Максим Баженов - Мой учитель Филби

Перед нами стояла труднейшая задача по возрождению резидентуры из праха. Мы ломали голову, как перехитрить коварного изменника и англичан. Помнится, я вырезал название газетной статьи «А ты как думаешь, Олег?» и приклеил его прямо перед глазами.

Жизнь брала свое. Постепенно у нас стало что-то получаться, но это уже другая тема.

Со временем пришло и душевное успокоение, осознание того, что могло быть и хуже.

Я часто вспоминал фразу из песни Высоцкого:

«А в тридцать три распяли, но не СИЛЬНО».

Мне как раз исполнилось именно столько лет, возраст Иисуса Христа. В последующие годы я еще много чего успел сделать именно благодаря этому, «но не сильно». Однако теперь уже мне ясно, что вершина пришлась именно на тот возраст.

К концу 1985 – начал у 1986 года мы уже были способны шутить на темы, связанные с предательством Гордиевского. Доказательство тому – новогодний розыгрыш Кобахидзе с визиткой Олега, описанный в небольшом рассказе «Предательская визитка», приведенном в этой же книге. Вероятно, не было в то время в Ясенево ни единого сотрудника, кто не слышал бы об этой истории.

С юмором, кстати, у сотрудников ПГУ все было в порядке. Осенью 1985 года, спустя пару месяцев после оглушительного провала, нашему Третьему отделу сверху спустили установку, велели провести партийное собрание, обсудить на нем проступок Горд невского и принять подобающее партийное решение. Надо сказать, что все ясесневцы знали о предстоящем собрании и сгорали от любопытства.

На следующий день шел один из наших по длинному коридору кон горы.

Его быстрым шагом догнал коллега из другого подразделения, славившийся здоровым чувством юмора, и спросил, не моргнув глазом:

– Ну и как собрание провели? Что решили? Из партии исключили или по первому разу строгача дали?

Наш человек на полном серьезе ответил:

– Все-таки исключили. Решили, что исключение из рядов КПСС гораздо сильнее ставит Олегу на вид.

Сейчас, по прошествии многих лет можно признаться, что я несколько раз пытался выйти с Гордиевским на связь, используя знакомства по бизнесу с такими же, как я, отставниками из западных спецслужб, предлагал ему хотя бы по телефону поговорить либо установить контакт по электронной почте. Но Олег словно сквозь землю провалился.

Однако он не обошел меня своей благодарностью и выражением уважительного отношения. В его книгах есть целый ряд лестных упоминаний о моей работе в Англии.

А апофеозом явился следующий абзац в одной из его публикаций:

«В годы моей лондонской командировки… в резидентуре работало много никчемных людей, но были и высокоодаренные сотрудники – Максим Баженов, Юрий Кобахидзе, Леонид Никитенко, – способные совершить реальные прорывы на разведывательном фронте. В большем количестве хороших агентов КГБ и не нуждался».

Экземпляр этой публикации Олег все-таки прислал мне с одной из оказий, уже не помню, с кем именно.

На первой странице стояла лаконичная надпись:

«То Maxim. Best wishes. Oleg Gordievsky».

До сих пор не разберусь, хорошо или плохо, когда тебя хвалит враг. С английской стороны все более-менее ясно. Гордиевский явно перестарался, расписав меня как опасного сотрудника лондонской резидентуры, к тому же любимого ученика Кима Филби. Поверив ему, англичане, по-видимому, твердо решили сделать меня пожизненной персоной нон грата.

А с российской стороны? Многие бывшие коллеги, конечно же, читали литературные творения Олега Антоновича, и поначалу я побаивался, как бы в Ясенево не сочли его лестные высказывания обо мне за признак нашей с ним идейной близости.

Но сработал, на удивление, противоположный эффект, суть которого выразил однажды подвыпивший высокопоставленный генерал СВР в разговоре с моей женой:

– Гордись, дорогуша, своим мужем! Мы-то знаем, что он был способным разведчиком.

С генералом тем я никогда рядом не служил, поэтому судить о моих оперативных достоинствах он мог не иначе как из книг Гордиевского.

И на том спасибо тебе, Олег!

А что стало с ним самим? В начале девяностых его семью выпустили из постсоветской России. Но Лейла накоротке повидалась с Олегом и тут же от него ушла вместе с дочерями. Она не могла простить ему предательства. Нет, не Родины, а того, что, спасая собственную шкуру, он, как последний трус, бросил семью, фактически оставил жену с малютками в заложниках у жестокого режима, с которым Олег якобы боролся. Неизвестно еще, что было большим предательством.

Насколько мне известно, полноценной новой семьи у Гордиевского так и не сложилось. Он получил от британского начальства жилье и пенсию клерка средней руки, написал несколько книг, разоблачающих КГБ.

Первые годы, считаясь непревзойденным экспертом по Советскому Союзу, Олег раздавал направо и налево комментарии на события, происходящие в нашей стране, постоянно намекал на то, что он – Ким Филби наоборот. Если бы не его геройский поступок, то холодная война могла перерасти в настоящую термоядерную.

С годами, однако, экспертный потенциал Гордиевского улетучился.

Наблюдая за его выступлениями в прессе, я стал замечать раздражающую однобокость. Любое событие в России двадцать первого века он трактовал как происки спецслужб. Начались и явные провалы в памяти.

Однажды, например, на меня вышел английский журналист, интересовавшийся шпионскими делами в британских профсоюзах.

На вопрос, почему именно ко мне – я никогда и рядом не стоял с этой проблематикой, – он убежденно ответил:

– Ну а как же, мне лично Гордиевский посоветовал именно к вам обратиться! Ведь он, как ваш бывший начальник, хорошо помнит, что вы этим занимались.

Последний подобный контакт с английской пишущей братией вообще напоминал конфуз. Журналист заявил, что Гордиевский утверждает то-то и то-то, но поскольку у его редакции есть сильные сомнения в обоснованности точки зрения эксперта-эмигранта, от него потребовали проверить, не напутал ли чего шпион-пенсионер Олег Антонович.

В 2007 году королева вручила Горд невскому ордена Святого Михаила и Святого Георгия. Мировые газеты облетел снимок благообразного джентльмена во взятых напрокат фраке с цилиндром и с орденской лентой на шее. Мне тогда почему-то подумалось, насколько же приятней вешать красивое украшение на шею любимой женщине! Есть ли такая в Англии у Олега вместо Лейлы, преданной им? Появились ли у него в Англии настоящие друзья взамен тех, кого он предал в России?

Не знаю. Бог ему судья.

Но в качестве подсказки этому суду над Олегом Гордиевским мне хотелось бы привести цитату из книги «Next Stop Execution», написанной им, в которой он описывает обстоятельства своей вербовки англичанами:

«Я заявил, что хочу работать на англичан с чистой совестью и поэтому желаю изложить три условия. Во-первых, я не хочу причинить вред кому-либо из коллег по резидентуре, поскольку среди них есть хорошие люди.