Мён Бак Ли - Чудес не бывает

К тому же я хотел изменить свой замкнутый характер. Я хотел преодолеть тот мир, в котором я был один, чтобы вырваться на свободу. Я хотел стать свободным, открытым и активным.

Я участвовал на выборах не для того, чтобы победить. А для того чтобы участвовать в них, независимо от того, выберут меня или нет. Даже если я проиграл бы, то все равно многие студенты узнали бы обо мне, и о том, что я думаю. «Я уже не тот Ли Мен Бак, что был вчера. Родился новый Ли Мён Бак. И наступает важный переломный момент в моей жизни» — с такими мыслями я начал действовать.

Но после регистрации кандидатов, я еще раз понял, в какой я находился жалкой ситуации. Хотя это были всего лишь выборы на факультете, они были такими же, как и общественные. Кандидату требовалась определенная известность, уже проявленные им лидерские качества, и больше всего — поддержка сторонников, а также финансовые ресурсы. Из этих четырех факторов у меня не было ничего.

Все равно, ни с кем не посоветовавшись, я зарегистрировался, и только после этого встретился с друзьями, выходцами из моей провинции. Когда я за кружкой рисового пива, сказал им о своем участии на выборах, никто мне не поверил.

— Что??… Ты участвуешь в выборах президента студенческой ассоциации? Ты еще не пьян, а глупости болтаешь.

Я серьезно рассказал им, что меня подтолкнуло пойти на выборы, но друзей было трудно убедить. Если тебя не устраивает так учеба, то есть же много других способов справиться с этим, — сказали они мне и ушли.

Но я не сдался из-за такой реакции друзей, напротив, стал тщательно готовиться к предвыборной кампании. Было два кандидата. Не было никого, кто бы поддерживал меня, выпускника вечерней коммерческой школы, который ни разу до этого не заявлял о своем существовании, — деревенщина, который исчезал сразу же после окончания занятий. С особым безразличием ко мне отнеслись студенты 3-го курса. А когда я начал выступать с речью, то неожиданно меня поддержали студенты 1-го и 2-го курсов.

Тогда одним из важных мероприятий предвыборной кампании являлась организация поездок на демилитаризованную зону на арендованном кандидатом автобусе. Но я, у которого не было денег даже на рисовое пиво, не мог об этом даже и мечтать.

— У меня нет возможности проявлять свою финансовую щедрость. Но если я стану президентом, я сделаю все, чтобы наш университет стал похож на настоящий университет, а студенты на настоящих студентов. Я посвящу свою деятельность целям создания такого университета, в котором студенты, которые хотят учиться, смогли бы учиться.

Моя речь была не громкой, но искренней и правдивой.

Сначала со стороны соперников на меня не обращали никакого внимания, но за два дня до выборов отправили ко мне людей. Это были друзья с моей провинции, которые отговаривали меня, когда я впервые рассказал им о своих планах. Они думали, что я откажусь, но были сильно удивлены, когда увидели, что я вступил в предвыборную гонку. И как раз тогда, из лагеря противников ко мне направили «секретного посланника».

— Тебя просят отказаться от участия, вдобавок, оплатят все расходы, которые ты затратил на выборы. Мен Бак, у тебя все равно нет шансов победить.

— Я тоже не думаю, что у меня есть шанс.

— Зачем же ты тогда собираешься продолжать до самого конца? Уже сейчас ты дал о себе знать. С твоей стороны будет мудрее взять деньги и остановиться.

Но я не отказался. Я ничего не потратил на выборы, да и не на что мне было тратить. Они предлагали мне позорную сделку с совестью. Споры продолжались до рассвета. Некоторые ушли со словами, что «нет смысла помогать тому, у кого нет шансов», а несколько человек остались и помогали мне до конца. Они собрали деньги, которые у них были, купили сигареты, и, раздавая их, просили проголосовать за меня. Сигареты друзей — это было единственным «финансированием моей предвыборной кампании».

После голосования я ждал результатов подсчета голосов. Если бы не требование отказаться от участия, то это были бы выборы без капли сожаления. Ибо, вне зависимости от количества голосов, я уже победил морально, уверенно отказавшись от «темного искушения», предложенного моими противниками. Даже если меня не выберут, сожалений не будет.

Но по результатам подсчетов, я победил с маленькой разницей в 40 голосов. С этого момента в моей жизни начались большие перемены. Я становился все более активным и уже уверенно шел навстречу всем вызовам судьбы.

После того, как я победил на выборах факультета, я хотел принять участие и в общеуниверситетских выборах президента студенческой ассоциации. Но там требовалось голосование депутатов от каждого факультета. А в тот период, для того чтобы получить голос каждого из них, нужны были немалые финансовые средства. Очевидно, в такой ситуации для меня не было смысла участвовать в этих выборах, и я решил приложить все свои усилия в качестве президента студенческой ассоциации своего факультета.

В 1964 году, когда я перешел на 4 курс, студенческое движение было почти на пике. Военной администрации, которая в своей предвыборной кампании пообещала развитие экономики, был нужен капитал. Из-за чего правительство торопилось с нормализацией официальных отношений с Японией, что осуществлялось уже со времен президента Ли Сын Мана.

Несмотря на открытую политику восстановления корейско-японских отношений, это было непростой задачей из-за традиционной неприязни корейцев к Японии. Но военная администрация все равно вела секретные дипломатические переговоры, что привело к еще большим подозрениям и протестам населения. Наконец, оппозиционная партия и общественные организации создали «Общенародный комитет по борьбе с позорной дипломатией в отношении Японии» и начали объезжать регионы.

Даже на фоне таких протестов спикер Республиканской партии Ким Джонг Пиль 24 марта поехал в Японию для завершения переговоров, и тогда в центре Сеула на улицы вышло 5 тысяч студентов.

В начавшейся в Сеульском университете 24 марта забастовке были жертвы, после чего протесты распространились по всей стране. Были ранены 81 студент, а 288 человек задержаны. В тот день в 3 часа дня в университете Коре собралась тысяча человек, студенты приняли «манифест против позорной, не объективной дипломатии в отношении Японии» и вышли на улицы.

Из-за жесткого подавления военной администрацией забастовки 24 марта выступления поутихли, но недовольства сохранялись. После этого на протяжении трех месяцев время от времени проходили акции протеста, но их содержание изменилось. От протестов против позорной дипломатии в отношении Японии движение перешло к требованиям «свержения военной администрации».