Джессика Хайндман - Скрипка, деньги и «Титаник» [litres]

В «Руби Тьюздей» крутят один и тот же саундтрек – рок-музыку, бесцветную, незапоминающуюся и оттого особенно раздражающую. Мне кажется, что эту музыку специально выбрали корпоративные шишки из «Руби Тьюздей», чтобы давить на психику посетителей и заставлять их заказывать больше блюд. А может, я слишком загоняюсь и преувеличиваю воздействие музыки на психику? Сидя за столиком с Харриет и Ким, я чертыхаюсь через слово.

– Я поехала в это чертово турне не для того, чтобы побывать во всех чертовых «Руби Тьюздей» США, – негодую я и протыкаю вилкой резиновую креветку.

– Хочешь мои ребрышки? – предлагает Харриет.

– Нет, я хочу увидеть Америку, – ворчу я.

– Так вот же она, – говорит Ким.

Вколов себе дозу гормонов (два укола дважды в день: маленький шприц – в бедро, большой шприц – в верхний боковой квадрант ягодицы), ты выбрасываешь использованные шприцы в бутылочку из-под апельсинового сока, чтобы уборщики не укололись, когда будут выносить мусорные мешки. Ариэль, соседка по комнате, косится на бутылку со шприцами и черно-голубые синяки, расцветающие на твоей коже, и взгляд ее полон тревоги и отвращения. Соседям-первокурсникам, вынужденным делить комнату в общежитии, и так приходится во многом друг к другу притираться, но Ариэль не повезло особенно: к ней подселили деревенщину из Аппалачии, которая в буквальном смысле спустилась с гор и не ведает ничегошеньки ни о жизни в городе, ни о хип-хопе, ни о западноевропейском литературном каноне. Гардероб этой странной особы состоит из строгих офисных костюмов, потому что до приезда в Нью-Йорк она именно так себе представляла повседневную одежду типичного ньюйоркца (видела в новостях репортажи о банкирах с Уолл-стрит). А еще ей нечем платить за обучение, и именно поэтому через пару недель после приезда в Нью-Йорк, увидев объявление в университетской газете («Помоги женщине стать матерью и заработай 5000 долларов!»), она стала донором яйцеклеток.

Ты не в курсе, сколько на самом деле денег у твоих родителей, и не до конца понимаешь, почему они тебе не помогли. Лишь через десять лет ты узнаешь, что случилось, потому что это попадет в заголовки: твои родители – любящие, щедрые, финансово ответственные – годами прилежно откладывали деньги на обучение троих своих детей, но, когда время пришло, обнаружили, что стоимость обучения в колледжах «Лиги плюща» [32] «Лига плюща» (The Ivy League) – объединение восьми элитных американских университетов, семь из которых были основаны еще до обретения Штатами независимости. выросла и накопленных средств едва хватит на пару семестров. В 1999 году СМИ не писали о кризисе платного образования, который коснулся как частных, так и государственных колледжей, и твои родители не знали, что с аналогичной проблемой вскоре столкнется весь средний класс, включая его верхушку.

Они умоляли тебя найти вариант подешевле, но ты твердо решила: или Колумбийский университет, или ничего. Студенческого гранта хватит на один семестр, а дальше ты возьмешь федеральный студенческий займ, добавишь родительских денег (которые покрыли бы все время обучения в государственном колледже) и останется лишь устроиться на работу и зарабатывать столько, чтобы платить восемь тысяч долларов за семестр и еще на что-то жить. Это тебе по силам, сказала ты, не сомневаясь, что в Нью-Йорке возможностей заработать будет предостаточно.

– Но почему именно Колумбийский университет, можешь объяснить? – спросил отец в апреле последнего школьного года, когда до внесения денег за обучение оставались считаные дни. – Пока Фернандо туда не поступил, никто слыхом ни слыхивал об этом месте. Кто еще из наших знакомых отдает такие бешеные суммы за образование детей? Кроме родителей Фернандо?

Вы с Фернандо встречались в старших классах. Его родители – нью-йоркские евреи, да еще смешанной расы – переехали в ваш город несколько лет назад по причинам, остающимся для всех загадкой; в аппалачском захолустье к небелым нехристианам никогда не относились тепло. Даже тебя, италоамериканку, здесь считали чужой, а твои черные волосы – явным признаком аутсайдера; учительница в рекомендательном письме назвала тебя «городской девушкой», хотя ты никогда не жила в городе с населением больше трех тысяч человек. Когда Фернандо праздновал бар-мицву [33] Бар-мицва – обряд инициации в иудаизме, который проходят еврейские мальчики, достигшие тринадцати лет. С момента обряда мальчик должен выполнять свои религиозные обязанности. В еврейских общинах США это большой праздник, по поводу которого принято дарить подарки. , в местном «Холлмарке» [34] «Холлмарк» (Hallmark) – сеть магазинов открыток и подарков. для такого случая не нашлось поздравительных открыток; по просьбе гостей магазин заказал одну коробку, и все подарили Фернандо одинаковые открытки. Однако по неведомой причине родители Фернандо выбрали именно твой город и тем самым изменили твою судьбу, повлияв на место твоего будущего проживания. Ведь это Фернандо познакомил тебя с Северо-Востоком США – регионом, который прежде существовал для тебя лишь в литературной плоскости и ассоциировался исключительно с поэтами-трансценденталистами XIX века из школьной программы по литературе одиннадцатого класса. «Пока нить твоей паутины не зацепится за что-то, о моя душа» [35] Строки из стихотворения Уолта Уитмена «Бесшумный терпеливый паук». . Во всех этих стихотворениях говорилось о холоде, смерти или о том, как кто-то умер, замерзнув в снегу. Произведения Готорна, Эмерсона, Торо, Уитмена, Дикинсон и Фроста словно вырубили из одной ледяной глыбы. Северо-Восток представал в твоем воображении краем пилигримов, коротавших долгие зимы в размышлениях о Боге. Они выискивали душу в паутине и философствовали на скучные темы, совсем не располагающие к спорам. Ты же предпочитала горячие луизианские ночи Роберта Пенна Уоррена, обжигающий, как свежеиспеченное печенье, Арканзас Майи Энджелоу, безумные болота Флориды Зоры Нил Хёрстон [36] Майя Энджелоу – американская писательница и поэтесса, автор пьес, кинофильмов и телевизионных шоу; всемирную известность ей принесла книга «Я знаю, отчего птица поет в клетке» (1969). Зора Нил Хёрстон – афроамериканская писательница, антрополог, специалист по афроамериканскому фольклору и гаитянскому вуду; ее самое известное произведение – «Их глаза видели Бога» (1937). .

Пока ты в одиннадцатом классе не начала встречаться с Фернандо и не съездила в Нью-Йорк с его родителями, тебе и в голову не приходило считать Северо-Восток особенной точкой на карте США. Ты не знала, что и спустя сто пятьдесят лет после трансценденталистов он остается тем местом, куда стоит отправиться юному созданию, желающему в один прекрасный день заявить о себе как о деятеле американской литературы, музыки или живописи, не говоря уже о политике, науке и финансах. Ты и не подозревала, что именно на Северо-Востоке богатые и влиятельные люди определяют, чт о будет читать вся страна, чт о будет слушать вся страна, о чем будет думать вся страна. Ты ошибочно полагала – распространенное заблуждение среди подростков из американской глубинки за пределами северо-восточного региона, – что американская культура, как и американская земля, находится у всех под ногами и каждый может возделывать ее и снимать урожай.