Максим Баженов - Мой учитель Филби

В заключение этого экскурса по постшпионскому периоду моей жизни позволю себе пару наблюдений.

Во-первых, анализируя уровень профессиональной подготовки моих несостоявшихся вербовщиков из британских и финских спецслужб, я поневоле вспоминаю незабвенного своего учителя Кима Филби.

В сопроводительном письме к характеристикам на молодых советских разведчиков, слушателей его первого семинара в 1975–1976 годах, он написал:

«Уровень подготовки каждого из них – и „отличников“, и „хорошистов" – намного выше, чем у их коллег из ЦРУ, СИС и других западных спецслужб».

Раньше это высказывание великого разведчика казалось мне не более чем проявлением вежливости в благодарность за предоставленную возможность поработать с молодежью. Но нет, контакты с Аланом, Йормой и Харри убедили меня в том, что Филби, по-видимому, был прав.

Вербовочная подготовка на их стороне и впрямь оставляет желать лучшего.

Если бы только не одно обстоятельство, связанное со вторым моим наблюдением.

Итак, во-вторых. В конце первого десятилетия нынешнего века в Москве прошли несколько громких судебных процессов по обвинению в шпионаже, главным образом на Великобританию, отставных разведчиков и военных. Как раз в описанные мною годы хитроумные англичане первыми додумались использовать пенсионерский канал. Они с завидным упорством и нахальством начали выходить на отставников, недавно покинувших службу, во время их выездов за границу, начиная с Прибалтики и даже Украины. Сам знаю такие случаи, происшедшие с моими бывшими коллегами. Британцы сулили финансовую и прочую поддержку в обмен на выполнение заданий по сбору информации от своих друзей, находящихся на действительной службе.

Судя по всему, улов получился неплохой. Это сформировало презрительное отношение к отставным полковникам и генералам, оказавшимся легкой добычей. Ну да, куда они от нас денутся, если возраст уже за пятьдесят, пенсия скромная, а пожить красиво еще хочется?! Зачем нам тщательно готовиться к вербовкам, если они сами гроздьями на нас падают? Вполне вероятно, что с проявлениями этого феномена самоуверенной наглости мне как раз и пришлось столкнуться.

Тем более приятно, что удалось преподать урок расслабившимся и обнаглевшим оппонентам, или как их там? Не расслабляйтесь, уважаемые партнеры!

Давно известно, что самые печальные поминки порой заканчиваются безудержным взрывом веселья.

Мой ближайший друг со времен совместных шпионских похождений и по сей день Юра Кобахидзе, он же просто Коба, – абсолютно уникальный персонаж. В последние десятилетия он покорил своей неподражаемой харизмой не только разведку, но и журналистику, и современный российский бомонд. Этот высокий, грациозный, пластичный, обладающий величественными манерами и роскошным басом красавец-грузин всегда славился сногсшибательным юмором. В искусстве розыгрышей ему трудно сыскать равных не только в Москве, но, вероятно, и во всей России-матушке.

Но однажды…

Дело было под наступающий 1986 год. В сентябре уходящего, как моим уважаемым читателям уже известно, случилось одно из самых печальных, даже трагических событий в истории советской разведки – предательство Олега Гордиевского и сдача англичанам всей нашей лондонской резидентуры. Провалено было все – явки, пароли, адреса. Практически вся группа советских разведчиков была в одночасье изгнана из Англии.

Коба не попал в число высланных службистов, поскольку за год до этого вернулся в Москву, в центр, успел мирно отшпионить свой срок на земле Туманного Альбиона.

Понятно, что настроение в британском отделе было похоронным. По линии Англии все было зарублено, шло расследование. Напряжение стало запредельным.

В один из таких унылых дней мой коллега Юра Кубасов вдруг сказал мне:

– Слушай, я нашел у себя в ящике стола визитную карточку Олега Гордиевского. На ней написано: «С приветом, Олег». Он мне полгода назад ее дал.

Идея пришла мгновенно.

– Давай пошлем ее Кобе!

– Отличная мысль! Как это сделать?

Начали думать. Нашли конверт, вложили в него визитку. Если отправлять по почте, могут вскрыть. Так настоящие шпионы не поступают. Это насторожит Кобу. Все должно быть очень достоверно.

Написали левой рукой фамилию и адрес получателя.

– Отправителя как укажем?

– Давай так: газета «Советский спорт», адрес редакции.

Чтобы все выглядело официально и правильно, из школьного ластика вырезали мы печать, похожую на заграничную, и шлепнули ее с другой стороны конверта.

Как послать? У нас тогда работал молодой сотрудник, который жил недалеко от Кобы. Попросили мы этого парня, чтобы 31 декабря он опустил письмецо в его почтовый ящик. Мол, поздравление с Новым годом.

Все было исполнено в лучшем виде.

Дальше начались «страдания юного Вертера».

1 января новоявленного года Коба проснулся, в шлепанцах и халате вальяжно потопал за почтой. Открыл он почтовый ящик, увидел письмо, распечатал его и похолодел: «С приветом, Олег».

На следующий день Коба с женой были приглашены к друзьям в гости на дачу, в Серебряный бор.

Настроение ужасное, послепраздничное, похмельное. Коба сидел за рулем своего старого ржавого «жигуленка» мрачнее тучи и проклинал бывшего своего партайгеноссе.

Приехал на место. Кругом сугробы, припарковаться негде. Изловчившись, он приткнул свое приметное желтое авто напротив какой-то дачи, глянул на нее и обомлел. Это была дача британского посольства.

«А вдруг этим я дал врагам знак, что на все согласен?!» – с ужасом полу мал Коба.

Настроение у него упало ниже плинтуса. Вечер был окончательно испорчен. На даче веселье, компания не шпионская, народ не в курсе печалей Кобы. Даже поделиться своим горем не с кем.

В первый рабочий день Коба приехал в Ясенево пораньше, не к девяти, а к восьми часам утра. Как выяснилось позже, он сделал это специально, чтобы до прихода начальства обсудить происшествие с еще одним лондонским другом, Володей Беловым. Тот по совместительству был еще и при должности, на момент описываемых событий служил помощником Виктора Федоровича Грушко, который сначала был начальником нашего доблестного отдела, а потом – заместителем В. Крючкова, командовавшего разведкой.

Коба влетел в кабинет Белова и чуть не с порога заявил:

– Ты знаешь, я вчера получил письмо от Гордиевского.

– Да ты что! Елки-палки, а я вчера дома сижу, и вдруг звонок из Рима! Впечатление такое, как будто условные фразы говорят. Потом сказали, мол, по ошибке. А может, не ошибка?! Странные знаки. Ты письмо получил, мне из Италии звонили. Что за совпадения?