Иван Франтишев - Слава героям

— Эх, разве в горячке боя заметишь, где и как идешь, — оправдывался Султан. — Всюду смерть кружится, товарищи погибают… Этот проклятый фашистский танк живьем засыпал в воронке Василия Иванова. Такой парень был. Тут прямо зубами хотелось вцепиться в броню…

— Да, наука побеждать дается солдатам не сразу, — как бы в раздумье сказал сержант Ивлев. — И все же хорошо бы пополнить роту людьми. Как-то увереннее чувствуешь себя, когда ряды плотнее.

Капитан раскурил почти погасшую самокрутку, спрятанную в рукав, и глубоко затянулся.

— Между прочим, мне вспомнилось, как мы взяли высоту прошлой осенью. Не забыл, Ивлев? Сколько тогда у нас в ротах оставалось бойцов? То-то же, десять — двенадцать. А как действовали!

Солдаты на фронте в момент затишья любили сойтись вот так, в кружок, послушать командира, товарищей. Поэтому они не спешили расходиться.

— А мне, вы знаете, какой сегодня сон приснился? — сказал Баймагамбетов. — Будто кончилась война, и все мы приезжаем в мой родной Казахстан, в аул Каянды-Агаш, где я родился и вырос. А там уже ждут нас. В доме на полу разостлана мягкая кошма. На ней — белая скатерть. На скатерти в больших блюдах бишбармак. Вы знаете, что это такое? Ну, конечно, не знаете! Это чудесная баранина с такой штукой, как лапша, приготовленная с луком, перцем, лавровым листом. Такой деликатес, что съешь и пальчики оближешь.

— А водочка была? — серьезно осведомился рядовой Сенюшкин.

— Какой может быть разговор!.. И вот мы поднимаем фронтовые сто грамм…

— Ну-у-у, — загудело разом несколько голосов. — Под такую-то закуску всего сто грамм?

— Так это же только для начала!

— О, це дило другое! Тильки прошу тебя, Султан, дальше не рассказывай, — взмолился украинец Потапенко. — Понимаешь, завтрак не скоро привезуть, а ты уже такой аппетит нагнал, что в животе колики пошли.

— Подождите-ка, хлебосолы, — насторожился комбат и поднял руку, требуя тишины. — Прислушайтесь… Танки гудят?

— Видно, снова будет сеча лютая, — заметил кто-то.

— По местам, товарищи, — сказал комбат.

Сержант Ивлев, командовавший взводом вместо погибшего позавчера лейтенанта, доложил ротному командиру:

— В первом взводе все на местах, к бою готовы.

— Сколько противотанковых гранат у каждого?

— По три.

— Хорошо. Особенно следите за стыком с левым соседом. Перебросьте туда, пожалуй, еще один пулеметный расчет…

Из глубины нашей обороны открыла огонь тяжелая артиллерия. Снаряды со свистом летели над передним краем и разрывались в расположении противника. Заговорили и вражеские орудия. Перед траншеей и за ней взвились земляные фонтаны.

Вдалеке появились фашистские танки. Они двигались на соседний батальон, расположенный справа.

— Вишь, как прячутся за броней фашистские гады, — сказал Сохин, пожилой солдат, занимавший окоп рядом с Баймагамбетовым. — Свинцом бы их сейчас. Жаль, что отсюда не достать.

По траншее пробежал заместитель командира взвода младший сержант Паничев, за ним рядовой Потапенко с пулеметом и молодой солдат Востриков с коробками для патронов. Задержавшись на секунду, Паничев крикнул:

— Баймагамбетов! Если спросит взводный, скажи, что я…

Сильный взрыв снаряда, попавшего в край траншеи, оборвал его слова. Паничев схватился за голову, пошатнулся и упал на колени. Потапенко, выронив пулемет, закрыл окровавленное лицо руками. Востриков отпрянул назад, широко открыв не то удивленные, не то полные ужаса глаза.

— Зачем пугаешься? Первый раз в бою? Товарищам помогать надо, — остановил его Султан.

Он побежал к раненым, на ходу разрывая пакет с бинтом.

А по траншее уже передавали:

— Санитара!

— Санитара сюда!

Подбежал сержант Ивлев.

— Бери, Султан, пулемет и жми с Востриковым на левый фланг, — распорядился он. — Когда пойдут немцы, помни: главное — отсечь пехоту от танков.

Через несколько минут Баймагамбетов был уже на месте. Установив пулемет, он озадаченно присвистнул:

— Ах, как мне не нравится здесь…

— Почему? — насторожился Востриков.

— Лощина впереди простреливается плохо. Слева тоже увидишь фрица только нос к носу. Такая позиция никуда не годится… Нам нужно перебраться вон туда, вперед, — и Баймагамбетов указал на кустарник возле небольшого болота, в которое упирались фланги двух соседних рот.

— Разве можно самим? Заругают же нас!

Метрах в восьмистах впереди показались вражеские танки. Султан толкнул товарища в бок:

— Смотри!

— Теперь уж нам никуда не успеть, — сказал Востриков. — И не надо, наверное. Видишь, танки вроде норовят идти правее нас.

— Наоборот, надо, — решительно произнес Баймагамбетов. — И мы еще успеем. Бери патроны и за мной. Семь бед испытай — один раз отвечай. Будем делать то, что велел комбат.

Султан, низко пригибаясь к земле, стремительно побежал вдоль болота к кустарнику. Востриков едва поспевал за ним.

— Стой, дальше нельзя! — сказал Баймагамбетов своему помощнику.

Устроившись возле куста, он зарядил пулемет, затем вытащил из-за пояса малую саперную лопатку и начал быстро рыть окопчик. Востриков тоже стал копать.

А вражеские танки подходили все ближе и ближе… Вот уже видны черные кресты на их бортах. Слышен не только нарастающий гул двигателей, но и лязг гусениц…

Баймагамбетов и Востриков, затаившись в своих наскоро подготовленных окопах, смотрели на разворачивавшуюся перед ними картину боя. «Сколько же их? — думал Султан и мысленно пересчитывал танки: три… пять… восемь… двенадцать… Но что же наши артиллеристы, не попадают по ним, что ли? Ага, есть!»

Один танк клюнул пушкой вниз, будто споткнулся, и остановился, охваченный пламенем. Почти рядом с ним задымился второй. Неуклюже развернулся и замер на месте третий…

Но остальные машины фашистов продолжали идти вперед. А за ними катилась цепь вражеской пехоты, с каждым метром приближаясь к кустарникам, за которыми окопались наши пулеметчики.

— Ну, получайте! — крикнул Султан и нажал на спусковой крючок пулемета.

В грохоте боя враги не сразу разобрались, откуда обрушился на них шквал свинца. Их ряды смешались. Падали убитые и раненые. Те, кто еще уцелел, бросились было за танками, но, попав снова под огонь пулемета, отпрянули назад. А Султан стрелял и стрелял длинными беспощадными очередями, опустошая один патронный диск за другим.

Востриков дернул Баймагамбетова за полу шинели:

— Что будем делать? Два диска осталось.

— Нужно быстро сменить огневую позицию, — ответил Султан. — Нас уже наверняка засекли.

Однако уйти они не успели. Немцы открыли по ним огонь из минометов. Потом к болоту подошли два танка и прочесали кустарник из пулеметов. Чудом оставшись в живых, Баймагамбетов и Востриков лежали в болотной воде. Оба были ранены. Когда танки ушли, они выбрались из болота и оборудовали себе новые позиции.