Максим Баженов - Мой учитель Филби

Величественный старик-лорд напрочь перевернул мои представления о возможных допущениях в манере одеваться. На нем был основательно поеденный молью смокинг и стоптанные почти до дыр кожаные штиблеты. Однако я в своем новеньком темно-синем костюме и недешевом цветастом галстуке выглядел рядом с ним настоящим низкородным провинциалом. Что позволено Юпитеру, то есть лорду…

Эх, поводить бы почаще на такие приемы некоторых наших олигархов и госчиновников, искренне, видимо, полагающих, что их статус определяют запредельно дорогие костюмы от Бриони и прочих кутюрье!

А вот чистокровный шотландец профессор Эдинбургского университета Джон Эриксон, выдающийся военный историк, первым из крупных западных специалистов подробно исследовавший события на Восточном фронте Второй мировой войны. Эриксон знал все про все без исключения виды оружия, от пистолетов до стратегических ракет. В качестве хобби он собственноручно мастерил уникальные образцы огнестрельного оружия. Кто знает, если бы не историческая профессия, кормившая его, то он, может быть, превзошел бы в этом самого Михаила Калашникова.

Не сумев почему-то найти себе спутницу жизни в родной Шотландии, Джон Эриксон женился на словенке с приятным именем Любица. Почему же не на девушке из соседней Англии? Мать категорически запретила, была убеждена в том, что все англичанки – никудышные жены, эмансипированные бездельницы, не способные даже накормить мужа вкусной домашней едой. А вот на словенскую невесту для сына она согласилась с куда большей радостью.

Или вот еще один профессор шотландского происхождения – Малькольм Дандо из Йоркширского университета. Он поразил меня тем, что в середине зимы, правда, английской, а это около ноля градусов, явился на совместную прогулку по Гайд-парку в пиджаке, шарфе и перчатках.

На мой удивленный вопрос, не холодно ли ему, Малькольм ответил так:

– Ну что ты, это же твидовый пиджак.

Заинтригованный тем, что за два часа прогулки Дандо не превратился в сосульку, я принял спонтанное решение приобрести такой же чудо-пиджак и попросил профессора помочь с выбором.

Вручая мне в магазине покупку, продавец произнес загадочную фразу:

– Спасибо, что приобрели наш товар. Ждем вас через пятнадцать лет.

Малькольм Дандо удовлетворенно хмыкнул и заявил:

– Значит, у меня еще два года в запасе!

Твид, это гордость Шотландии. Такие изделия из плотной чистой шерсти действительно носятся бесконечно долго, правда, с годами подсаживаются. В Британии нередко можно увидеть странновато выглядящих джентльменов в пиджаках с рукавами чуть не по локоть. То ли эта одежда куплена еще в подростковом возрасте, толи побывала под парой сотен ливней. Российским телезрителям такой типаж известен по юмористическим программам известного английского комика Роуэна Аткинсона.

Не на каждого персонажа из моей визитницы наберется по отдельному рассказу. Подробных историй будет всего с десяток. О тех, с кем я прочно дружил, или о тех, кто даже после нескольких встреч врезался в память навсегда.

Для затравки расскажу о двух англичанах, пожать руку которым было моей мечтой с самого начала командировки на Британские острова.

Итак, видный деятель левого крыла Лейбористской партии Топи Бенн, Anthony Neil Wedgwood Benn. Человек, претерпевший удивительную метаморфозу, от откровенно правого к левому, самому радикальному лейборизму. Политический деятель с потенциалом гигантского масштаба, который, как никто другой, способствовал сдвигу влево своей партии.

Тони Бенн родился в 1925 году в известной аристократической семье потомственных политических деятелей. Отец его был лейбористским министром, а оба деда – членами парламента, либералами. Поэтому уже в детском возрасте мальчика Тони гладили по головке премьер-министры Рамсей Макдональд с Ллойд Джорджем и даже сам Махатма Ганди.

После Второй мировой войны, в которой Тони воевал в качестве пилота королевских ВВС, он женился на американке. Впоследствии этот человек выкупил у оксфордского муниципалитета парковую скамью, на которой сделал предложение своей избраннице, и водрузил ее в саду семейного дома как символ нерушимой любви.

В парламент Бенн попал в 1950 году, стал самым молодым депутатом. В шестидесятых-семидесятых годах он занимал ряд крупных министерских постов в лейбористских правительствах. Начиная с восьмидесятых, когда лейбористы надолго перешли в оппозицию, Тони превратился в выдающуюся личность на левом фланге английской политики. В стране даже появился термин «бенниты» для обозначения кого-то более леворадикального, чем средний лейборист.

«Самый харизматичный лидер левых, очаровательный, забавный и страстный, столь же искусный в телестудии, как и на массовых митингах». Именно такую оценку дают Бенну британские историки.

Бенн явно родился раньше своего времени и в конечном итоге был фактически размазан по стенке своими политическими оппонентами. В более поздние времена для этого даже был придумал специальный термин – image killing. Как только не измывалась над ним буржуазная печать за его левые взгляды!

В результате обыватели, ни разу не встречавшие его лично, стали говорить:

«Разве можно верить человеку с такими узко посаженными глазами? Он призывает к социализму, а сам, наследственный аристократ, живет в роскошном особняке около лондонского Холланд-парка, к тому же женат на богатой американке».

На меня лично Бенн такого впечатления не произвел. Мы впервые встретились и минут пятнадцать беседовали на ноябрьском приеме в посольстве СССР спустя всего пару месяцев после моего прибытия в Англию осенью 1980 года. Бенн с сочувствием говорил о жертвах советского народа в Великой Отечественной войне, рассказал о положении в лейбористской партии, которую, как он обещал, лет через пять нельзя будет узнать. Никакого фанатизма или игры на публику.

Ясная, логичная мысль, огромная эрудиция и в то же время подкупающая простота.

Многое из той беседы я оформил в резидентуре в виде информационной телеграммы, первой из сотен в своей разведывательной карьере. Она, самая первая, получила высокую оценку центра! Так что у меня есть все основания считать Тони Бенна своим крестным отцом на поприще информационно-аналитической работы в разведке.

Осенью 1981 года звезда Бенна достигла апогея. Он чуть не стал заместителем лидера партии. Тысячи людей, затаив дыхание, слушали его выступление на ежегодной лейбористской конференции. В пятиминутную речь вместилась целая революционная программа для лейбористов, которая впоследствии почти полностью была претворена в жизнь.