Иван Франтишев - Слава героям

В конце апреля 1942 года танкистов вместе с машинами погрузили на баржи и повезли вверх по Волге. Через два дня показались в небе вражеские самолеты. Они прошли над головами, не обратив на баржи никакого внимания. Танкисты смотрели им вслед, пока те не скрылись за горизонтом. Было досадно оттого, что враг так беспрепятственно летает в нашем советском небе.

Через две недели добрались до места назначения. Это был знаменитый Ленинградский фронт, о котором почти каждый день слышали по радио и читали в газетах.

Иван Макаренков попал в танковую бригаду подполковника В. В. Хрустицкого — энергичного, деятельного, бесстрашного командира.

— Тебя враг должен бояться, а не ты его, — частенько говорил он танкистам.

Но, славя отвагу и мужество, он постоянно подчеркивал большое значение воинского умения. Ивану Макаренкову он при знакомстве сказал:

— Обстрелянный, говоришь? Это хорошо. Умение для нас — главное.

— Мы в Горьком все время учились.

— И здесь тоже с этого начнете. У нас закон: нет боев — учись.

Действительно, фронтовики времени зря не теряли. Пройдя «академию» первых дней войны, они продолжали учебу. Чуть свет начинались занятия. Танкисты преодолевали холмы и овраги, учились водить машины по болотам, по лесам, по бездорожью, днем и ночью, стрелять с ходу и с коротких остановок.

Бригада была вооружена танками Т-60 — самыми малыми по тому времени машинами. Танкисты любовно называли их «малютками».

— Мал золотник, да дорог, — говорили они. — Броня у него не ахти какая, да и огневая сила меньше, чем у среднего танка. Но зато мы пройдем там, куда средним и тяжелым танкам лучше и не соваться.

Экипаж Т-60 состоял из двух человек — командира машины и механика-водителя. Командир одновременно был и стрелком, и наблюдателем, и радистом. Это очень сложно и трудно. Понятно, что каждый командир стремился подобрать себе такого механика-водителя, который понимал бы его с полуслова.

Командиром у Ивана Макаренкова был лейтенант Дмитрий Иванович Осатюк. Лейтенант Осатюк и старший сержант Макаренков быстро сдружились. Уже через несколько дней они не просто все знали друг о друге, но по одному взгляду могли определить, кто о чем думает. Стоило Осатюку во время учебных стрельб сказать Макаренкову: «Внимание», и тот знал, что надо немедленно сбавить скорость, — лейтенант будет вести огонь. И не просто сбавить, а сделать это на выгодной для стрельбы площадке, чтобы машина шла плавно, без клевков, без рывков. Наблюдая за «полем боя», Макаренков стремился вести машину так, чтобы лейтенант мог лучше выполнить и тактическую, и огневую задачу.

Осажденный Ленинград вступил в новый, 1943 год. Стоял январь — морозный, голодный, полный мук и страданий.

Девятого января в роте состоялось комсомольское собрание. На нем выступил командир и сказал:

— Скоро мы пойдем в наступление. Не стану призывать вас быть мужественными, бесстрашными. Уверен, что так оно и будет. Я хочу только предупредить: пойдете в бой, помните, что за вашей спиной Ленинград и его люди — голодные, обессиленные, но не сдающиеся врагу.

Никогда не выступавший Макаренков не выдержал.

— Я так думаю, — сказал он. — Надо драться сколько есть сил. Танк подобьют — пешим иди. Пока глаз наш зорок, а руки могут держать оружие — будем беспощадно уничтожать гитлеровцев, мстить за муки нашего народа.

Решение собрания было коротким: в бою комсомольцам быть впереди, драться с врагом не щадя жизни.

Через два дня бригада скрытно заняла исходные позиции для наступления. В 9 часов 30 минут 12 января 1943 года лавина огня и стали обрушилась на позиции фашистов. Два часа двадцать минут продолжалась артиллерийская подготовка.

Танковая бригада подполковника Хрустицкого наступала на поселок Марьино, раскинувшийся на левом берегу Невы. Еще не смолк грохот орудий, а танки уже вышли на лед. Ловко обходя полыньи, «малютки» преодолели реку.

Выбравшись на берег, Макаренков дал газ. Он знал, что сейчас главное — быстро преодолеть передний край врага, ворваться в его оборону.

— Держи на сопку! — приказал Осатюк.

Макаренков понял, о какой сопке идет речь. Впереди, метрах в трехстах от берега, был небольшой бугорок. «Там может быть огневая точка», — подумал он. Так же думал и Осатюк. Именно поэтому он и приказал ему двигаться на сопку.

Как и предполагали танкисты, на сопке находилась артиллерийская батарея. Вкопанные в землю противотанковые орудия остались неподавленными. Гитлеровцы уже начали выкатывать их на прямую наводку.

Первым это увидел лейтенант Осатюк.

— Внимание!

Макаренков тоже заметил опасность. Он сбавил скорость. И в этот момент раздался выстрел, за ним второй. Бугор, на котором стояло орудие, заволокло дымом.

— Порядок, Иван Михайлович! — крикнул Осатюк. — Есть на нашем счету два орудия.

Машина выскочила на пригорок. В конце широкого заснеженного поля виднелся кустарник.

— Прибавь скорость! — скомандовал лейтенант.

Но Макаренков не успел выполнить это приказание. Откуда-то из глубины вражеской обороны прилетел снаряд и разорвался рядом с танком. Машина остановилась.

— Сейчас посмотрю, что такое.

Макаренков вылез из танка и осмотрел машину. Взрывом повредило правый ленивец.

— Можно отремонтировать, — доложил он командиру.

Макаренков и Осатюк не замечали ни свиста пуль, ни грохота разрывов, ни жгучего мороза, от которого руки пристывали к металлу. Они работали, не обращая ни на что внимания, стремясь как можно быстрее ввести в строй «малютку».

Вскоре машина снова мчалась вперед, туда, где наступала бригада. Они подоспели к своим в самую жаркую минуту боя.

Противник перешел в контратаку. Около пятисот гитлеровцев, поддержанных тяжелыми танками, вышли из леса южнее Марьина.

Танкисты открыли огонь. Три вражеские машины отделились от наступавших и двинулись в направлении танка лейтенанта Осатюка.

Осатюк и Макаренков понимали, что, оторванные от своих и атакованные тремя тяжелыми танками, они беспомощны, — гитлеровцам не стоило большого труда их уничтожить. А те, словно почуяв легкую добычу, приближались к «малютке».

— Давай назад, к роще! — крикнул лейтенант.

Он знал, что в роще развернулась противотанковая батарея старшего лейтенанта Романова. Если фашисты попадут под ее огонь, им несдобровать.

Макаренков бросал машину то вправо, то влево, чтобы не попасть под прицел фашистских танков. «Малютка» приближалась к роще. За ней шли фашистские машины.

Достигнув рощи, Т-60 пошел вдоль опушки. Со стороны казалось, что танку некуда деться и он двигается куда попало, лишь бы уйти. Гитлеровцы повернули за «малюткой». Они сделали то, что хотели Осатюк и Макаренков, — подставили свои борта под огонь батареи старшего лейтенанта Романова.