Максим Баженов - Мой учитель Филби

– А почему сотрудницы с Лубянки, высококлассные советские разведчицы Мод ржи некая и Рыбкина-Воскресенская, так предвзято, так недоверчиво относились к Филби?

– Это в значительной мере было характерно для многих работников советской разведки тех лет. Предвзято и недоверчиво они относились не только персонально к Филби, но и ко всей «кембриджской пятерке». Порой говорили, мол, слишком тут все хорошо, чересчур гладко, чтобы это было правдой. Хотя сведения, получаемые от этой «пятерки», особенно от Филби, были необычайно ценными еще с тридцатых годов. Надо сказать, что тогда товарищ Сталин к немцам вообще относился гораздо лучше, чем к британцам. Он постоянно подозревал последних в различных кознях и патологической нелюбви к России. В какой-то мере это мнение Сталина передавалось и ниже по инстанциям.

Бывало, придирались даже тогда, когда девять пунктов из десяти донесения Филби несли точную и ценную информацию, а десятый – малозначительную. Уже это становилось поводом к недоверию. Тем не менее после тщательнейших перепроверок данные, поступившие от британской пятерки разведчиков, подтверждались. Кроме того, зачастую донесения содержали сведения, которые явно вредили именно британским интересам. Какой резон пересылать в Советский Союз из Великобритании подобного рода дезинформацию?

Так что в большинстве случаев послания от Филби сразу доставлялись лично Сталину, Молотову или Берии. Настолько важные сведения они содержали.

– Действительно ли выдающийся советский разведчик-нелегал Рудольф Абель-Фишер был у Филби радистом?

– Насколько я знаю из опубликованных материалов, в тридцатые годы Абель действительно работал в Англии и был там радистом. Как раз в тот период, кота из Лондона были отозваны завербованные и наши разведчики, работавшие с «пятеркой», в том числе Арнольд Дейч и Теодор Малли. На какое-то время Филби был полностью лишен возможности передавать свои донесения в Москву. От Кима про Абеля лично я ничего не слышал. Но версия насчет их непосредственного сотрудничества в Англии вполне правдоподобна.

– Сложился киношный стереотип насчет выдающейся физической подготовки разведчиков…

– До сороковых годов в разведки мира брали много гражданских людей. Кима занятиями по единоборствам и стрельбе не загружали. Доподлинно известно, что в юности он очень увлекался футболом, регби, плаванием. Это все. При этом Филби всегда был подтянутым, поджарым. А ведь успехов в разведке добивались и тучные люди с одышкой, и очкарики. Главное, чтобы голова работала правильно. Позже в разведке стало много людей в погонах, которые по своему статусу обязаны быть в хорошей форме. Да и с плохим зрением нечасто сейчас берут.

– В «Таймс» писали, что Филби готовил покушения на испанского диктатора Франко. Это из числа газетных уток?

– Нет, это как раз правда. Насколько я знаю, Филби, работавшего тогда в Испании в качестве корреспондента «Таймс» при штабе фашистского диктатора, собирались использовать для устранения Франко, однако по какой-то причине советское руководство отказалось от этих планов. Возможно, чтобы не рисковать таким ценным агентом, каким уже тогда становился Филби. Несколько позже, в годы Второй мировой войны, Филби предлагал своим британским начальникам устранить там же, в Испании, шефа германской разведки Канариса. Но и те отказались, потому что Лондон в то время вел какие-то политические игры с Канарисом, который тогда находился слегка в оппозиции к Гитлеру, и британцы хотели его сохранить на будущее. Филби, специалист по аналитике, наверное, не стал бы браться за исполнение, но он предлагал такой вариант, при котором достаточно бросить пару гранат в окошко гостиницы. Таким образом с Канарисом было бы покончено.

– Что сейчас можно рассекретить из деятельности Филби, а что нельзя?

– Я сам уже давно не работаю в разведке, поэтому даже не представляю, какие правила действуют сейчас. Но могу догадываться, что никто не отменял подхода, общепринятого во всем мире. Пока живы участники событий, на многие сферы их деятельности гласность не должна распространяться. А есть еще и политические аргументы. Например, по рассекреченной информации противник может вычислить и аналогичные действия. Кроме того, ни в коем случае нельзя наносить ущерб ни политическим интересам страны, ни ее имиджу. Взять тех же британцев: каждый год мир с нетерпением ждет рассекречивания их архивов тридцатилетней давности.

Но есть и исключения – какие-то вещи, касающиеся крупных политических игр, официальный Лондон не собирается рассекречивать никогда.

К этой категории относится, например, тайна перелета из Германии Гесса в мае сорок первого года. Могу предположить также, что англичане сейчас могут скрывать действия своей разведки, которые способствовали тому, чтобы в России произошли Февральская и Октябрьская революции семнадцатого года. Если они эти документы рассекретят, то фактически публично выльют на себя ушат помоев. Получится, что ради каких-то интриг против кузена Никки, то есть российского императора Николая Второго, они на самом деле способствовали созданию коммунистического режима в громадной стране. В английскую прессу уже просачивались сведения об их причастности к убийству Григория Распутина. Но официальных комментариев по этому поводу вряд ли следует ждать. У англичан вообще часто случается такое: сами себя перехитрили. Уже в наше время они создали на Британских островах пятую колонну исламистов, а теперь от их действий страдают.

– Филби пишет в автобиографии, что он был плохим педагогом. Но по вашим воспоминаниям получается, что для будущих советских разведчиков общение с Кимом было очень полезным.

– Он никогда не был профессиональным педагогом и не пытался им быть. Передача им своего опыта не носила системный характер. Большинство замечаний об особенностях нашей профессии он выдавал в качестве экспромта. Но если мы четко и въедливо задавали вопросы, то Ким отвечал на них по существу и в очень интересной форме. Он вообще был очень остроумным, ироничным человеком.

– Каким образом он мог требовать от вас вести разговор на «ты», а не на «вы»? Ведь в английском языке эти оба слова одинаковы.

– В данном случае мы подразумевали, что он просил нас обращаться к нему неофициально. То есть не мистер или ком рад Филби, а просто Ким. Подобное вообще характерно для большинства разумных американцев и англичан, добившихся больших успехов в своей жизни и пользующихся авторитетом в обществе. Если они переходят на дружеские или деловые отношения, то называют друг друга по именам, не рассматривают это как недостаток уважения. Мы в России привыкли к старшим по возрасту, равно как и к занимающим более высокое положение, обращаться по имени-отчеству. А у англосаксов именно аристократы, как, впрочем, и все интеллигентные люди, ведут себя очень просто. Умеют общаться и с королем, и с садовником. У Филби это особенно хорошо получалось.