Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Далее, отмечает Рейли, его привели обратно в камеру. Он молился про себя за Пепиту, «сделал небольшой узелок из своих вещей, выкурил несколько сигарет и спустя 15–20 минут сообщил, что готов. Палач, который был снаружи камеры, был послан объявить о моем решении». Однако в камере он просидел еще целый час. Затем его привели в ту же комнату.

«Стырне, его товарищ и молодой парень, — записал Рейли. — В соседней комнате палач и другие, все до зубов вооружены. Объявил опять о моем решении и попросил сделать письменное заявление в том духе, что я счастлив показать им, как англичанин и христианин понимает свой долг. Отказ. Попросил отослать вещи Пите. Они сказали, что о моей смерти никто не узнает. Затем начался длинный разговор-убеждение, как обыкновенно. После 3/4 часа препираний разговор на повышенных тонах в течение пяти минут. Молчание, затем Стырне и его товарищ позвали палача и ушли».

Рейли держали в комнате еще около пяти минут. При этом в соседнем помещении раздавались звуки заряжаемого оружия и другие приготовления. Затем Рейли вывели к машине. С ним в автомобиль сели пять человек. Очень быстро доехали до гаража.

«Во время поездки солдат схватил своей грязной рукой наручники и мое запястье, — отмечал Рейли. — Дождь. Очень холодно. Бесконечное ожидание на гаражном дворе, в то время как палач вошел внутрь; охранники матерятся и рассказывают друг другу грязные анекдоты. Шофер что-то сказал о том, что сломался радиатор, бесцельно слоняется. Наконец завелся, короткий переезд и прибытие в ГПУ с севера. Стырне и его товарищ сообщили о том, что приговор отложен на 20 часов. Ужасная ночь. Кошмары».

Несомненно, что имитация подготовки казни Рейли не могла проходить только по инициативе Стырне. Наверняка ее санкционировали и Артузов, и, возможно, сам Дзержинский. Вряд ли они сами могли гордиться этим эпизодом своих биографий. Хотя, как говорится, «на войне — как на войне». Псевдоподготовка к расстрелу дала нужный чекистам результат. Ослабленный невероятным психологическим напряжением, Рейли на этот раз не выдержал и «потек». После этой страшной для него ночи он написал письмо на имя Дзержинского.

«Председателю ОГПУ Ф. Э. Дзержинскому

После происшедших с В. А. Стырне разговоров я выражаю свое согласие дать Вам вполне откровенные показания и сведения по вопросам, интересующим ОГПУ, относительно организации и состава великобританской разведки и, насколько мне известно, также сведения относительно американской разведки, а также тех лиц в русской эмиграции, с которыми мне пришлось иметь дело.

Москва, Внутренняя Тюрьма

30 октября 1925 г. Сидней Рейли».

Рейли действительно был сломлен. Но, как видно из его дальнейших записей, это не помешало ему трезво оценивать происходящие события. Он вовсе не превратился в жалкое подобие самого себя, униженно молящего только о сохранении собственной жизни. Похоже, что Рейли все-таки нашел в себе силы преодолеть последствия своего решения и попытался снова начать собственную игру.

Любопытная деталь — в дневнике он не упомянул о своем письме Дзержинскому. Почему? Некоторые историки делают из этого факта далеко идущий вывод — письмо якобы было подделкой ОГПУ. Но, может быть, сам Рейли не хотел, чтобы кто-нибудь и когда-нибудь узнал о минутах его слабости, в которые он его написал?

Из «тюремного дневника» Рейли.

«Суббота, 31 октября 1925 г. На следующее утро вызвали на допрос в 11 [110] Хотя эта запись датирована 31 октября, Рейли, надо полагать, описывает события, происходившие 30 октября, после того, как ночью чекисты имитировали подготовку к его расстрелу. <���…> Стырне, кажется, очень доволен своим докладом — повышенное внимание. В 8 часов поездка, я одет в форму ГПУ. Прогулка за город ночью. Прибытие в московское помещение. Отличные бутерброды. Чай. Ибрагим [111] Ибрагим Сафарович Абиссалов — сотрудник для особых поручений КРО ОГПУ. . Затем разговор наедине со Стырне — этот протокол, выражающий мое согласие. Ничего не знаю об агентах здесь — цель моей поездки. Оценка Уинстона Черчилля и Спирса. Мое неожиданное решение в Выборге. Стырне отправился с протоколом к Дзержинскому, возвратился спустя полчаса. Сообщил — приговор остановлен. Возвращение в камеру, спал крепко 4 часа после веронала».

Рейли все время переодевали в форму сотрудника ОГПУ, чтобы у чекистов, не имеющих отношения к его делу, не возникало лишних вопросов. Кроме того, Рейли плохо себя чувствовал и не мог спать. Сначала на допросе присутствовал начальник санчасти ОГПУ, который прописал ему веронал — довольно популярное в те годы снотворное.

Однако, как и у любого препарата, у веронала имеются и побочные эффекты. В частности, общая слабость, вялость, тошнота, головные боли (они даже получили название «веронализм») ит. д. [112] ♦♦♦ В России таблетки этого препарата 0,25 и 0,5 г были ограничены в использовании и признаны психотропными веществами еще в 1998 году. Иногда его использовали для того, чтобы свести счеты с жизнью.

Вероятно, какие-то побочные действия веронала мог испытывать и Сидней Рейли. В дневнике он время от времени жалуется на слабость, усталость и на то, что препарат не всегда действует. С другой стороны, он, по некоторым данным, часто страдал от головных болей и раньше. Все это, разумеется, никак не облегчало его жизнь на Лубянке.

Продолжение записи от 31 октября: «Вызвали в 11. Форма предосторожности, чтобы не увидели. Разработали план со Стырне — 1) 1918 г. 2) СИС, 3) Английские политические сферы, 4) Американские секретные службы, 5) Политика и банки США, 6) Русские эмигранты. Источники информации относительно 1918 г. Главный объект — немецкая идентификация, сцена в германском консульстве [113] То есть возможная причастность американцев к «заговору послов» в 1918 году. . Отверг обвинения в саботаже продовольствия [114] Советские власти обвиняли Рейли в том, что он участвовал в нападениях на эшелоны с продовольствием в 1918 году. . Обвинен в провокации. 2а) Савинков изменил свою позицию, недоверие, моя вина доказана. Мои намерения, если бы Савинков вернулся. Отдых».

После отдыха его вызвали снова и спрашивали его мнение о различных деятелях «Треста» — Якушеве, Опперпуте и др. Затем вернулись к пункту о секретной британской службе. Потом — ужин и отдых. «В 7 вечера, — сообщает Рейли, — наговорил под запись номера 4 и 5. Опять камера. Веронал не подействовал».

В воскресенье, 1 ноября, чекисты пытались добиться от Рейли информации о британских агентах, работающих в Коминтерне и в Ленинграде (у Рейли в дневнике — в Петрограде). Еще одна интересная фраза: «Длительная беседа о моей жене — предлагают любые деньги и положение…» Что это могло означать? Может быть, ОГПУ пыталось торговаться с Рейли или, по крайней мере, делало вид, что торгуется? И предлагало деньги «и положение» его жене в обмен на его информацию? Следовательно, самого Рейли не собирались отпускать и сообщили ему об этом?