Леонид Рейзер - Планида Сергея Капустина

Невозможно представить Капустина, заходящего в тренерскую к Тихонову и напоминающего про обещанную квартиру. А другой бы на его месте именно так и поступил. И был бы абсолютно прав.

Татьяна Капустина:

«Нас окружали самые разные люди – от грузчика до замминистра, и со всеми муж находил общий язык. И в ЦСКА ни с кем проблем не имел. Он же абсолютно открытым и доброжелательным был, к нему тянулись люди, где бы мы ни находились. Роднило его это с Валерой Харламовым… Но не было такого дня, чтобы я не ощущала, как муж спит и видит, как бы поскорее уйти из армии. Своей военной формы у него не было, и когда команду вызывали к большому армейскому начальству, надевал чужой китель, который ему спешно выдавали. А руки-то у Сережи длинные, и потому, если присмотреться к коллективным фотографиям вместе с генералами, они у Капустина вечно торчат из рукавов кителя».

К Капустиным в свою бывшую квартиру часто наведывался Валерий Харламов. Ну если бы не возникла между ними взаимная симпатия, переросшая в приятельские отношения, то не стал бы Валерий приезжать сюда. Капустин – Харламов. Схожие натуры. Открытые и искренние, добрые и простые в общении, талантливые в хоккее до невозможных пределов. Оба – с распахнутой душой. И оба – с чувством юмора.

Александр Володин:

«Когда Серега на загородной базе ЦСКА находился, я старался туда заглянуть и свидеться с корешем ухтинским. Мог взять какую-нибудь машину в госпитале, мог даже на казенной черной «Волге» прикатить; чаще предпочитал пешочком прогуляться, полчасика – и я на месте, военный госпиталь совсем неподалеку находился. Дозваниваюсь до него: «Серый, я сейчас заскочу, лекарства привезу. Выходи к воротам через полчаса». И он обычно минута в минуту встречал меня.

Помню, выходной в команде был, а все равно в Архангельском их взаперти держали. Делать особо нечего, и вот они вокруг своих авто кучкуются, моют до блеска. Я подхожу. У Сереги машина рядом стояла с Валеркиной «Волгой». У Харламова – черная, а у Капустина – желтая такая. Из нее, открытой, несется музон, ну чтоб все слышали и наслаждались. А у Сереги всегда была обалденная музыка – пластинки модные, импортные, импортная аппаратура дома стояла. И он домывает машину тщательно, выключает музыку и обращается ко мне:

– Все, Сашка, пошли пивка попьем!

А Харламов не ожидал, видно, и просит:

– Серый, музыку-то оставь!

А Капустин уже делает пару своих широченных шагов вместе со мной и оборачивается назад:

– Свою надо иметь!..

Представляете?! Так смело подшутить над Харламовым!

Валерка великолепный парень был, царствие ему небесное: хороший, простой, доступный, добрый, юморной. Золотой парень! Не то что там другие звезды – типа Балдериса, еще кое-кого…»

Мизансцена с участием Харламова и Капустина на самой ок раине музейного комплекса «Усадьба Архангельское» после режиссерской адаптации к XIX веку пришлась бы по вкусу утонченным зрителям, которые выехали на каретах за город специально для посещения популярного театра Гонзаги. Две знаменитости, два хоккейных лицедея – тот, что уступает в популярности другому, народному любимцу, позволяет себе дерзкую шутку, на которую и обидеться недолго…

Тут мы сразу обнаруживаем несколько любопытных штрихов.

Их машины перед трехэтажным корпусом загородной базы стоят рядом. Полагаем, не случайно. Спортсмены, проводившие круглые сутки за высоченной, утыканной металлическими кольями оградой, привыкали ко всему; привычными были и места парковки «Волг» разных цветов.

Кроме того, Харламов с Капустиным обожали музыку, слушали популярные в те годы мелодии, отечественные и зарубежные. У Сергея качество воспроизведения даже в машине отличалось высшим уровнем, вот Валерий охотно и наслаждался музыкой, звучавшей из припаркованной рядом «Волги».

Сама шутка кажется дерзкой – ну как так, осадил самого Харлама?!

Она и есть дерзкая. Позволительная лишь тому, кто считает себя ровней самому Харламову. Позволительная лишь тому, кто связан с ним приятельскими отношениями. Шутка с элементом ехидства – мол, нечего моей аппаратурой пользоваться, свою имей классную!

Конечно, Капустин человек незлобивый, подтрунивает над Харламовым по-доброму. Иначе не способен. Симпатии у них взаимные, уважение огромное. Сергей бросил эту реплику на импровизации – заехал друг закадычный, ухтинский, сейчас с ним выскочат за территорию опостылевшей до чертиков базы и попьют чешского охлажденного пивка, а тут Валерка насчет музона обратился. Шутка, отпущенная на импульсе, всегда рискованна, ибо человек не успевает подстраховаться, оценив вероятность обидеть другого.

Однако нет сомнений в том, что и трещинок в дружбе Сергея Капустина с Валерием Харламовым та дерзкая и нестандартная выходка не вызвала.

Игорь Капустин:

«Брат везде был уважаем, его везде любили.

Валерка Харламов за два дня до смерти сел к нам в машину.

Это был 1981 год. Сборная перед отлетом на Кубок Канады тренировалась во дворце ЦСКА. Серега мне позвонил: «Подъезжай на машине к ЦСКА. Нам сказали, чтоб на своих авто в Новогорск не ехали, – отвезешь нас».

Я беру у Ромашина его «Форд» черный: все «Крылья» находились на военных сборах, а меня освободили, потому что я в «Спартак» переходил. Мчусь в ЦСКА на тренировку. Успеваю вовремя. В «Форд» садятся Серега мой, «Балда» – Балдерис. Я говорю: «Что – поехали?» А Серега: «Подожди, сейчас Валерка придет».

Приходит Валерка Харламов, садится. А ему Тихонов перед этим заявил – не едешь в Канаду. Отцепил его от Кубка Канады.

Мы поехали, как обычно, на «Динамо», в пивную «Семь дорог», она за академией Жуковского находилась; там же все знакомые, все свои. По паре кружек они выпили. Там и так хорошее пиво было, а для своих… из другой бочки наливали! Но времени мало оставалось, Серегу с Хельмутом пора было везти в Новогорск. Валерка говорит им: «Ну ладно, ребята, счастливо вам долететь и отыграть. Я здесь чуть задержусь и поеду по своим делам, потом на дачу».

Когда его отцепили в последний момент, настроение было, конечно, неважнецкое, но он держался. Потом через два дня, что ли, с дачи ехал на тренировку к Моисееву, в ЦСКА оставался Моисеев. И разбился…

Последние, кто из хоккеистов его видел, – я, Серега мой и Балдерис.

Валерка с Серегой моим крепко дружили. Харламов заглядывал к нему в гости в ту квартиру у моста через канал, которую брат получил от ЦСКА.

Валерка и ко мне хорошо относился.

Да он вообще ко всем расположен был. Вообще не мог ругаться с кем-то, спорить, ссориться…»