Леонид Сандалов - После перелома

А. И. Еременко немного подумал и приказал перебросить за реку еще и 130-й латышский стрелковый корпус и сказал:

— На участок, передаваемый нам Баграмяном, мы выводим только две армии левого крыла фронта. 22-я принимает 80-километровый участок от реки Даугавы до Балдоне, а 3-я ударная займет такого же размера участок от Балдоне до Бене. Надо особенно укрепиться в районе Балдоне, — повернулся ко мне Андрей Иванович. — Этот город находится всего в 20 километрах от Риги, и немцы, несомненно, попытаются отвоевать его обратно.

— Генерал Коротков ночью переправляет через Даугаву латышский корпус, который затем выйдет в район Балдоне, — ответил я.

— Я поручил начальнику инженерных войск навести понтонный мост через Даугаву и приступить к строительству постоянного. Возьмите это под особый контроль, — сказал Еременко мне. На этом он закончил совещание, оделся.

Слышно было, как к блиндажу подкатил «виллис». Командующий, опираясь на палку, пошел к двери.

— Я поеду в гвардейскую армию, проверю, как там войска готовятся к наступлению, — сказал он. — А вы организуйте проверку подготовки в 22-й и 3-й ударной, как они планируют перегруппировку войск за Даугаву. И надо подыскать место для фронтового КП в районе поближе к Даугаве.

— Мы наметили развернуть КП в районе Скривери, у Даугавы, невдалеке от намеченного к постройке моста, — сообщил я Еременко.

— Хорошо... Потом следует проверить, как готовится к наступлению командование 42-й армии.

От командующего я вернулся в свой блиндаж. Здесь меня ожидало много генералов и штабных офицеров. Я рассказал им о тех коррективах, которые внес генерал А. И. Еременко в план наступления и перегруппировки войск, а своему заместителю генералу С. И. Тетешкину и начальнику связи генералу П. К. Панину приказал поехать в район Скривери, чтобы уточнить место для фронтового КП и развернуть там узел связи.

— Концы проводов подайте от Скривери на новые армейские КП, — указал я. — Предупредите всех, что работать по радио запрещается.

Наконец все ушли, и мы остались с начальником разведотдела полковником М. С. Масловым.

— По нашим данным, — начал свой доклад Маслов, — противник собирается обороняться на рубеже Лиелварде, что у реки Даугава, Сунтажи, Сигулда. Там сосредоточилось большинство отступивших перед нашим фронтом частей. По имеющимся сведениям, из района Кегумской ГЭС немцы всех выселили, даже военнослужащих. Но станция из-за недостатка взрывчатки заминирована пока слабо: По данным разведки, на подступах восточнее Риги работает много немецких солдат и местных жителей. В самой Риге объявлено осадное положение. На улицах висят приказы, которые обязывают всё население в возрасте от 14 до 60 лет под угрозой тюремного заключения работать на оборонительных рубежах. Всю последнюю неделю из Эстонии и Северной Латвии на Ригу движутся потоки эшелонов и автомашин.

Мы договорились с Масловым передвинуть разведывательные группы из района Риги на запад, в Курляндию, а некоторые из них передать штабу соседнего справа фронта.

Наш разговор прервал начальник штаба воздушной армии генерал-майор авиации А. А. Саковнин. Он вошел стремительный, веселый, шумный, в поскрипывающей новенькой кожаной куртке. Саковнин считался одним из способнейших руководителей авиационных штабов.

— Раз Маслов здесь, значит, какие-нибудь секреты? — спросил он.

Начальник разведотдела сдержанно пожал плечами, давая понять, что он считает свою работу слишком серьезной, чтобы ее вышучивать.

— Как вы собираетесь перебрасывать свою армию на новые места, за Даугаву? — спросил я А. А. Саковнина.

— Командующий армией генерал Науменко договорился с командующим 3-й воздушной армией генералом Папивиным, что мы принимаем у них аэродромы, которые вошли в нашу фронтовую полосу. Но, конечно, их будет недостаточно. Так что ищем подходящие площадки...

— А как вы намерены прикрывать перегруппировку войск фронта за реку?

— Истребительная авиация, которая будет прикрывать перегруппировку войск и переправу через реку, завтра перебазируется на новые аэродромы. Только вот что беспокоит: командующий решил переместить к югу армейскую станцию снабжения и армейские склады, а железная дорога там еще не восстановлена. Правда, начальник штаба 3-й воздушной генерал Дагаев обещал временно снабжать нас со своих складов.

Я заверил Саковнина, что в ближайшие дни железнодорожные пути будут приведены в порядок и закончится строительство мостов через Даугаву. Сказал ему также о том, что немцы собираются взорвать Кегумскую ГЭС, видимо, пригонят на станцию рядом вагоны со взрывчаткой и что их необходимо уничтожить.

— Ясно. Мы выделим для этой цели специальную группу летчиков.

После Саковнина ко мне зашли начальник штаба тыла фронта генерал И. И. Левушкин, начальник военных сообщений полковник Н. П. Пидоренко и начальник управления военно-восстановительных работ генерал И. С. Картенев. Я познакомил их с новыми задачами. Вместе мы обсудили, как сделать ответвление на юг от фронтовой автомобильной дороги, организовать питательные и ремонтные пункты, договорились о выделении бензозаправщиков, уточнили сроки готовности железнодорожного моста через Даугаву у Крустпилса. Однопутный трехпролетный мост длиной 276 метров был снесен полностью: устои и быки взорваны до фундамента, а фермы расчленены на части и обрушены в воду. Генерал Картенев сообщил, что восстановительные работы начались 2 сентября. Ведет их 13-я железнодорожная бригада. Трудиться приходится под артиллерийским обстрелом: в 5–6 километрах передовая.

— Через день-другой мост будет готов, — заверил И. С. Картенев.

* * *

С 26 сентября началась переброска войск на юг. 22-я армия оставила на своем участке севернее Даугавы только 118-й укрепрайон. Два ее стрелковых корпуса, в том числе и 130-й латышский, уже переправлялись через Даугаву в районе Кокнесе. Остальные соединения подходили к реке.

Главные силы 3-й ударной армии двигались к понтонному мосту, наведенному близ Яунелгавы.

10-я гвардейская и 42-я армии с танковым корпусом и тремя дивизиями 3-й ударной продолжали наступать. За два дня они продвинулись на 8–15 километров и вышли к Малплису, Сунтажам, Лиелварде.

Во второй половине 27 сентября я поехал в 42-ю армию. Вместе с командармом — своим однокурсником по академии Генштаба — генералом В. П. Свиридовым побывал в двух стрелковых корпусах. До полудня армия прорвалась вперед на 4–6 километров, до укрепленного рубежа противника «Сигулда».

По возвращении на армейский НП В. П. Свиридов доложил мне, что, по данным разведки, против армии на рубеже «Сигулда» обороняется больше четырех немецких дивизий.