Иван Франтишев - Слава героям

А за спиной Султана уже нарастало победное «ура-а-а!» — рота опять шла в атаку. Баймагамбетов поднялся во весь рост, широко улыбнулся и тоже изо всех сил закричал «ура», потрясая над головой автоматом. Но что это? Вдруг снова нарушился победный ритм наступления. Снова падают боевые товарищи. Снова рота прижимается к земле.

Султан увидел слева еще один вражеский дот.

— Эх, еще бы хоть одну гранату, — вырвалось из его груди.

Он делает несколько шагов по направлению к доту, потом, чуть пригнувшись, бежит — быстрее, быстрее, еще быстрее…

— Что же он в открытую, остановите его! — кричат бойцы в цепи роты.

Но остановить Султана Баймагамбетова уже невозможно. Он подбегает к доту сбоку, выпрямляется во весь свой богатырский рост и грудью бросается на амбразуру, извергающую огонь. Пулемет замолкает. А теплый августовский ветер доносит до боевых товарищей Султана его последние слова: «За Родину! За Ленинград!»

Бойцы и командиры, потрясенные беспримерным мужеством Баймагамбетова, подхватили его слова как боевой клич и в едином порыве ринулись в атаку.

…В тот же день после боя друзья Султана Биржановича Баймагамбетова завернули его тело в плащ-палатку и похоронили на высоком зеленом холме. Кто-то положил на свежую могилу героя букетик белых ромашек.

Слава о подвиге отважного сына Родины Султана Баймагамбетова облетела в те дни весь Ленинградский фронт, всю страну. В декабре 1943 года ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Весть о мужестве Султана пришла и в казахские степи. В марте 1944 года его земляки обратились в Центральный Комитет партии с письмом.

«Воодушевленные победами Красной Армии на фронтах Отечественной войны и Указом Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза нашему земляку старшему сержанту Баймагамбетову Султану, — писали они, — мы, колхозники сельхозартели «Каянды-Агаш» Семиозерного района Кустанайской области Казахской ССР, собрали на строительство танковой колонны 100 000 рублей. Просим принять этот искренний подарок для нашей Красной Армии и построить на эти деньги танковую колонну имени нашего земляка Героя Советского Союза Султана Баймагамбетова. Пусть танки с его именем несут смерть и гибель ненавистным немецко-фашистским захватчикам».

Вместе с руководством и знатными людьми колхоза письмо подписала сестра Султана Зейнап.

Именем Султана Баймагамбетова названа одна из центральных улиц Кустаная. Его имя носит также бывший совхоз Семиозерный.

Султан Баймагамбетов навечно зачислен в списки воинской части, в которой служил и совершил свой бессмертный подвиг. И каждый день, когда воины роты — наследники боевой славы становятся на вечернюю поверку, старшина первым в списке называет его имя:

— Старший сержант Баймагамбетов!

В особенно торжественной тишине, наступающей в казарме в такие минуты, с правого фланга роты слышится голос заместителя командира первого взвода:

— Герой Советского Союза старший сержант Султан Баймагамбетов пал смертью храбрых в бою за свободу и независимость нашей Родины!

Огневой налет начался в полночь. Все вокруг загрохотало. Командир дивизии Щеглов приказал радисту соединить его с полками. Первым отозвался подполковник Шерстнев.

— Третий… — услышал Щеглов его мягкий, с хрипотцой голос.

— Как у тебя, Александр Иванович?

— Жарко.

— Не пришлось бы и попариться, — предупредил Щеглов, давая понять, что надо быть готовыми отражать вражеские атаки.

А что противник накапливал для этого силы, командир дивизии знал достоверно. Вечером он разговаривал с немецким пленным. Тот рассказал, что фашистское командование перебросило сюда значительные подкрепления.

Что ж, этого и следовало ожидать. Отвоеванный в феврале 1944 года у врага плацдарм на левом берегу Нарвы, видимо, сильно пугал немецких генералов. Отсюда советские войска могли предпринять наступление, ставящее под угрозу устойчивость вражеской обороны в Эстонии.

Командир другого полка Яков Иванович Кожевников вызвал Щеглова сам.

— Немецкие автоматчики под прикрытием артиллерийского огня, — доложил он, — атакуют позиции двух батальонов.

— Не мне вам объяснять, что делать, — сказал Щеглов. — Прошу только все время держать в курсе. Помогу вам артиллерийским огнем.

Командир дивизии окончил разговор и задумался. Что значила эта несколько необычная для немцев ночная атака? Предпринималась она с серьезными намерениями или была просто боевой разведкой? Могло быть и то, и другое. Комдив на всякий случай распорядился подготовить к бою резервные подразделения.

Его предусмотрительность оказалась не лишней. Два подразделения вскоре пришлось передвинуть к переднему краю. Но не на помощь Кожевникову, а на участок полка Шерстнева. Здесь противник наносил наиболее сильный удар…

В разгар боя Щеглова вызвал к рации командарм. Находился он далеко отсюда, но расстояние не могло изменить его басовитый голос. Щеглов ждал, что командующий начнет расспрашивать о вражеской контратаке, потребует подробного доклада о боевой обстановке. Но, к его удивлению, командарм сказал:

— От души поздравляю, Афанасий Федорович…

— С чем? — вырвалось у Щеглова.

— Еще не знаете? Вам присвоено звание Героя Советского Союза…

Поблизости от блиндажа разорвался снаряд. Сверху посыпался песок. Лампа на столе замигала и погасла.

Щеглов, поблагодарив командарма, попросил:

— У меня очень шумно. Разрешите прервать разговор…

Тревожной была та ночь. Фашисты в нескольких местах атаковали наши позиции, стремясь пробиться к переправам через Нарву и отрезать войска на плацдарме.

Затишье наступило только под утро. Щеглов пришел на наблюдательный пункт, и здесь мысли его вновь вернулись к разговору с командармом.

Герой Советского Союза! Что может быть выше этого звания для военного человека! Что ж, он, офицер-коммунист, постарается его оправдать.

Война застала капитана Щеглова на штабной работе. Как офицер оперативного отдела, Афанасий Федорович почти все свое время проводил в частях Северного фронта, протянувшегося от Белого моря до Балтийского. Но постепенно поездки становились короче. Линий фронта угрожающе придвигалась к Ленинграду.

На месяц удалось задержать немецкие войска на лужской позиции. Но затем, прорвав наши оборонительные линии, фашисты в августе вновь ринулись на Ленинград.