Леонид Рейзер - Планида Сергея Капустина

Фамильность – твой, хоккеиста, фирменный знак. Такой знак качества – кажется, в советские времена его присваивали товарам, произведенным намного лучше обычного – стандартного – уровня; уровня вполне себе хорошего, а значит, среднего. Но по Тарасову, это означает куда более высокую оценку индивидуального мастерства. Персональный наивысший балл! Либо в твоем исполнении прием, элемент, финт доведен до совершенства, до блеска; либо, что совсем уж редкостью является, лично тобой придуман финт и доведен до ума, до исполнения под аккомпанемент восторженных трибун. Так было с цирковым трюком «клюшка – конек – клюшка» от Анатолия Фирсова.

Фамильность Капустина?

Вопрос не самый простой. Однако вовсе не потому, что не из чего выбирать, – напротив, сложность поиска возникает из-за богатства выбора, широчайшего ассортимента, имевшегося в капустинском арсенале.

Все же, не опасаясь допустить промашку, назовем фамильную черту хоккейного стиля Капустина.

Капустинский шаг.

Точнее – капустинский ход.

Еще точнее – КАПУСТИНСКИЙ ПРОРЫВ.

С шайбой на крюке Сергей, делая один только шаг, оставлял оппонента с носом, а делая шаг второй, оставлял других соперников в дураках, ибо они пребывали в созерцающем состоянии – им оставалось лишь наблюдать брызги льда из-под коньков стремительно и оттого безнадежно удалявшегося форварда. Враз они оставались зрителями, которые загодя приобрели билеты не в амфитеатр или на галерку, а на исключительно привилегированные места – в ледовый партер!

Шаг Капустина – ползоны позади. Два шага Капустина – вся зона за спиной. А шайба надежно прикрыта мощным корпусом и будто приклеена к клюшке.

Прорыв Сергея Капустина – особое зрелище! И, пожалуй, ни с чем не сравнимое зрелище!

С гордо поднятой головой, будто сразу же с четвертой, а затем с пятой включенной скоростью – с румянцем во всю щеку, – Капустин был несокрушим и победителен. Неповторим был.

Сергей сидел за рулем «Порше», а остальные потели в безнадежной натуге в «Ладах» и «Волгах» экспортного исполнения.

Зрелище капустинского прорыва завораживало. Он рассекал пространство, как боевой авиалайнер, который сочетал в себе характеристики истребителя и бомбардировщика, самолета-заправщика и транспортного самолета.

Мощь – скольжение – амплитуда – контроль шайбы – ее укрывание корпусом – нахождение свободных зон – энергетика… и, наконец, разящий кистевой бросок венчал прорыв. Такой хоккейной палитры более ни у кого не наблюдалось.

Есть абсолютно все основания, чтобы утверждать: вот она, фамильность Капустина.

Не припоминаются случаи, когда кто-нибудь отважился бы прервать этот полет. Отважился бы, сумев… ладно остановить – ну хотя бы притормозить Капустина.

Никто управу на Капустина так и не нашел.

Владимир Крикунов:

«У Капустина катание такое мощное, широкое катание. Я катался вроде хорошо, но к нему в этом плане и близко не подобрался бы… Капустин менял направления сильно, он катился, он не бежал на коньках, а катился. Есть хоккеисты, которые бегают. Блинов Юра был таким, еще кто-то, которые бегали по льду, а Сергей как даст – вжих! – сразу на четыре-пять метров ушел в сторону, потом в другую. Очень размашисто шел. Он в этом плане даже шире катился, чем Якушев, наверное. Катание капустинское! Этим, наверное, и отличался – катил, и катил так рационально, что ему это позволяло и силу сохранять. Это, наверное, с детства идет, с хорошей зимы».

Частенько грамотный партнер Сергея, предугадав фирменный маневр Капустина, заранее стартовал и параллельным курсом мчался без шайбы вперед; и тогда Капустин с присущей ему щедростью умудрялся вознаградить товарища пасом, после которого тому оставалось лишь переправить шайбу в пустые ворота, оставленные голкипером, выкатившимся навстречу броску Капустина.

Однако еще реже случались сами эти фирменные прорывы. Для них Сергею требовались два условия: пространство и… личное желание исполнить сольную партию. С пространством было попроще; с его-то видением поля и бешеным стартом, с его-то координацией Капустин легко мог отыскивать маршрут для своего рейда по тылам противника. Зато с собственным порывом отличиться, совместив эффективность с эффектностью, было куда сложней. Человеческая натура мешала: сначала командная партия, а уж затем соло…

Брака в исполнении фамильного прорыва Капустин не совершал.

Впрочем, слово «брак» – такое не про Капустина. Доля неудачных действий, неизбежных в хоккее, у него в каждом матче стремилась к нулевой отметке. Доля эта так мала, как мало у кого из звезд.

Потому, в частности, и тянет Сергей Капустин на статус СУПЕРЗВЕЗДЫ.

Игорь Тузик:

«Это огромнейшая Царь-птица, которая летела по льду. Три-четыре шага – и зоны нейтральной нет. Это мощь! Это мысль! Это красота хоккейная!

«Белый лебедь»! Есть самолет с таким названием. Капустин у меня ассоциируется с этим самолетом. Мощь, обыгрыш – будто никого вокруг нет, полет в чистом высоком небе».

Анализ игрока, эффективности его действий и оценка его вклада в общекомандные усилия чреваты тем, что будут допущены погрешности. Это на первый взгляд привлекательное занятие таит в себе риски, которые способны исказить реальную картину.

И все же попробуем. Дабы снизить эти риски, абстрагируемся от конкретной ледовой дружины – клубной ли, национальной, и проставим спортс мену Сергею Капустину оценки по основным дисциплинам хоккейного искусства. А для полноты картины воспользуемся 10-балльной шкалой, ведь не об ученике общеобразовательной школы речь.

Вышел что ростом, что весом. Все пропорции – на загляденье! Атлет милостью божьей! Ну ни прибавить, ни убавить. Помельче был бы – шага своего широкого, фамильного катания не имел бы; покрупней вымахал бы – резвость и разворотливость утратил бы неминуемо.

Хоккейный Аполлон! В нашем, само собой, представлении.

Оценка – 10 баллов.

По школьной шкале – «5+».

Ну здесь-то Капустин вообще король!

По конституции кое-что, как ни крути, спорно: это же хоккей, а не конкурс культуристов… Харламова с Мальцевым к аполлонам не причислим, а ведь что вытворяли на льду эти кудесники! Зато по функциональным ресурсам все куда объективней, в существенной мере поддается всевозможным измерительным приборам, из коих главные, пожалуй, – секундомер на беговой дорожке и весы в зале атлетизма.

Вспоминаем восторженные реплики мастеровитых партнеров по «Крыльям Советов» Сергея Котова с Юрием Терехиным, именитого цээсковца Алексея Касатонова – реплики касались широчайшего диапазона беговых способностей Капустина. Вспоминаем наблюдения заслуженного тренера Виталия Ерфилова о практически неограниченных способностях Капустина к взрывной работе: в прыжках с места на гимнастического козла Сергей играючи справлялся с нормативным количеством и однажды – по воле тренера – продолжил эти прыжки без тени утомления на лице; вспомним, что и со штангой в руках или на плечах улыбка не сходила с его лица.