Леонид Рейзер - Планида Сергея Капустина

И три года оттрубил в ЦСКА».

Версия Сергея Архиповича Котова изрядно добавила коллизий в армейско-хоккейный детектив с Сергеем Алексеевичем Капустиным в главной роли.

Интригует последовательность событий: что было раньше – переговоры с Тихоновым Виктором Васильевичем в квартире Капустиных в Теплом Стане либо встреча в динамовском офисе с Давыдовым Виталием Семеновичем?

Можно привести доводы как в пользу одной последовательности, так и в пользу другой…

Осторожно предположим, что комфортное приглашение от Давыдова поступило прежде, чем на пороге квартиры Капустиных появился Тихонов… Однако по большому счету эта версия лишь добавляет увлекательности детективу, обогащая и без того не бедный сюжет.

Существенно то, что не лежала душа у Капустина к переезду в ЦСКА и что не прельщала его офицерская карьера, которая обеспечивала именитым советским спортс менам относительное материальное благополучие после завершения карьеры спортивной.

Существенно и то, что Капустин в профессиональном плане не стремился к сотрудничеству с Тихоновым; Сергей уже котировался как звезда; кроме того, после ухода Кулагина из «Крыльев Советов» Сергею вообще никто не нужен был, никто мил бы не был.

И очень существенно то, что обременительные обстоятельства армейского призыва не могли не сказаться негативным образом на человеческих взаимоотношениях между Капустиным и Тихоновым. В наилучшем случае трещинки в их союзе могли в ЦСКА не разрастаться, однако и исчезнуть, совсем стеревшись, тоже не могли.

В 1977 году двадцатичетырехлетний Капустин Сергей Алексеевич приступил к исполнению гражданского долга – тренироваться в ЦСКА и выступать за ЦСКА. И – гарантированно за сборную СССР.

«Насильно мил не будешь».

Эта поговорка точно отображает переход Сергея Капустина из профсоюзных «Крыльев Советов» в армейский ЦСКА.

Отображает зеркально. Не Капустин мог не рассчитывать на милость со стороны начальства центрального армейского клуба и неравнодушных к спорту генералов, а напротив, ЦСКА в лице полковника Тихонова и прочих вышестоящих лиц не вправе был рассчитывать на приязнь новоявленного рядового Капустина.

Всеми фибрами души и всеми силами Сергей противился этому псевдоармейскому призыву. «Псевдо» – ибо ни о какой защите отечества речь не шла. Только о формальном воинском прикрытии «силового» трансфера звездного спортс мена. В преды дущей главе приведены три версии того самого трансфера, ненавистного Сергею: как это отложилось в памяти у вдовы Татьяны Николаевны, младшего брата Игоря Алексеевича и крыльевского партнера и товарища Сергея Архиповича Котова. Отложилось по-разному, однако одно и самое главное совпадает – Капустин категорически не желал становиться псевдорядовым советских вооруженных сил.

Еще не переступив порог ЦСКА, Капустин уже впал в немилость Тихонова. Тихонов не мог забыть свой визит в квартиру супругов Капустиных: долгие уговоры, призывы и даже свою угрозу не приглашать главу семейства в сборную страны… Не мог забыть Тихонов и то, как много энергии и мысли вложил в Балдериса за те годы, которые провел в столице Латвии. Разумеется, Хельмуту была обеспечена его благосклонность, а Сергею – подчеркнутая сдержанность и прохлада.

«Крыльям Советов» и рижскому «Динамо» одним махом рубанули головы, лишив их звездных лидеров Капустина и Балдериса. В истории советского хоккея подобного трансферного дуплета не фиксировалось ни до, ни после лета 1977 года.

Оборачивалось это в красивую и, в общем-то, не новую обертку – в интересах сборной. В интересах того, чтобы звено Балдерис – Жлуктов – Капустин находилось в одном коллективе, шлифуя изо дня в день сыгранность и превращаясь в ударную силу ЦСКА и, главное, сборной.

Все это легко прокатывало. Существовало одно «но», которое никто не решался озвучить публично.

Это звено уже выступало в составе сборной на мировом первенстве 1977 года. И выступило в Вене очень и очень сильно. Так сильно, что затмило Михайлова – Петрова – Харламова. Так сильно, что фактически стало там ударной тройкой сборной. И, что весьма существенно, они тренировались и играли в разных клубах: Капустин – в «Крыльях Советов», Жлуктов – в ЦСКА, Балдерис – в рижском «Динамо». Отсюда логично вытекало – никакой нужды сводить их вместе в ЦСКА не было, а ссылка на острую необходимость в круглосуточном совместном тренинге под колпаком наставника базового клуба сборной и собственно сборной Тихонова являлось не более чем обычным лукавством, в которое верили и верхи, и низы.

Сергей Капустин три сезона кряду тащил за собой «Крылья», ставшие для него родными. После триумфа 1974 года – золота чемпионата СССР и Кубка СССР – клуб стали буквально растаскивать, разрывать на куски, стремясь лишить конкурентоспособности. А Капустин остался, даже не помышляя о каких-то иных вариантах трудоустройства: улучшение квартирных условий, внеочередная покупка «Волги» на льготных условиях, зарплата с премиальными выше крыльевских…

Став безоговорочным лидером в команде, которая, естественно, ослабла из-за ухода ряда ведущих мастеров, сам Капустин становился все сильней. В каждом матче получал больше нагрузки, чем прежде. На каждый матч выкатывался в роли звезды-спасителя, палочки-выручалочки. На каждой тренировке проливал семь потов, воспринимая подготовку к игре почти с той же радостью, что и сам хоккей.

Ничего схожего про его новые условия в новом клубе сказать было нельзя.

И без того могучий флагман советского хоккея после армейского призыва Капустина с Балдерисом и создания – фактически во второй раз! – уже в одном клубе звена Балдерис – Жлуктов – Капустин превратился в неприступную крепость на всесоюзной арене. Конкурировать с ЦСКА за чемпионство и близко было невозможно. И ответственность, и, соответственно, нагрузки, выпадавшие Капустину в ЦСКА, были несопоставимо меньшими, чем в «Крыльях». Росту мастерства такое не способствует.

Александр Володин:

«Когда Сергей в ЦСКА играл, я тоже в армии был. Я служил в Красногорске, в Центральной военном госпитале имени Вишневского, командиром хозяйственного взвода. До Архангельского, где загородная база находилась у хоккеистов и футболистов ЦСКА, мне было буквально рукой подать. Запросто мог мотануть на казенной «Волге» в Архангельское и через каких-нибудь пять-десять минут я уже обнимался с Серегой. Он всегда приветливо встречал меня, сразу широко так улыбался.

Я решил, что на первых порах ему, наверное, непросто приходится на новом месте: все-таки ЦСКА есть ЦСКА – что ни игрок, то звезда. И так сочувственно поинтересовался у него: