Леонид Рейзер - Планида Сергея Капустина

В коллективе ЦСКА, перенасыщенном звездами, Капустин со своей простотой и открытостью, с добротой своей контачил со всеми без малейших проблем, а с Харламовым дружил, с Михайловым тоже был накоротке; с партнерами по тройке Жлуктовым и Балдерисом тоже все было в порядке. Радужная, в общем-то, вырисовывается картина. Но предоставим слово Сергею Котову, который со времени крыльевского звена Котов – Репнев – Капустин оставался верен настоящей мужской дружбе с Капустиным и в те годы, когда тот служил в ЦСКА, выступал в «Спартаке», трудился в Австрии, учился в ВШТ, и впоследствии, когда Капустин искал свое место в жизни.

Сергей Котов:

«У Сереги в армейском клубе нормально все было, контачил со всеми. Но в «Крылышках» он более свободно себя чувствовал: атмосфера в команде, характеры игроков… А в ЦСКА и звездочки повыше, и совсем другие у них характеры. Тот же Балдерис сам по себе, не особо-то с ним поладишь. Витька Жлуктов другой, более открытый. Серега и с Валеркой Харламовым дружил, и с Борькой Михайловым; после игр они семьями встречались и куда-то поужинать ходили. Все так и было. Но вот в плане комфортности, по моему ощущению, только в «Крыльях» Капустин был в своей тарелке.

А в ЦСКА возникали вопросы человеческой совместимости.

Я даже один раз с ними на ужин ходил. Жлуктов с Балдерисом со своими женами, Серега со своей Таней, я – со своей. Ну, жены вышли в холл, а мужики остались одни, и я выдал откровенно: «Звезды хваленые, вы умерьте собственные амбиции, свой гонор. Вы каждый в своем клубе играли, и были все довольны. Вас тогда соберут на две недели в сборную, вы там поконтачили, поиграли и разбежались, а сейчас-то вы каждый день друг друга видите – поэтому хрен вы уживетесь!»

Нос к носу каждый день тыркаться не очень-то комфортно, когда все в казарме находятся. Это была армейская казарма, только со спортивным уклоном. А Сереге Капустину такая обстановка была глубока чужда».

Татьяна Капустина:

«Два года в ЦСКА отыграл. Его постоянно прессовали, чтобы подписался на офицера. Сережа наотрез отказывался. Когда уходил, стали обещать трехкомнатную квартиру чуть ли не на Красной площади. Бесполезно. Муж никогда слово свое не менял и не продавался. Так они еще на год оставили его в ЦСКА «в интересах сборной». Потом у мужа не принимали заявление об увольнении из клуба. Кулагин, который в том году принял «Спартак», посоветовал: «Отправь заявление в ЦСКА заказным письмом!» Подействовало. И муж перешел в «Спартак».

Я в это время была беременна вторым. Денисом. Сереженьке исполнилось четыре годика.

Александр Володин:

«Тихонов обладал сумасшедшим административным ресурсом. А я же частенько наведывался к Сереге в Архангельское и невольно слышал какие-то реплики, обрывки разговорчиков. Не только тренеров, но и администратора, массажиста, врача… Кого и откуда можно дернуть и забрать в ЦСКА – такие обыденные слышал разговоры. И в то время – после того как Капустина с Балдерисом в армию призвали, некого уже было дергать, все уже смели с хоккейных просторов родины. Кстати, когда я начал бывать в Архангельском, Касатонова еще не выдернули из Ленинграда, из СКА.

Про другое скажу. Про важное. А ты попробуй уйди оттуда – из ЦСКА! Кто когда по своей воле уходил из ЦСКА? Да никто. Только Капустин! Серега стал первым, кто ушел по собственному желанию из ЦСКА.

И не случайно его мурыжили с оформлением документов при демобилизации. Не случайно сделали так, что Серега лишний сезон там сыграл, – три года вместо положенных двух оттрубил.

Если считали, что игрок полезен для команды, его всеми правдами и неправдами удерживали здесь. Поди плохо Тихонову сохранить в составе Капустина, которого открыл и воспитал в «Крыльях» Кулагин».

Неожиданный поворот в исполнении друга и земляка Александра Володина. В самом деле – а кто ж покидал армейские стены, когда приносил ощутимую пользу хоккейному клубу? И что-то не подсказывает память тех имен, которые бы опровергли мнение Володина о том, что Капустин единственный в этом роде хоккейный «дезертир». Скорее возникают перед глазами те, кто подтверждает посыл Володина: защитник Владимир Зубков из «Спартака» – быстренько попал в сборную, а в родной клуб так и не вернулся; центральный нападающий Александр Лобанов из того же «Спартака», отслужив в ЦСКА, там и остался в офицерском звании; воспитанник свердловской школы Владимир Малахов заявил о себе все в том же «Спартаке», после чего переметнулся к армейцам. У ЦСКА с московским «Динамо» давно существовала негласная договоренность – не хапать, не переманивать друг у друга хоккеистов.

Стимулы у ЦСКА имелись мощные: высокие шансы попасть на мировое первенство либо на Олимпийские игры, если хоккеист выступает в базовом клубе сборной; а также, что немаловажным считалось, – перспектива получения офицерских звездочек, что по советским меркам обеспечивало безбедное бытие семей спортсменов после завершения карьеры.

А Сергея Капустина, которого уговаривали, возможно, как никого другого, все эти стимулы не взволновали и не прельстили.

Таким он своеобычным человеком был.

Три года жизни нерядового рядового Капустина Сергея Алексеевича.

Они начались с многочасовых и бесплодных уговоров Виктора Васильевича Тихонова, продолжились спецоперацией по захвату хоккеиста в Сетуни и доставке его, словно он дезертир какой-то, в военкомат, где со стопроцентным нарушением норм медкомиссия под угрозами ссылки черт знает куда признала его годным к армейской службе, продолжились невыполнением сроков получения квартиры и противозаконным третьим годом службы в ЦСКА…

…Они, эти три года на финише, снова содержали непозволительный и противозаконный прессинг человеческой личности с насильственным удержанием в армии на целый год – будто хоккеист Капустин служил во флоте, где тогда выполняли долг на год больше; продолжились посулами лейтенантских погон и элитного жилья, завершились намеренной задержкой с выдачей документов; все делалось с одной лишь целью – всеми правдами и неправдами удержать хоккейную звезду в рядах ЦСКА.

ЦСКА так и не стал для Капустина тем домом, который покидаешь с сожалением…

Те три года Капустин не записал в свой актив. Пожалуй, единственное, что приобрел, – это признание как равного со стороны Харламова и его партнеров по звену.

Те три года не вычеркнуть из его судьбы.

«Фамильный стиль» – образное выражение Тарасова Анатолия Владимировича. Наставника, который частенько находил очень точные, даже смачные словечки и целые фразы и во время тренировок, и при написании бесчисленных статей и множества книжек.