Михаил Антонов - Провидец Энгельгардт

Толстой рассчитывал на то, что семинаристы помогут укрепить консерватизм среди студенчества. «Но семинаристы оказались радикальнее мирских студентов, и их приток радикализировал ВУЗы. Семинаристы ринулись в ВУЗы, епископы жаловались на сокращение кандидатов в священники. Пользуясь возможностями получения стипендий и бесплатного образования в семинариях, их заполняла молодёжь, не имевшая намерения принимать сан. В 1879 году Толстому пришлось провести контрреформу: закрыть семинаристам свободный доступ в университеты – они теперь должны были сдавать весьма сложные вступительные экзамены, а детям не из духовных семей – в семинарии; последние принимались в семинарии только с обязательством принять сан после окончания. Элемент принудительности отрицательно сказался на нравственном климате в духовной школе. Семинарские моления в храме перед и после вкушения пищи, были для многих формальны; многие семинаристы были атеистами, либо прохладными христианами, не собиравшимися рукополагаться: дети духовенства не должны были давать обязательства о принятии сана: их родители не имели средств для выбора между церковной и государственной школой. Будь у них выбор, многие не пошли бы в семинарии, а их места заняли бы глубоко верующие юноши из светских семей. И тогда дух в семинариях был бы совсем другой. Большинство семинаристов были детьми сельских батюшек – бедняков с большими семьями. Когда дети выросли и их надо было отправлять в город на учебу, а денег не было, попам приходилось унижаться перед кулаками, просить у них помощи, а за это кормить и поить их, и речи не могло быть об укорах в проповедях. Дети краснели за отца, а христианское воспитание детей духовенства развивало в них обострённую реакцию на социальную несправедливость.

Поэтому разночинцы радикалы, революционеры-интеллигенты были в XIX веке преимущественно выходцами из духовных семей, семинаристами или бывшими семинаристами».

В конце царствования царя-освободителя реформы в области духовного просвещения были признаны провальными.

Положению Церкви в следующее царствование посвящена татья Валентины Тепловой «Император Александр III. Царь-Миротворец».

«Александр III был глубоко верующим православным человеком и для Православной Церкви старался сделать всё, что считал нужным и полезным. При нём заметно оживилась церковная жизнь: активнее стали действовать церковные братства, возникать общества духовно-нравственных чтений и собеседований, а также по борьбе с пьянством. Для укрепления Православия в царствование императора Александра III основывались вновь или восстанавливались монастыри, строились храмы, в том числе на многочисленные и щедрые императорские пожертвования. За его 13-летнее царствование на казённые средства и на пожертвованные деньги было сооружено 5 000 церквей. Из храмов, возведённых в это время, своей красотой и внутренним благолепием замечательны: храм Воскресения Христова в Петербурге на месте смертельного ранения императора Александра II— Царя Мученика, величественный храм во имя Святого Равноапостольного князя Владимира в Киеве, собор в Риге. В день коронации императора торжественно освящён в Москве храм Христа Спасителя, охранявшего Святую Русь от дерзкого завоевателя. Александр III не допускал никакой модернизации в православном зодчестве и сам лично утверждал проекты строящихся храмов. Он ревностно следил за тем, чтобы православные церкви в России выглядели по-русски, поэтому архитектура его времени носит резко выраженные черты своеобразного русского стиля. Этот русский стиль в храмах и зданиях он оставил в наследство всему православному миру.

Чрезвычайно важным делом эпохи Александра III были церковно-приходские школы. Император видел в приходской школе одну из форм сотрудничества Государства и Церкви. Православная Церковь, по его убеждению, искони была воспитательницей и учительницей народа. Столетиями школы при церквях были первыми и единственными школами на Руси, в том числе и Белой. До половины 60-х годов XIX века почти исключительно священники и другие члены причта были наставниками в сельских школах. 13 июня 1884 г. императором были утверждены «Правила о церковно-приходских школах». Утверждая их, император на докладе о них написал: «Надеюсь, что приходское духовенство окажется достойным своего высокого призвания в этом важном деле». Церковно-приходские школы стали открываться во многих местах России, часто в самых глухих и отдалённых селениях. Зачастую они являлись единственным источником просвещения для народа. При вступлении на престол императора Александра III в Российской империи было всего около 4 тысяч церковно-приходских школ. В год его кончины их было 31 тысяча, и в них обучалось более миллиона мальчиков и девочек.

Вместе с ростом числа школ укреплялось и их положение. Первоначально эти школы основывались на церковные средства, на средства церковных братств и попечительств и отдельных благотворителей. Позднее пришла к ним на помощь государственная казна. Для заведывания всеми церковно-приходскими школами был образован при Святейшем Синоде особый училищный совет, издающий учебники и необходимую для образования литературу. Опекая церковно-приходскую школу, император осознавал важность соединения в народной школе основ образования и воспитания. Это воспитание, оберегающее народ от пагубных влияний Запада, император видел в Православии. Поэтому и к приходскому духовенству Александр III относился особенно внимательно. До него приходское духовенство лишь немногих епархий получало содержание от казны. При Александре III был начат отпуск из казны сумм на обеспечение духовенства. Этим распоряжением было положено начало улучшению быта русского приходского священника. Когда духовенство приносило благодарность за это начинание, он сказал: «Буду вполне рад, когда мне удастся обеспечить всё сельское духовенство».

Однако во многих исследованиях утверждается, что до конца империи сельское духовенство оставалось нищим и бесправным. Оно страдало также от поборов со стороны церковного начальства – благочинных и архиереев.

«Экономический гнёт иерархии тяготел над духовенством, которое само было далеко недостаточно обеспечено; оно жило в нужде, не имея твердой материальной базы, в постоянной заботе о хлебе насущном для своего, по большей части многочисленного, семейства. С общим тяжёлым положением духовенства были связаны два фактора, весьма неблагоприятно влиявшие на религиозную жизнь. Во-первых, духовенство стало формально относиться к своим обязанностям и видеть свою главную задачу в точном отправлении церковных служб, собственно пастырское служение оказывалось в небрежении. Во-вторых, сложилось и соответствующее отношение прихожан к священнику, авторитет которого со временем падал всё ниже. Вырабатывалась привычка видеть в священнике не пастыря, а всего лишь исполнителя необходимых треб».