Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Десятого января 1919 года в Екатеринодаре Рейли и Хилла принял Деникин. В своем отчете в Лондон Рейли цитировал его весьма пространно: «Народ думает, — говорил Деникин, — что для того, чтобы восстановить мир в России, все, что нужно сделать, — это взять Москву. Снова услышать звук кремлевских колоколов, конечно, было бы очень приятно всем, но мы не можем спасти Россию, просто взяв Москву. Россию нужно снова завоевать всю, а для этого нам нужно предпринять большое наступление с юга через всю Россию. Мы не можем сделать это в одиночку. Нам нужна помощь союзников. Недостаточно только боевой техники и оружия. Здесь должны быть союзные войска, которые двигались бы позади нас, удерживая занятые нами территории, держали бы свои гарнизоны в городах, поддерживали бы порядок и обеспечивали бы защиту наших коммуникаций. Только тогда мы сможем мобилизовать новые войска на занятых территориях, гарантировать порядок и спокойно двигаться вперед… Мы будем сражаться до конца, но и вы должны быть всегда наготове и защищать нас от удара в спину».

На следующий день Рейли и Хилл беседовали с председателем Особого совещания генералом от кавалерии Абрамом Драгомировым, который оценивал масштабы прямой военной помощи в 15 дивизий союзников. Сам Рейли, впрочем, не был согласен с тем, что эти войска должны находиться только в тылу и удерживать взятые белыми города. Он поддерживал тех, кто считал, что «умеренная поддержка» иностранных частей непосредственно на фронте окажет огромное моральное влияние на настроения и в белом лагере, и в лагере большевиков.

Нужно, отмечал Рейли, «сформулировать принцип, что ни одна жизнь солдата из союзнической армии не должна быть принесена в жертву в России. Позволим себе некрасивое сравнение: не стоит рисковать большим ради малого».

По прогнозам Рейли, к весне 1919 года Красная армия будет насчитывать более миллиона человек (на самом деле, РККА к этому времени увеличилась до 1,5 миллиона бойцов и командиров), но дальше делал неожиданный вывод. По его мнению, даже такая масса войск не выдержит ударов менее крупных, но гораздо более лучше подготовленных и экипированных сил. Рейли, однако, предупреждал, что если к лету 1920 года не будет закончен разгром большевиков, то ситуация станет роковой для России и очень опасной для Европы — не исключено, что ей придется столкнуться лицом к лицу с мощной армией большевиков.

Любопытная деталь: в одной из депеш Рейли сообщал, что получил от своего источника информации сведения о положении дел в Совдепии. Рейли называл его «отчаянным»: «Сыпной тиф и другие инфекционные заболевания опустошают города и села… Топлива практически нет… Вся частная торговля прекратилась, и 9/10 магазинов закрыты… Промышленная жизнь страны почти мертва».

«Совдепия, — сообщал Рейли, — полностью отрезана от остального мира», ее население получает «полностью искаженные новости» о событиях в мире из советской прессы, а среди ее населения растет настроение «всеобщей психической депрессии и усиливается ощущение безнадежности любой борьбы против большевизма». Рейли призывал союзников как можно быстрее «освободить население Совдепии», потому что когда долго не приходит обещанная помощь, то, писал он, «безнадежность и страшные условия жизни заставляют многих присоединяться к большевикам и тем самым еще больше укрепляют их власть».

Рейли указал еще на один парадокс — в то время, как Советская Россия действительно находилась в тяжелейшем положении, а ее население страдало от голода, холода и войны, влияние идей большевиков вне ее постепенно росло. Он отмечал, что оно чувствовалось даже в военных частях союзников в Севастополе, где Рейли с Хиллом дожидались судна, которое должно было бы переправить их в Одессу. Особенно восприимчивы к большевистской пропаганде оказались, по его словам, французские войска.

Рейли прекрасно понимал притягательность коммунистических идей, а потому считал их вдвойне опасными для Европы. Он писал, что различные мнения могут высказываться относительно различных вариантов военной и экономической помощи России. Но когда дело касается пропаганды — здесь двух мнений быть не может: «необходима всемирная пропаганда против большевизма как против величайшего зла, угрожающего цивилизации».

Что же можно сказать о той информации, которую Рейли сообщил в Лондон? Пожалуй, ему удалось довольно точно определить условия, при которых действия белых на юге России хотя бы теоретически могли бы оказаться успешными.

В это время он оценивал силы большевиков иначе, чем весной — летом 1918 года, когда он работал в Москве. Теперь позиция Рейли была близка к прогнозам Локкарта лета 1918 года: если уж начинать интервенцию, то крупными силами.

Изучив положение в России, Рейли, будучи при всем своем авантюризме реалистом, быстро понял, что задача разгрома красных практически невыполнима без масштабной и, главное, немедленной помощи со стороны союзников. Пока большевики еще окончательно не укрепили свой режим и не закончили создание своей армии. Впрочем, понимал это не только Рейли, но и вожди Белого движения на юге России, чью точку зрения он также передавал в Англию.

После отъезда из Одессы Хилла Рейли записал в дневнике (эту запись приводит Эндрю Кук): «Проводил Хилла, в нас стреляли». И все. Больше никаких подробностей. Кто в них стрелял и почему — осталось неизвестным. Хотя в Одессе того времени стрельба на улицах была не таким уж редким явлением. Не исключено, что кто-то пытался убить именно нашего героя, но, может быть, в него палили просто так, «по случаю» — в этом городе тогда могло случиться все, что угодно.

В своих мемуарах Джордж Хилл отмечал, что, когда они с Рейли сошли на берег в Одессе, им сразу же бросилось в глаза, что улицы буквально заполнены французскими солдатами в серо-голубой форме. Среди них было много чернокожих сенегальцев. Знаменитый певец Александр Вертинский писал о том же самом: «По улицам этого прекрасного приморского города мирно расхаживали какие-то экзотические африканские войска: негры, алжирцы, марокканцы, привезенные французами-оккупантами из жарких и далеких стран, — равнодушные, беззаботные, плохо понимающие, в чем дело. Воевать они не умели и не хотели. Они ходили по магазинам, покупали всякий хлам и гоготали, переговариваясь на гортанном языке. Зачем их привезли сюда, они и сами точно не знали».

Командовал этими разноплеменными войсками дивизионный генерал Филипп д’Ансельм, а начальником его штаба был полковник Анри Фрейденберг (по некоторым данным, уроженец Одессы, где его отец служил в бельгийском трамвайном обществе). Отношения с белыми добровольцами у них как-то не складывались.