лидеров, для остальных студентов забастовки были своеобразным «развлечением».

Я раньше, чем другие студенты, почувствовал жестокую реальность жизни, поэтому более зрело смотрел на студенческое движение. Разве можно было допустить, чтобы в университете, где так дорого учиться, из-за протестов останавливалась учеба? Часто студенческие забастовки были всего лишь детонатором для взрыва недовольства безработных и бездомных. Я так же, как и многие, был обеспокоен нестабильной ситуацией, как в университетах, так и во всем обществе. И считал это огромной проблемой.