Николай Смеляков - С чего начинается Родина

Помню Павла Михайловича на областных и всесоюзных совещаниях работников сельского хозяйства, его выступления — сдержанные и короткие, дельные и остроумные, скупые на обещания. Случалось, приходил он ко мне, как к секретарю обкома, с небольшими просьбами. Не для себя, конечно, а для колхоза. То ему нужно было разрешение на приобретение удобрения, которое залежалось на железнодорожной станции, не вывезенное нерадивым хозяином, то просил помочь машинами и т. д. В колхозе у Демина на всех производили особое впечатление чистота и порядок, поддерживаемые строгой дисциплиной и самой системой работы. Много ли и сейчас найдется таких свинарников, полы и перегородки в которых мылись с мылом каждую неделю. А в колхозе «Искра» это было правилом. И выполняли такую работу тщательно, с полным сознанием ее необходимости. Остались в памяти и некоторые его мысли, высказанные на основе многолетнего опыта колхозной деятельности. Он, в частности, говорил, что колхозное хозяйство должно быть непременно комплексным. Это дает устойчивую доходность колхоза. Необходима увязка полеводства с животноводством. Но П. М. Демин не только говорил, но и делал.

Павел Михайлович был строг, но обладал особой тактичностью в поддержании дисциплины труда. Мне рассказывали такой случай. Было замечено, что колхозница Анна Васильевна, работающая в полеводческой бригаде, уже несколько раз утром выходила на работу с опозданием. Об этом доложили председателю, хотя при этом не забыли упомянуть, что у нее большая семья и что дома много работы.

Через некоторое время после этого Павел Михайлович, приехав в поле во время обеденного перерыва, собрал бригаду и повел речь:

— В вашей бригаде уже давно работает Анюта, то есть Анна Васильевна, и трудится неплохо.

Колхозники недоуменно переглянулись: явно не так. Анна Васильевна, зная свои грешки, тоже забеспокоилась. А председатель колхоза, между тем, продолжал речь:

— Правление колхоза решило, — он сделал паузу, как бы в поисках подходящего слова, — да, правление решило и поручило мне, — опять пауза, — вручить Анне Васильевне премию — часы-будильник!

Павел Михайлович развернул будильник и под смех и аплодисменты нарочито торжественно вручил его Анне Васильевне.

Ни одного оскорбительного и даже обидного слова сказано не было, но опоздания уже не повторялись. Конечно, мне могут сказать, прием-то не новый. Но почему же его не использовать, если он дает эффект? Речь ведь идет не о лодыре, к исправлению которого можно было бы применить другие, более решительные меры воздействия.

Таких председателей, как П. М. Демин, было не очень много, но, во всяком случае, не единицы, а позднее они стали встречаться довольно часто. И я учился у них умению работать с людьми.

Колхоз «Авангард», во главе с председателем Иваном Ивановичем Разумовским, считался в области отличным хозяйством. Специалисты по сельскому хозяйству так условно оценивали по пятибалльной системе его деятельность в отношении урожая отдельных культур: клевер — 5; пшеница — 5; вико-овсяная смесь — 5; картофель — 5; рожь — 5; овес — 5; лен — 5; кукуруза — 2. В чем дело? Как же у председателя по кукурузе провал, как у школьника, получившего двойку по пению? Ведь И. И. Разумовский — Герой Социалистического Труда. Секрет был прост: он считал кукурузу культурой необязательной, так сказать, факультативной, и потому не включал ее в кормовой баланс. Впрочем, оказалось, что Павел Михайлович Демин тоже более чем спокойно относился к кукурузе, хотя получал образцовые семена из столицы. Они оба — Разумовский и Демин — строили свое хозяйство на традиционных русских зерновых культурах и овощах. Но тут не было и следа консерватизма и нежелания заняться новыми сельскохозяйственными культурами или технологическими приемами. Люди громадного опыта, знатоки природных условий и земель своих коллективных хозяйств, умеющие ценить и использовать все самое передовое, подходили к делу серьезно, внимательно и неторопливо. Чтобы принять решение, основательно изучали, что сделали другие, прикидывали, как это будет выглядеть в их условиях, советовались со специалистами, с коммунистами колхоза. Но, приняв решение, дело организовывали с большим творческим мастерством.

Знакомый мне председатель другого колхоза, много раз пытавшийся освоить кукурузу, но получавший малый урожай зеленой массы, не говоря уже о початках и зерне, рассказывал, что в их районе кукуруза требует очень много труда и себя не оправдывает.

— Ну, а что нужно, чтобы кукуруза была хорошей и в вашем районе? — задал я ему вопрос.

— Ружье, — отвечал, смеясь, председатель. Я недоуменно пожал плечами, а он рассказал, что после посева кукурузы грачи стаями налетают на поле и выклевывают семена. Найдя первое зерно, грач отмерял на пашне нужное расстояние и безошибочно находил второе, затем третье. Стая грачей учиняла настоящий разгром посевов кукурузного поля. Рассказ звучал, как анекдот. Но мои наблюдения показали, что это факт. Сторожам стали выдавать ружья, так как чучела-пугала помогали мало.

Одним из хороших хозяйств в области считался колхоз «Крестьянин». Во главе его стоял, как мне помнится, Николай Александрович Кузнецов. Колхоз в 1957 году получил на 100 га сельскохозяйственных угодий мяса 67 ц , а молока — 407 ц . Надой молока на каждую фуражную корову достигал 4400 кг в год. Я решил съездить в этот колхоз, о котором говорили как о сильном середняке, хотя его показатели были значительно выше. Председатель колхоза не имел высоких званий и наград. Речей произносил мало. Ему, конечно, как и всем, также было трудно доставать удобрения и машины. У него не было мощных шефов из промышленных предприятий. Короче говоря, в таком среднем колхозе легче и яснее можно увидеть способности и хозяйское умение как председателя, так и партийной организации.

Перед посещением «Крестьянина» днем мы побывали в слабом колхозе. Пребывание затянулось, и мы только к вечеру приехали в «Крестьянин». Председателя нашли быстро. Уже темнело. Возле нас то и дело мелькали проходящие колхозники с граблями и деревянными вилами. Слышался приглушенный говор, кое-где в сумерках мерцали огоньки папирос.

— Клевер идут убирать, — объяснил председатель колхоза, заметивший наши недоуменные взгляды.

— Почему же его надо убирать в темноте? — поинтересовался я.

— Клевер любит нежное обращение. Его нельзя пересушить. Убирать можно только вечером и ночью, чтобы не потерять самое ценное — листочки. Иначе останешься с одними палками, — объяснил председатель и пригласил нас посмотреть клеверное поле.

Поле было недалеко от села. Там вовсю кипела работа. В основании каждого скирда были построены каркасы продухов вентиляционных каналов. На них аккуратно укладывался готовый клевер. Силуэты сметанных скирдов виднелись по всему полю. Они внушали уважение к труду, создавали уверенность в завтрашнем дне. На другой день утром мне захотелось посмотреть вчерашнюю вечернюю работу и кстати еще не скошенный клевер. И я снова испытал восхищение: расположение скирдов было заранее размечено; они стояли как хорошо построенные здания. Окон, правда, не видно, но двери были налицо. В торцах скирд виднелись большие продухи. Все до мелочей было продумано.