Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

А что же Рейли? Он исчез из Одессы за две недели до ее «разгрузки» союзниками. «В Одессе я оставался до конца марта 1919 года и приказом Верховного комиссара Британии в Константинополе был командирован сделать доклад о положении деникинского фронта и политического положения на юге руководящим офицерам в Лондоне, а представителям Англии на мирной конференции», — вспоминал Рейли в 1925 году. Правда, он не вспомнил об одной любопытной детали: он покинул Одессу на следующий день после того, как из города уехали Гришин-Алмазов и Орлов. По одной версии, ему теперь просто не имело никакого смысла оставаться там — надежной «крыши» у него теперь не было, у французов он доверием не пользовался, а попасть в руки к красным ему совсем не хотелось. Однако возможно, что и французы постарались его «вытурить» из города сразу вслед за бывшим военным губернатором и начальником его контрразведки. Своей родной Одессы он больше не увидит никогда.

В 1922 году Рейли писал Борису Савинкову из Нью-Йорка: «Здесь я часто вспоминаю Одессу в период послереволюционного межвластия. И там тоже я был вовлечен в суетную борьбу. Но одесские страсти были мне чужды, и я был там в роли градусника, с помощью которого измеряли политические страсти те, кому это было необходимо. Соответственно мои возможности приобщиться к сладкому пирогу любой власти были ничтожны…»

Лукавил, конечно, Сидней Георгиевич. «Одесские страсти» совсем не были ему чужды.

В Лондоне донесения Рейли из России оценили положительно. Ознакомившись с ними, один из сотрудников русского отдела Министерства иностранных дел сделал вывод, что они «содержат множество полезных сведений о нынешней ситуации на Юге России». А в отделе политической разведки подчеркивали, что «его доклады всегда были очень интересными и надежными и… дают нам возможность ознакомиться с той политической информацией, которая нам необходима». Его информация использовалась потом в докладах Его Величеству. Но дальше положительных оценок дело не пошло.

Парижская мирная конференция, которой предстояло определить послевоенное устройство Европы, да и всего мира, открылась 18 января 1919 года. В ней участвовало 27 государств и пять доминионов Великобритании. После некоторых раздумий бывшие союзники по Антанте решили русскую делегацию в Париж не приглашать — они считали Россию «предательницей», поскольку она заключила сепаратный Брестский мир с немцами, да и режим большевиков они не признавали, поэтому приглашения Москве тоже направлено не было. Однако накануне конференции и в самые первые дни ее работы вокруг русского вопроса разгорелись горячие дискуссии.

Британский премьер-министр Дэвид Ллойд Джордж предложил рассмотреть три возможных способа его решения — военную интервенцию, блокаду или попытку соглашения.

Что касается интервенции, то он оценивал исходную ситуацию в России примерно так же, как и Рейли (возможно, что он опирался и на собранную им информацию) — белые без союзников победить не могут (Ллойд Джордж сказал, что надеяться на Колчака, Деникина и другие белые армии — это то же самое, что «вести строительство на сыпучем песке»), и если уж направлять туда войска, то крупные силы — миллионную армию. Только такими силами, по его словам, можно победить большевиков. А вот выводы премьер-министра кардинально отличались от тех, что сделал Рейли. Он назвал идею интервенции гибельной. «Если, — заявил Ллойд Джордж, — сейчас предложить послать для этой цели в Россию английские войска, в армии поднялся бы мятеж. То же относится и к американским частям в Сибири, и к канадским, и к французским войскам. Мысль подавить большевизм военной силой — чистое безумие». К тому же, добавил он, никто из союзников просто не может направить в Россию такие силы.

Ллойд Джордж высказался и против организации длительной блокады Советов. По его мнению, полезнее всего было бы пригласить советских представителей в Париж. Президент США Вудро Вильсон поддержал английского премьера. Против интервенции выступили также японцы, канадцы, австралийцы. Были, однако, и голоса «за»: итальянцы предлагали направить в Россию армию из добровольцев, а премьер Польши Игнацы Ян Падеревский (тот самый пианист и композитор, который приютил Рейли и Хилла в своей каюте, когда они плыли из Саутгемптона до Гавра) просил западные страны о срочной помощи против Красной армии. Французы же сначала выступили против приглашения в Париж советских представителей, но потом скрепя сердце согласились.

Уже через четыре для после начала конференции, 22 января, в печати появилось обращение президента Вильсона ко всем воюющим сторонам России прекратить боевые действия и прислать свои делегации на Принцевы острова в Мраморном море близ Стамбула для переговоров.

Владимир Ленин объяснил инициативу президента США попыткой «закрепить за собой Сибирь и часть Юга, не надеясь иначе удержать почти ничего», однако на переговоры согласился. 4 февраля советское правительство заявило по радио, что хотя оно и не получало прямого приглашения, но готово участвовать в переговорах.

Однако белые правительства категорически возражали против этой затеи. Для них идея переговоров с Советами были неприемлема. К тому же они опасались, что на переговорах красные станут восприниматься Западом как легитимная власть, ну а кроме того, рассчитывали на крупные военные успехи в наступившем 1919 году. Как раз в это время на Востоке готовилось наступление армий Колчака. Так что на белых территориях проект конференции на Принцевых островах встретили почти враждебно. В Архангельске из витрин магазинов убрали портреты президента Вильсона. Генерал Деникин отправил личный протест маршалу Фердинанду Фошу, а Колчак сказал, что, услышав о нем, он потерял сон. 16 февраля 1919 года все небольшевистские правительства одновременно сообщили о своем отказе встречаться со своими оппонентами, так что идея «мирной конференции по русским делам», едва родившись, тут же и скончалась…

В британском правительстве принципиальным противником линии Ллойд Джорджа был военный министр Уинстон Черчилль (вскоре Рейли познакомится с ним лично). Он выступал за оказание помощи белым и решительную борьбу с большевиками. Черчилль заявлял в парламенте, что англичанам важно понять, что «не мы сражались в интересах Колчака и Деникина, но что Колчак и Деникин сражались в наших интересах».

Тем не менее сторонники отправки в Россию крупных воинских контингентов потерпели поражение [57] Уже 17 февраля США заявили о намерении вывести все американские воинские контингенты из России, а 4 марта британское правительство приняло решение о выводе войск с Севера России и из Закавказья. . Англичане остановились лишь на «ограниченном вмешательстве» — предпочитая оказывать противникам большевиков помощь оружием, снаряжением и военными советниками, да и то в весьма ограниченных объемах. Такой же тактики придерживались и другие бывшие союзники России по Антанте. Антон Деникин сравнил британскую позицию с двумя руками, одна из которых дает, другая забирает.